— Не боитесь, что руки вскоре начнут трястись? — спросила я у мужиков — стоматолога и бывшего кардиолога, переквалифицировавшегося в патологоанатомы.
— Если мы до сих пор не спились, то уже не сопьемся, — изрек бывший кардиолог. — Это я как врач говорю.
— А здесь что, присутствуют люди других специальностей? — хмыкнула я. На самом деле я видела массу спившихся врачей, причем в самом разном возрасте. А уж возраст моих бывших точно можно признать опасным.
— Наташа, алкоголь в небольших дозах вообще-то полезен для здоровья, — заметил муж номер два.
— Так то в небольших. И по стандартам ВОЗ мужчинам можно выпивать по одному-два бокала сухого вина в день, или тридцать-сорок грамм чистого алкоголя. А вы, мои дорогие, пьете не полезное для сердца красное вино, а исключительно крепкие напитки, и ваши дозы…
— Наташа! — произнесли оба бывших с совершенно одинаковой интонацией.
Не зря говорят, что люди выбирают один тип партнера и часто наступают на одни и те же грабли. Я вынуждена признать, что и отец Романа, проживающий в США, и Игорь с Олегом не только относятся к одному типу мужчин, но и похожи по характеру, привычкам. Хотя отец Романа к этому времени мог сильно измениться. Живет в другой стране, с американской женой, с двумя американскими (или полуамериканскими?) детьми. Успешный пластический хирург, о котором я периодически читаю в специализированных журналах. Молодец. Наверное, он не носит флягу с коньяком или виски во внутреннем кармане пиджака и не принимает каждый вечер для снятия стресса. Но «Наташа!» он говорил с точно такой же интонацией! Хотя про недавно появившееся у нас выражение «лица нетрадиционной трезвости» (возможно, в пику толерантным европейцам и американцам) в местах, где проживает и бывает мой первый муж, могли и не слышать. Я очень смеялась, когда услышала его впервые. Кстати, от пьяного вдрызг мужика со сломанной ногой и расквашенной физиономией, которого привезла «Скорая» вместе с другими «лицами нетрадиционной трезвости» с разной степенью тяжести телесных повреждений после совместного распития спиртных напитков.
Наконец мы добрались до районного ЗАГСа. Признаться, я ожидала, что невестка с мамой выберут Дворец бракосочетания, но они сказали, что им нравится этот ЗАГС, и отсюда можно пешком добраться до заказанного ресторана. В общем, разумно. Не надо тратиться на перевозку гостей, гости могут начать пить в ЗАГСе или перед ЗАГСом, никому не нужно воздерживаться, потому что он за рулем.
Невестка сказала, что до этого ЗАГСа удобно добираться общественным транспортом. Не знаю. Я все равно поехала на машине. В моей жизни бывают ситуации, когда мне нужно срочно сорваться с места. Да и раз помощь медицинскую придется оказывать, надо быть трезвой. Необходимые средства для оказания указанной помощи я положила в машину. Где мне их держать, если прибыть без собственного авто? И вообще я предпочитаю быть трезвой. К тому же у женщин отсутствует один пищеварительный фермент, нейтрализующий градусы, поэтому алкоголь на дам влияет сильнее — они быстрее пьянеют и дольше не могут протрезветь. И пьющих, спивающихся и спившихся женщин мне, к сожалению, приходится видеть часто.
Я поставила машину на стоянку, и мы втроем отправились внутрь заведения для желающих создать ячейку общества. На улице курили несколько мужиков. Также стояло несколько пар, но не брачующихся, а друзей или родственников новобрачных. Мои мужики пребывали в прекрасном настроении и вспоминали Ромку маленьким. Они его на самом деле любят, как, впрочем, и он их. Когда он обращается к ним совместно, всегда называет их «отцы», а по отдельности — дядя Игорь и дядя Олег. Правда, в свое время он спрашивал у них обоих, знали ли они его биологического отца? Они не были с ним знакомы, но оба сказали, что раз мама вышла за него замуж — значит, он хороший человек.
Мы оказались в холле, где, насколько я поняла, своей очереди ждали гости двух свадеб, кроме нашей. Неужели мы с моими бывшими приехали первыми? Или те, на улице, ждут моего Ромку с невестой? Я знаю нескольких Ромкиных друзей, но они сейчас с ним на выкупе невесты. Неужели все те, на улице, — это мои будущие родственники?!
Внезапно в холл выбежала празднично одетая, но взъерошенная женщина примерно моего возраста, явно в паническом состоянии:
— Врач есть? Врач нужен! Срочно! Пожалуйста! Папа! Там папа!!!
— Наташа! — с двух боков подтолкнули меня бывшие, дыхнув алкогольными парами. Да, зубы тут никому ни лечить, ни вставлять не надо, и услуги патологоанатома, надо надеяться, не понадобятся. По крайней мере, пока. Хотя кардиолог может быть нужнее хирурга, но мой третий муж в последние годы работает исключительно с трупами.
— Я слушаю вас, — сказала я.
— «Скорую» вызовите кто-нибудь! — тем временем кричали где-то во внутренних помещениях.
— Да вызвали уже!
— Пойдемте! Быстрее! Пожалуйста! Там папа!!!
Женщина впилась мне в руку мертвой хваткой и так дернула, что я чуть не свалилась. Зря туфли на каблуках надела! Но все-таки свадьба единственного сына.
Через несколько секунд мы оказались в зале регистрации. На одном из стульев сидел старик с орденами и орденскими планками на груди, голова его безжизненно откинулась назад. На коленях перед ним стоял молодой мужчина лет тридцати в черном, с иголочки костюме, держал его руки в своих и кричал:
— Дедуля! Дедуля! Очнись! Пожалуйста!
— Леонид Петрович, попробуйте принять таблеточку! — нависала над дедом полная тетка и пыталась сунуть ему под язык валидол. — Кто-нибудь, помогите мне открыть ему рот!
В сторонке стояла невеста в роскошном платье в окружении особ женского пола — как своих ровесниц, так и старшего возраста. Другие граждане толпились около старика и давали советы по поводу того, что нужно делать. Правда, рот открыть никто не пытался. Другие говорили «а надо было» или «не надо было». Ну откуда наши люди всегда знают, что надо было, а что не надо? Но почему-то в любых ситуациях граждане массово высказываются таким образом.
Я сразу же поняла, что помогать старику уже слишком поздно. И не только я — судя по некоторым лицам. У деда даже нос заострился. Но я все равно проверила пульс. Бесполезно.
— Сделайте хоть что-нибудь! — Женщина, выбегавшая в холл, все время дергала меня за руку. — Я заплачу!
— Мы вызвали «Скорую», — сказал мужчина лет пятидесяти и адекватного вида. — Еще нужно кого-нибудь вызывать?
— Нет, — ответила я. — Все сделает врач «Скорой».
Я не стала произносить слово «смерть».
Парень, так и стоявший на коленях, поднял на меня глаза, в которых блестели слезы.
— Совсем ничего нельзя сделать? — спросил он шепотом. Он тоже уже все понял.
Женщина, которая выбегала в холл, вдруг ослабила хватку на моей руке. Я вовремя среагировала — иначе она бы грохнулась головой об пол. Но ей можно было оказать первую помощь, чем я и занялась.
Краем уха я слышала разговоры в зале. Вообще у меня обостренный слух, может, это профессиональное — нужно улавливать перемены в состоянии пациента. Невеста с родственницами обсуждали ресторан! Он же оплачен! И ведь к свадьбе столько готовились! Все же пропадет! Неужели все зря? Хорошо, что этого не слышала дочь усопшего и мать жениха.
