— А парнишка-то тот деревни перепутал.
Вера не сразу поняла, что обращаются к ней, до такой степени задумалась.
— Что, простите?
— Я говорю, шел он в Богатое, а попал в Богатеевку. Перепутал, значит. Мало того, что наши деревни рядом, так еще и названия схожие. На указателе неправильно свернул.
Вот оно что! Бедолага, сколько же он добирался на своих лыжах? И что только погнало в такую погоду? Эх, молодежь, о чем только думают? Вера поймала себя на мысли, что думает, как умудренная жизненным опытом матрона. Даже смешно стало, до какой степени изменилась ее жизнь. Вот и поездку в санях она воспринимала нормально, как будто только так передвигаться задумано природой.
На дорогу ушло около часа. Ехали медленно, дороги были сильно заметены снегом. Встречала их низенькая толстушка, по всей видимости, жена мужчины.
— Совсем плохой, — запричитала она, семеня рядом с Верой и заглядывая той в лицо. — Все бредит. Волнуется за кого-то, рвется спасать. Бедолага. Сын держит его. А тот худой, но сильный, жилистый, все порывается бежать. О-хо-хо. Как бы не скончался…
Вера ее уже не слушала. Какая-то сила гнала ее в дом. Вбежав в комнату, она даже не удивилась, увидев на кровати Макса — похудевшего, с красными щеками и потрескавшимися губами, но такого родного.
Глава 10
Веру словно пригвоздили к месту. Несколько бесконечных секунд она не могла двигаться и говорить. Заранее чувствовала, кого увидит в доме, но оказалась не готова к этому. Макс бредил, метался по кровати. Его положили на покрывало и сняли только верхнюю одежду. Сердце защемило, когда взгляд упал на свесившуюся с кровати руку, в таком знакомом свитере ковровой расцветки, что она ему подарила на Новый год. Черт дернул тебя, Макс, переться сюда, да еще и деревни перепутал. Вера до крови закусила губу, лишь бы не разрыдаться. Но предательские слезы все равно выступили на глазах.
— Пойдем же, — потянула ее за руку толстушка. — Чего застыла? Не видишь, отходит парнишка?
— Чего вы заладили, отходит, отходит?!
Злость проснулась внезапно и вылилась в крике, больше похожем на рычание.
— Не отходит он, понятно?! Болеет сильно, но это не смертельно.
Вера смотрела на перепуганную женщину и не понимала, откуда вдруг взялась такая уверенность. В данный момент она знала точно, что Макс поправиться и жизнь его будет долгой и счастливой. А слова толстушки раздражали, как воронье карканье. Хотелось встряхнуть ее и велеть заткнуться, чего Вера, естественно, не стала делать. Вместо этого скинула пуховик, подхватила сумку и приблизилась к кровати больного.
Макс что-то бормотал, потрескавшиеся губы шевелились безостановочно. Вера наклонилась поближе и прислушалась. Удалось разобрать отдельные слова — опасно, глупая, далеко… Уж не к ней ли это относится? Но про это она сразу же забыла, стоило почувствовать, какой сильный жар от него исходит. Она принялась раздевать его, прикрикнув на стоявших рядом мужа с женой, чтобы помогали, несли таз с прохладной водой и простыню. Следовало сбить температуру, хотя бы на градус. Иначе Макс рисковал «сгореть».
Толстушка суетилась без меры, все время причитая, охая и ахая. Таз с водой подсунула Вере под ноги, отчего та чуть не свалилась прямо в него. Увидев обнаженного Макса, завела разговор на тему, что негоже молодой незамужней девице видеть голых мужиков. В какой-то момент Вера не выдержала и прикрикнула на нее:
— Да замолчите вы наконец! Лучше заварите вот эти травы в равных долях! — Она вручила ей пакет с травами, и та скрылась в кухне ко всеобщему облегчению.
От мужа ее было гораздо больше пользы. Он приподнимал Макса, пока Вера закутывала его в мокрую простыню. А потом помогал освободиться от мгновенно ставшей горячей обертки. Но желаемого эффекта они достигли — температура немного снизилась, и Макс стал вести себя поспокойнее. Сейчас он уже напоминал спящего человека и перестал бормотать бессмыслицу.
Вскоре подоспел целебный отвар, и Вера насильно напоила им Макса с ложки. А потом случилось опять то, чего она интуитивно боялась.
— Выйдете, пожалуйста, в другую комнату, — велела она мужу с женой не своим голосом.
Выражение лица, надо полагать, у нее было соответствующее тону, потому что чета даже спорить не стала — мгновенно ретировалась с испугом в глазах.
Вера склонилась над головой Макса, едва ли не касаясь лба губами, и принялась шептать: «Ветры лихие, бури степные, закружитесь вокруг раба Божьего Максима. Заберите жар и унесите с собой. Развейте его в чистом поле, чтоб ни к кому не пристал. Исполнись! Аминь». Откуда ни возьмись, налетел ветер, и создалось завихрение вокруг кровати. Вера уже успела прийти в себя и с ужасом на все это взирала. Мини буря была такой плотной, что ничего не проглядывалась внутри воронки. А через минуту все стихло — ветер улетучился через щель под входной дверью.
Макс спал, и на губах его играла легкая улыбка. Веки двигались во сне. Наверное, он видит что-то приятное, подумалось Вере. Она притронулась к его лбу и поняла, что температура значительно снизилась. Если и осталась, то совсем небольшая. И это нормально, потому что до выздоровления ему еще было далеко. Откуда Вера все это знала, она и сама не понимала.
Вера почувствовала удушье, словно внезапно из комнаты выкачали весь воздух. Тело покрылось испариной, как в жарко натопленной бане. Не в силах больше терпеть, она вышла на крыльцо и глотнула порцию морозного воздуха, подставляя потное лицо слабому ветерку. Следом появился хозяин дома.
— Парнишке легче? — с опаской спросил он.
— Жар спал, — кивнула Вера. — Когда проснется, отвезете нас в Богатое? Ему нужно серьезное лечение.
Она опасалась, что мужик откажется, и уже лихорадочно соображала, что будет делать дальше. Оставаться тут ей не хотелось. Макса, естественно, бросать одного не собиралась. Да и злоупотреблять гостеприимством отзывчивых людей тоже нельзя. Единственный выход — ехать вместе домой.
— Да без проблем, — тут же откликнулся мужик.
Казалось, он даже обрадовался ее словам, видно, опасался, что придется приютить их на время. Сомнительная перспектива — жить под одной крышей с колдуньей. Вера еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, хотя больше всего хотелось разреветься. Новые способности, что появлялись в самые неожиданные моменты, пугали ее безмерно. В такие минуты она переставала быть собой, словно душа отделялась от тела. Вернее, словно что-то выталкивало ее душу и заставляло наблюдать за всем со стороны.
— А знаешь, у нас ведь мужики все поголовно стали бегать.
— Что?
Какое ей дело, что делают мужики в этой деревне? Или он так пытается отвлечь ее от грустных мыслей? Но не написано же у нее на лбу, о чем она думает.
— И зачем они это делают? — решила Вера проявить вежливость.
— Как же?.. Знамо зачем. Для того самого.
