Полковник Тамада, "надавив" на Ногучи по поводу топливной проблемы, сообщил, что 26 июня погиб старший лейтенант Хангоро Шинода (Sbinoda Hangoro). 4-й танковый полк вел разведку возможных путей переправы реки Халхин-Гол, чтобы соединиться с 23-й дивизией в районе высоты Комацу, но из-за нехватки топлива патрули взяли монгольских пони из Хинганской дивизии кавалерии маньчжурской армии. Лейтенант Шинода и несколько новобранцев, выехавшие вперед на разведку на расстояние 3-4 км, были настигнуты бронеавтомобилями и моторизированной пехотой противника. 2 или 3 маньчжурским кавалеристам, сопровождавшим лейтенанта, напуганным противником, удалось вернуться; они доложили о перестрелке и о том, что Шинода был ранен и упал без сознания. Для расследования обстоятельств была отправлена 3-я танковая рота капитана Соичи Тамаки (Tamaki Soichi). Но несмотря на интенсивные поиски, Тамаки не обнаружил следов лейтенанта и его людей. Однако в окрестностях были видны следы гусениц и несколько отдельных солдат, возможно всадники из Внешней Монголии вели наблюдение.
Считалось, что, находясь в сознании, Шинода мог совершить самоубийство, чтобы избежать позора попасть в плен. То, что противник захватил разведчиков живыми или мертвыми, подтвердил полковник Тамада, узнавший, что пропавший японский сержант был обменян после окончания кампании. Командир взвода, на два года младше Шиноды, полагал, что лейтенанта (которого он называл отличным молодым офицером) могли подобрать еще не пришедшим в сознание. Позже, осмыслив, что репатриированного японского офицера ожидает только самоубийство или казнь, Шинода мог навсегда остаться в СССР, что и сделало значительное число военнослужащих Императорской армии. Тамада, чувствуя свою беспомощность, назвал эпизод бессмысленным и нелепым: "Представляете, офицер-танкист убит на лошади!" Ногучи разделял тревогу полковника. Он попытался успокоить командиров передовых частей, связываясь с транспортными войсками, которые днем и ночью прилагали нечеловеческие усилия для того, чтобы подвезти необходимые запасы.
Пока силы Ясуоки находились в районе Аршааня, до личного состава отряда дошли слухи о том, что генералом недовольны в Квантунской армии за "пустую трату времени жаркой весной (в Аршаане)". Ногучи опровергал ложные слухи, но несколько старших офицеров, таких как майор Масуда (офицер-инструктор Ясуоки) и подполковник Хидетеру Таказава (Takazawa Hideieru) (старший штабной офицер) предложили безумный план для использования момента: танки выдвинутся максимально вперед, пока позволят запасы топлива "ради спасения чести отряда". Затем экипажи снимут пулеметы с танков и будут использовать их вручную. Так будут приложены все усилия, чтобы выполнить задачи, поставленные перед отрядом Ясуоки, Ногучи заявил, что идея ведения боевых действий танковой бригадой в пешем порядке была безответственной и бесполезной.
Этот период новых споров проходил как раз перед авиационными налетами японских ВВС 27 июня 1939 года на авиабазу противника в Тамсаге на территории Внешней Монголии. Квантунская армия горела желанием начать наземную наступательную операцию, после того как ВВС захватили господство в воздухе. Доклады от Камацубары свидетельствовали о том, что противник сосредоточил значительные наземные силы в районе Номонхана, а 24 июня танковые силы Кобаяси были обстреляны артиллерией противника около Чянчуньмяо. Исходя из того, что контрудар был необходим, Квантунская армия 25 июня издала новый приказ на проведение операции. Кроме того что на Камацубару было возложено вести наступление на левом берегу, штаб армии освободил отряд Ясуоки и Хинганскую дивизию маньчжурской армии от непосредственного подчинения и присоединил их к 23-й дивизии. Камацубара должен был уничтожить силы Внешней Монголии в районе Номонхана после сосредоточения главных сил 23-й дивизии.
26-й полк полковника Суми (моторизированный резерв Камацубары), который дошел до озера Дорот, как было приказано, ждал встречи с Ясуокой и грузовиками для комбинированного удара через реку Халхин-Гол. Когда Суми достиг озера Дорот, он не получил дальнейших приказов, не было у него и грузовиков. Он и его подчиненные питались съедобными корнями и растениями и ловили рыбу в озере. Вечером 27 июня Камацубара и Оучи догнали на машине Суми. Как вспоминал Суми, ему сказали, что план по форсированию реки вновь изменился. Поскольку японские танки не могли переправиться через Халхин-Гол в выбранном месте, то механизированные силы Ясуоки будут использоваться на правом берегу под командованием Камацубары. 3 батальона усиленного 26-го полка обеспечат моторизированную ударную мощь на левом берегу. На следующее утро они должны будут отправиться в Чянчуньмяо, где будут получены грузовики.
Хотя воспоминания Суми основаны на его субъективном мнении, группа Ясуоки не знала о том, что теперь их задачей была фронтальная атака на правом берегу вместо прорыва на левом. По указанию "приступить", поступившему из 23-й дивизии, вечером 29 июня Ясуока дал распоряжение войскам на следующее утро выдвинуться в район Халхин-Гола: Тамаде – с 9.00, Йошимаре с 11.00. Для того чтобы обеспечить мобильность 2-го батальона 28-го полка майора Кадзикавы – приданного 4-му танковому полку и усиленного 1-й танковой ротой, получившего задачу немедленно начать разведку местности – Тамада приказал роте обеспечения выделить 12 грузовиков Кадзикаве, а полк Йошимару должен был предоставить еще 6. Кадзикава должен был отправляться в 6.00 утра. Инженерным подразделениям также нужны были грузовики для проведения дорожно-ремонтных работ, поэтому Ясуока выделил им 10 машин из отдельного артиллерийского полка и 2 – из зенитной батареи. Кавалерийские части и подразделения маньчжурской армии из Хинганской дивизии должны были прикрывать правый фланг. Тамада приказал частям взять паек на обед и на ужин. Капитан на грузовике был назначен для выполнения задачи по контролю за движением и инженерными работами.
Ногучи все еще был уверен относительно точного расположения объектов атаки отряда, что вызывало повторяющиеся вопросы офицеров-танкистов в течение всего этого периода. Хотя грузовики начали прибывать в Хандагай, была получена только половина необходимого количества топлива, а материалы для возведения мостов еще не прибыли. Тем не менее, 29 июня в 23.00 штабом отряда на основании разведывательных данных об отходе противника, полученных из 23-й дивизии, был издан еще более срочный приказ. Инженерные подразделения должны были немедленно начать ремонт дороги, так как время выдвижения полка Тамады было продлено до 1.30 30 июня, а полка Йошимару – до 3.30. Выбрав кратчайший путь, пехотный батальон Кадзикавы должен был отправиться в 4.30 (в действительности он отправился в 6.30). Дозор во главе с офицером должен был срочно начать разведку предполагаемых путей отхода противника и мест переправы на реке Халхин-Гол. 2-я танковая рота капитана Рёйчи Китамура (Kitamura Ryoichi) должна, была двигаться впереди полка Тамады на расстоянии 2 км от главных сил и отмечать маршрут продвижения. За исключением работы одной радиостанции в штабе полка должно было соблюдаться радиомолчание.
Нехватка топлива не позволила провести внезапную атаку всеми танковыми силами бригады Ясуоки. 4-я рота капитана Санджи Ин (In Sanji) из полка Тамады, имеющая на вооружении средние танки, находилась в Хандагае. Так же, из-за отсутствия грузовиков, была вынуждена поступить рота обеспечения капитана Тамоцу Камияма (Kamiyama Tamotsu), имевшая большие запасы материалов, включая боеприпасы для танковых орудий, выделенных пехоте Кадзикавы. Камияма сумел догнать 4-й полк лишь тогда, когда батальон Кадзикавы вернул грузовики.
