— Кстати, знаете, кто он сейчас по документам?
— Откуда?
— Илья Иванович Сергеев. Паспорт, кстати, настоящий. Теперь придется искать этого Илью Ивановича. Возраста они вроде одного, по крайней мере, близкого.
— А место рождения? Прописка, то есть регистрация этого Ильи Ивановича?
— Родился в Ленинграде. Был прописан, но выписался. Больше нигде не зарегистрирован.
— Бомж, что ли?
— Ну, может, жертва какой-нибудь квартирной аферы. Обманули и выкинули на улицу. Или убили. Паспорт продали. Ваш знакомый купил. Судя по тому, что нам уже удалось выяснить про этого Андрея Елизарова, у него вполне могло быть несколько паспортов.
— Когда он обманул Тоню, его искали. И ваши коллеги, и мы с Тоней ездили по адресу регистрации. Она же к нему в паспорт заглядывала. Он был прописан в неприватизированной комнате в коммуналке. Там почти не появлялся. Вообще это была комната его матери. То есть он там родился, мать умерла, он остался.
— Вы адрес помните?
— Лучше свяжитесь с Тоней или вашими коллегами. Я помню, что на Васильевском острове, то ли Седьмая линия, то ли Девятая. Врать не буду.
— Никто на комнату не позарился?
— Если только гастарбайтеры. Насколько я помню, зариться там особо не на что.
— Разберемся.
Я попросила рассказать мне про убитых сегодня ночью мужчин.
По словам следователя, оба занимались бизнесом, причем один имел молочное хозяйство, то есть молокозавод и ферму, и активно выходил на рынок Петербурга и области после введения санкций. Второй занимался производством биодобавок.
— Эти два бизнеса как-то связаны?
— Вы считаете, что молокозавод и биодобавки могут быть связаны?
— Какие-то вытяжки из скота вполне могут использоваться при производстве биодобавок.
— Ой, об этом я не подумал. Спасибо. Но родственники и одного, и другого заявили, что не знают второго убитого.
— Если не общались семьями, еще не значит, что они не были знакомы.
— Завтра поеду по предприятиям, — вздохнул следователь, которому больше всего хотелось спать.
— А где их убили? — спросила я.
— Дома.
Я удивленно посмотрела на усталого мужчину. Он пояснил, что владельцу молокозавода ночью позвонили в дверь. Они были дома с женой, сын до утра гулял в ночном клубе. Мужчина пошел открывать, решив, что они опять затопили соседей снизу. Так сказала жена. За последний месяц у них два раза текла труба, и в первый раз неправильно определили, в каком месте между перекрытиями течет. После второго раза вроде течь перестало. Но ведь они вполне могли снова испортить кухню соседям. Поэтому муж с женой не посчитали ночной звонок в дверь ничем необычным.
— Открывать пошел он один?
Следователь кивнул.
— Жена снова заснула. Отца нашел сын, вернувшийся из ночного клуба. Отец лежал на пороге — примерно как Андрей Елизаров в той кладовке. Уже холодный.
— А камеры видеонаблюдения?
— У их подъезда ни одной нет. Будем просматривать все записи с ближайших домов. Но ведь была ночь с субботы на воскресенье. Довольно тепло. Народу полно по ночам гуляет. И мы ведь понятия не имеем, кого искать! Попробуем сопоставить с гостями с вашей свадьбы. Но ведь не факт, что человек, который это сделал, или люди, которые зарезали этих мужчин, присутствовали на вашей свадьбе.
— Но Андрея Елизарова…
— Вполне мог быть кто-то со стороны. И скорее всего, что так и есть. Там несколько человек спрашивали у персонала, где гуляет свадьба. То ли обманутые вкладчики, то ли… Сейчас всех пытаемся найти и допросить. Женщина точно была. Злая, как выразился метрдотель.
— И неизвестная женщина могла зарезать и Елизарова, и этих двух бизнесменов?
— А кто знает-то?! Если резали именно Елизарова, то, скорее всего, женщина.
Я кивнула.
— Если Валентина Петрова — то кто угодно. А тут еще Илья Иванович всплыл. Вообще не знаю, кто он такой.
Я спросила про второго зарезанного бизнесмена.
Следователь рассказал, что владелец предприятия по производству биодобавок ночью вызывал к себе женщин легкого поведения. Там камеры на доме были и зафиксировали, как сутенер привозит пятерых девиц. Остались две — через некоторое время сутенер уехал с тремя.
— А потом там не совсем понятно. Приезжает другая машина и забирает одну девицу. Вроде бы из этих. Потом выходит еще одна — минут через десять-пятнадцать — и уходит пешком.
— Может, не этих?
— Пока не разобрались. Времени нет. Людей нет.
— А кто его нашел?
— Сосед. Утром вышел с собакой, а в его квартире дверь приоткрыта. Заглянул — и нам стал звонить. Всё один к одному. Удар пикой или чем-то похожим, человек падает лицом вниз.
— Удары смертельные? То есть если бы их нашли сразу же…
— Похоже, без вариантов, — вздохнул следователь. — Били, чтобы убить. Твердой рукой. Уверенно. Знали, куда бить. Вот вы можете попасть прямо в… Ах да, вы же знаете, где сердце.
— Но я вообще-то не хожу с пикой для колки льда по квартирам незнакомых мужчин, чтобы их убивать. Как, впрочем, и знакомых.
Следователь печально улыбнулся.
— Что делать будете? — спросила я.
— Подождем результатов патологоанатомического исследования. Ваш муж — профессионал своего дела. Ваш третий муж. Как, впрочем, и второй.
Я рассмеялась.
— Мастерство не пропьешь, — заметила я.
— А пока будем искать связь между этими двумя бизнесменами, Андреем Елизаровым, Валентином Петровым и Ильей Сергеевым. А я в отпуск собирался через две недели…
— Думаете, что не справитесь?
Усталый следователь неопределенно пожал плечами, поблагодарил за чай с печеньем и ушел. А мне привезли очередную жертву ДТП.
Глава 10
Вечером я приехала домой никакая, но застала у себя целую компанию — ребенок уже перевез назад все свои вещи и разбирал их в своей комнате, Тоня привезла еды, второй бывший привез выпивку и торт. Ждали только меня. И, естественно, обсуждали свадьбу. Или следует говорить «несостоявшуюся свадьбу»?
Я обожаю Тонину стряпню и тут с огромным удовольствием навернула голубцы, заела это тортом и отвалилась от стола, как удав. Какие идиоты говорят про то, что нельзя есть после шести вечера? Они, наверное, не работают. Я в шесть еще в операционной стояла. У меня смена то двенадцать часов, то двадцать четыре. Утром мне есть некогда и не хочется. Днем я в себя что-то вталкиваю между операциями, то есть младший медицинский персонал в меня что-то вталкивает. А нормально поесть я могу только поздно вечером. И не толстею при этом. И ни на каких диетах ни разу в жизни не сидела. Хотя не пью никакой газированной дряни, не ем колбасу и магазинные пельмени. Главное — слушать свой организм. Он подскажет, что ему во вред, а что на пользу. И если ему очень хочется сосиску, то нужно дать ему сосиску (но не пять). Хочется пирожное — пусть будет пирожное.
