И снова ничего, кроме равномерного шума.
— «Майский день»! «Майский день»! На помощь! Мы разбились!
— Похоже, нет приема, — глубоко вздохнув, произнесла Ева.
Наконец Стив прекратил попытки установить связь.
— Вечером я попробую еще раз. Нам должно повезти.
— А если нет?
— Тогда лучше уже сейчас подумать о том, как действовать дальше.
— Если бы я только могла думать!
Ева спрашивала себя, насколько она может полагаться на своего товарища по несчастью. До сих пор ее жизнь шла по привычной, размеренной колее. Но с тех пор как она встретила Стива Форстера, все, похоже, полетело в тартарары. Сначала была эта встреча с Майком Брэзилом и его головорезом, потом — перестрелка, а потом — падение в пропасть вместе с грудой старого металла. Но было и еще кое-что…
— Лучше бы я с вами никогда не встречалась! — вслух подвела итог этим парадоксальным размышлениям Ева.
— Ну уж нет! Я ведь могу сказать то же самое! С тех пор как вы решили зафрахтовать мой самолет, меня по пятам преследуют неудачи! — Он надеялся, что его признание звучит достаточно искренне.
— Если бы я только могла догадываться, на какой куче ржавого металлолома вы меня повезете, то поехала бы в Белем на машине! Может быть, мне и потребовалось бы больше времени, но я по крайней мере осталась бы жива.
— У меня для вас хорошая новость — вы и так живы! — радостно сообщил Стив.
Ева запнулась и молча уставилась на Форстера. Она выбрала не самое лучшее время для перебранок, и, раз уж они остались живы, им непременно нужно держаться вместе.
— Даже если мы не слишком симпатизируем друг другу, нам никуда от этого не деться, — как-то странно улыбнулся Стив.
— Согласна, — смирившись, произнесла Ева, но через несколько секунд закричала: — Мой рюкзак! Где он?!
Ева принялась судорожно осматриваться по сторонам в поисках своего багажа.
— В нем были какие-то ценности? В любом случае не надо так паниковать!
— Там больше, чем просто ценности. Там все, что у меня есть: паспорт, деньги…
«И еще кое-что, о чем тебе лучше не знать!» — подумала про себя Ева.
Забыв про головную боль, она принялась обшаривать все вокруг в поисках рюкзака, но его нигде не было видно.
— Не хотите мне помочь? — прошипела она, выходя из себя при одной только мысли о том, что ее драгоценные открытия, ее будущее, ее реванш стали добычей непроходимых джунглей.
Стив понимал, что рюкзак нужно искать где-то в кабине самолета, но она так сильно пострадала при аварии, что пробраться туда сейчас казалось совершенно невозможным.
— Я думаю, ваши вещи никуда не денутся. Нам лучше подумать о ночлеге. И развести костер — вдруг нас кто-нибудь увидит!
Глава 6
При первых сумерках они разожгли костер и вместо ужина подкрепились несколькими печеньями, которые завалялись у Стива в куртке. Странно, но Ева не испытывала особого голода, хотя не ела целый день. Она лишь чувствовала слабость и страшную усталость. Перед тем как заснуть, она почему-то снова, уже второй раз за день, вспомнила бестактный вопрос Лины: «Ты девственница?» Вопрос содержал неприятный для Евы подтекст. Ведь она-то относила себя к женщинам, которым важно испытывать к мужчине чувство, а не просто спать с ним. Однако с нею этого не случалось так давно, что она действительно почти забыла, как это — быть с мужчиной. Странно, но именно рядом со Стивом она впервые за долгое время пережила такой колоссальный взрыв сексуального и физического желания, какого не испытывала целую вечность. Нет, Ева не была девственницей. Просто с момента ее последнего сексуального опыта прошло слишком много времени.
Сейчас Ева спрашивала себя, что произойдет, если спасатели не найдут их в ближайшие несколько часов. Уже сквозь сон она слышала, как Стив, сорвавший голос, в очередной раз взывает в ночи:
— «Майский день»! На помощь! «Майский день»! На помощь!
Снова сигнал бедствия. И снова безрезультатно.
Измученный и уставший за день, Стив лег на одеяло возле огня и долго наблюдал за спящей Евой. Она была зрелой женщиной, но от нее исходило такое сияние невинности и подростковой чувственности, что Стив не мог отвести взгляда от ее лица. Чем дольше он находился рядом с ней, тем сильнее становилось его желание прижать ее к себе и бесконечно целовать в губы.
Он заметил, как Еве на плечо упал листок, и подобрался поближе, чтобы убрать его. А когда сделал это, не удержался и нежно погладил мягкую округлость плеча.
Ева проснулась. Она чувствовала на себе горячее дыхание Стива, у нее бешено колотилось сердце, но в первый момент она даже побоялась открыть глаза, потому что еще не знала, как ей реагировать на эту внезапную нежность. Она продолжала притворяться, что спит, стараясь дышать глубоко и размеренно, однако с каждым новым прикосновением Стива ей все труднее было держать себя в руках. Чуткие мужские пальцы теперь уже блуждали по ее груди, по животу, по бедрам… И Ева вдруг пожалела, что на ней так много одежды. Она ощущала, как под нетерпеливыми пальцами Стива ткань натягивается на ее теле…
Еве всегда хотелось узнать, на что способен вожделеющий мужчина при виде спящей женщины, и теперь она наслаждалась каждым мигом этой волнующей сцены. Ее пронзали волны острой чувственности, которую все труднее было скрывать. Ева старалась не шевелиться и не улыбаться, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас страстно обнять этого мужчину и слиться с ним в горячечном, сумасшедшем поцелуе…
Стив опустился к ногам Евы, и его рука нежно заскользила между ее бедрами, повторяя их очертания, как повторяет очертания своей натуры кисть искусного художника. Но вдруг в какой-то момент он остановился. Ева с замиранием сердца ждала продолжения, но продолжения не было. «Почему он не хочет ласкать меня дальше?» Разочарование было таким сильным, что прикрытые веками глаза Евы наполнились слезами. И тут Стив обнял ее и поцеловал в губы. Ева открыла глаза.
— Я хочу, чтобы мы познакомились поближе, — прошептал он низким, чувственным голосом. Он все понимал.
По телу Евы пробежал приятный озноб.
— Насколько ближе? — трогательно, по-детски шмыгнув носом, спросила она сонным голосом.
Сердце Стива радостно забилось в груди. Она хочет! Ева откликнется на его желание!
— Гораздо ближе, — ответил он и, наклонившись совсем близко к ее лицу, приподнял упрямый подбородок.
Ева оставалась неподвижной. В бледном свете луны ее лицо казалось ликом овеянной легендами богини, ради которой под покровом ночи совершались многочисленные жертвоприношения. При тусклом свете звезд ее глаза казались черными как смола, и от этой неземной красоты у Стива защемило сердце.
— Это… — произнесла она наконец волшебным, хрипловатым голосом, — очень хорошая идея.
