— Вы сразу вернулись в зал?
— Нет, я услышала девичий плач и как две женщины девушку утешают. Я пошла на голоса и оказалась в кухне. Там невеста сидела и рыдала, и две работницы кухни — я так поняла — ее утешали. Я осталась. Чтобы послушать. Тоже утешала. Она говорила, что свадьба, которую она так ждала, испорчена. Что-то там у ЗАГСа было… Кто-то умер… В самом деле?
Я вкратце рассказала про Ириного отца. Алевтина Борисовна покачала головой.
— Потом еще кто-то с кем-то дрался… Мы с женщинами говорили, что вроде рано. Родственники с двух сторон перед ЗАГСом обычно не дерутся, всегда во время или после застолья. А там, как я поняла, они еще расписаться не успели, а родственники уже дрались. Дрались, да?
Я просто подтвердила, не вникая в детали.
— Но она никак себя не выдала, понимаете, Наталья Николаевна? И крови на ней не было. Правда, сумочка на поясе висела. Обычно у невест нет сумочек. Я впервые такое видела.
Я пожала плечами. Я все еще сомневалась, зачем Насте убивать Елизарова?!
— Вы уверены, что его убила невеста?
— Больше некому. Полиции я ничего не говорила. Не люблю я их. И что они сделали, когда столько людей денег лишились? По всей стране! Что они делали, когда эти пирамиды как грибы начали расти? Почему нас не предупреждали? Почему их не закрывали? Или в доле были? А девке я жизнь портить не хотела. Она, наверное, тоже настрадалась. С самого детства. С матерью им скрываться пришлось, деньги папаша неизвестно куда перевел… Наши же узнавали, они бедно жили.
— Кому вы рассказали?
— Да самым близким нашим. Мы долго это обсуждали и решили, что так Петрову и надо. Мы все равно ничего не получим. А девчонка за нас за всех отомстила. — Алевтина Борисовна помолчала и сказала: — А теперь получается, что это не Петров был? Раз он из тюрьмы сбежал?
— Откуда знаете, что сбежал?
— Сын нашей старшей в Интернете информацию откопал, мы нашим детям и внукам задания дали, они эту информацию тоже нашли. Про Петрова, про чиновника министерского, который два миллиона евро потерял, про то, что масса людей ждет, когда Петров снова работать начнет. У нас собрание было, и «покойничек» наш рассказал, что его мать жениха оперировала и делом этим интересовалась. И оказалось, что вы не только его оперировали. В общем, мы решили, что я к вам схожу и расскажу, что видела. Вы же тоже на свадьбе были? Я, Наталья Николаевна, не хочу себе никаких проблем. Не хочу давать никаких показаний, в полицию не хочу. А теперь меня еще вроде за недоносительство могут привлечь?
— Но вы же не видели момент убийства? Вы даже не все слышали. Настя могла с самого начала сидеть на кухне. Вы ее голоса за стенкой не слышали! Ругани, споров с Елизаровым. А в комнатке рядом с вашей мог быть кто-то другой.
— Видела я, как платье белое мелькнуло… То есть подол. Часть подола.
— Вы уверены?
— Ваш сын с ней расстался?
— Мой сын с ней расстался, но зачем девке жизнь портить, в особенности раз нет неопровержимых доказательств, что она убила этого брачного афериста?
— А он еще и брачный аферист?!
— Например, моей подруге вскружил голову, украл из дома все деньги и все ценное, оставил беременной. И таких женщин много.
— А-а, ну, тогда ладно, — кивнула Алевтина Борисовна.
В кабинет заглянул «покойничек». Алевтина Борисовна стала собираться.
Я долго сидела в задумчивости. Значит, Настя… Теоретически она могла это сделать. Не потому, что ей требовалось убить Елизарова — потому, что ей нужно было… спасти отца? Запутать следствие? Людей, которые доверили ее отцу деньги? Она хотела, чтобы они считали ее отца мертвым? Хоть какое-то время? Чтобы обеспечить ему свободу действий?
Ведь не просто так ее свадьба и его побег состоялись в один день.
Торговец биодобавками, знакомый с Валентином Петровым с девяностых годов, собирался отдать ему один из паспортов. Могла Настя прийти за этим паспортом ночью? А почему бы и нет? И в благодарность убила его на пороге. Молочный король, убитый в ту же ночь таким же способом… Мог участвовать в организации побега. Мог тоже что-то передавать Насте ночью.
А она потом где-то встретилась с отцом, и он пересек границу по латышскому, словацкому, словенскому или еще какому-то паспорту. Кто мог его остановить с этим паспортом? Кому могло прийти в голову, что Петров вдруг стал латышом или словаком?
Я вспомнила, что один из моих бывших мужей, ставший патологоанатомом, говорил, что преступники, выбравшие в одни и те же сутки один способ убийства, разного роста. Тот, кто убивал Елизарова, был выше ростом. Так Настя на свадьбе была на каблуках. Вот и разница в росте. Почему она выбрала пику, шило, заточку или что-то подобное? Легко спрятать в «свадебной» сумочке, не говоря про ночной наряд, каким бы он ни был. У нее сильные руки и, как говорил мой сын, она вроде каким-то видом борьбы занималась.
Но неужели и Русалкина тоже убивала Настя? Они разговаривали в машине, и он явно не ожидал удара. Она знала его с детства. Но он не помог ее отцу… Разве за это убивают?
После того как моя смена закончилась, я позвонила несостоявшейся сватье и спросила, когда Настя будет дома. Мне хотелось бы с ней встретиться и поговорить.
— Никогда, — сказала Светлана злым тоном.
— То есть как?! — опешила я, а потом до меня дошло: — Она жива?!
— Что ей сделается?! — хмыкнула Светлана. — Как, впрочем, и ее непотопляемому папаше.
— Где она, Света?
— Не знаю. На самом деле не знаю и знать не хочу. Уехала. Чемоданчик один взяла и — до свидания, мама. Может, когда-нибудь и увидимся. Наташа, я осталась совсем одна! Я еще радовалась, что у меня девочка. Сыновья-то женятся и уходят жить к своим бабам, а дочка обычно с родителями. Я бы с внуками сидела, она бы… Ай! И у Вальки всегда шило в заднице было, и эта в него пошла.
— Она к нему уехала?
— Думаю, да. Мне не сказала. А то, что мать одна остается, ей плевать! Она меня никогда не любила. Папочка всегда был светом в окошке. Девчонкой еще была, когда добилась разрешения на свидания. Я от следователя узнала! Сама пришла в прокуратуру, по кабинетам пошла и добилась! Может, из мужской солидарности дали. Позавидовали, что у Петрова такая дочь. И ездила она к нему на свидания… Да что сейчас об этом говорить? Заезжай как-нибудь, Наташа. Выпьем.
Глава 30
Вроде всё вставало на свои места. Конечно, не всё, но в общих чертах картина складывалась. Настя использовала моего сына, хотя он вроде бы не возражал. Он жил с ней, спал с ней, собирался на ней жениться. Настя, похоже, убила троих людей (Елизарова, молочного короля и торговца биодобавками), а то и пятерых, если считать мою подругу Тоню и Русалкина — и все ради того, чтобы спасти любимого отца.
Я примерила ситуацию на себя. Хотела бы я, чтобы мой сын… Конечно, я не хотела бы, чтобы он когда-либо кого-либо убивал. Но… Любит ли он меня настолько? Знаю ли я еще кого-то, кто бы сделал подобное ради отца? А ведь Настя явно как-то участвовала в организации побега Валентина Петрова и «зачистила хвосты». Невероятно. Не могу поверить! Или могу? Но как же она рисковала!
