Теперь ей и правда казалось, что с того момента, когда она в последний раз была с мужчиной, прошла целая вечность. И кроме того, тот первый сексуальный опыт не произвел на нее ровным счетом никакого впечатления. Новые открытия и археологические раскопки показались ей куда более захватывающим занятием, нежели секс, и она с головой погрузилась в учебу.
И только теперь она понимала, как сильно заблуждалась в отношении мужчин. Новая Ева ловила каждый взгляд Стива, каждое движение и с удовольствием разрешала ему все.
— Ты так хороша… — хрипло произнес Стив.
Его пальцы ощупью освободили ее бедра от брюк.
«Теперь я понимаю, почему некоторые женщины предпочитают носить штаны на резинке», — усмехнулась про себя Ева.
Стив прижался лицом к ее крепким и полным грудям. Ее гладкая как шелк кожа, точеные бедра, стройные ноги и божественная грудь сводили его с ума. Он был на седьмом небе от счастья. Он хотел взять ее здесь, сейчас, а потом брать снова и снова.
Ева — послушная, чувственная игрушка в его руках — застонала от наслаждения.
— Мне нравится вкус твоей кожи, — услышала она его изменившийся голос.
При других обстоятельствах Ева задумалась бы над тем, когда она в последний раз принимала душ, но сейчас такие мелочи совершенно не волновали ее. Окружающий мир просто перестал для нее существовать. Ее внутренние ощущения заполнили собой все. Она отдавалась Стиву целиком, без остатка, страстно мечтая о том моменте, когда их тела наконец сольются в нераздельное целое. Ожидание становилось невыносимым. Внизу у нее разгорался пожар, и она знала, кто сможет погасить его. Только он, Стив, чей прекрасный и внушительный символ мужественности сейчас победно входил в ее томящееся лоно…
Стив почти грубо взял ее, заполнив собой и ее, и весь мир вокруг. В этот миг она не колеблясь отдала бы ему свою жизнь. Ева невольно задержала дыхание и не могла пошевелиться.
— Молчи! Ничего не говори! Это наш час… — Голос Стива прервался.
Его движения становились все быстрее и энергичнее, и Ева почувствовала, как земля уходит из-под нее… Она закричала от счастья, когда он последний раз с силой вошел в нее. По всему телу Стива прошла сладостная дрожь. Через несколько секунд он откинулся на траву рядом с ней, с трудом переводя дыхание. Он вознесся так высоко, как только мечтал.
А в голове у Евы все шло кругом. Первым ее желанием было одеться, и когда восторг сменился легким испугом, Ева натянула на себя брюки и судорожно принялась искать футболку.
— О! Мне не во что переодеться! — попыталась пошутить она, когда увидела, что ее единственная футболка лежит на грязной золе у самого костра.
Честно говоря, Ева в этот момент чувствовала себя героиней какого-то недописанного романа. По всем законам жанра ей нужно было бы сейчас принять душ, одеться и вызвать такси до дома… Но в сложившихся обстоятельствах такой сценарий был просто невозможен, с иронией думала она. Со всех сторон их окружали беспросветные джунгли, и счастливые любовники не могли отойти друг от друга дальше чем на два метра. Но были ли они счастливыми любовниками? Что пробуждало в них страсть? Страх? Желание спрятаться от угрожающей действительности?
— Ты не поможешь мне найти рюкзак? — спросила Ева, чтобы нарушить неловкое молчание.
Стив почувствовал: что-то изменилось. Неужели она жалеет о том, что случилось? Эта мысль удивила его. Ева Лессинг не производила на него впечатления женщины, которую легко смутить. Почему же она не дала ему шанс доставить ей снова незабываемое удовольствие? Почему она внезапно закрылась от него? Он же видел, что она была потрясена не меньше его. И она кричала от наслаждения.
Стив смотрел на то, как отчаянно Ева ищет свой рюкзак, как будто вся ее жизнь зависит от этого.
— Твоя головная боль. Твой рюкзак, — не выдержал Стив. — В нем драгоценности английской королевы?!
— Ха-ха! — Еве было не до шуток.
— Куколка, ну почему мы ищем его так, как если бы в нем был спрятан новый самолет? — спросил Стив, продолжая палкой приподнимать с земли листья, как будто рюкзак мог спрятаться под ними.
— Куколка?
— Ты была такой послушной в моих руках. Но слишком недолго. Я хочу повторения…
Ева почувствовала, как новое желание снова предательски толкает ее к Стиву.
— Я уже говорила тебе — там все мои документы.
— И ты ничего не скрываешь от меня?
— Нет.
— Точно? — не унимался Стив.
— О чем ты? — Ева даже отвернулась, чтобы он не увидел ее слабости.
— Скажи мне, например, почему ты так странно повела себя после секса? Тебе что-то не понравилось?
— Не знаю. Возможно, потому, что для меня это табу — секс с незнакомцем.
— Что-то неприличное?
Ей снова вспомнился разговор с Линой. Ох, не к добру она так часто вспоминает о нем!
— Я действительно выгляжу как девственница?
— Если честно, то да, — после некоторой паузы признался Стив.
Сияние ее невинности пленяло его и сводило с ума, поэтому Стив был уверен, что Ева воспримет его слова как комплимент. Однако, к его ужасу, девушка вдруг расплакалась.
— Не плачь, куколка! Ты выглядишь как очень чувственная девственница. — Он попытался исправить ситуацию. — Я никогда раньше не встречал такой женщины, как ты.
— А много у тебя было женщин?
«И как только я решилась задать этот вопрос?»
Стив наморщил лоб.
— Ты действительно хочешь об этом поговорить?
— Сколько их было?
Он медлил с ответом, потому что понимал: любой его ответ может оказаться роковой ошибкой.
— Ты, конечно, не обязан мне отвечать, если не хочешь. — Ева нервно, пятерней, отвела волосы с лица. — Прости меня… Это от голода… — вдруг вырвалось у нее.
— Что?
— Я боюсь умереть с голоду. Мой живот страшно урчит. — Ева жалобно посмотрела на Стива. — Я жутко голодна!
И верно. Уже несколько часов они ничего не ели. На борту самолета было несколько пластиковых канистр с водой, но все они лопнули под тяжестью искореженного металла. С едой дела обстояли не намного лучше. Кроме пары раскрошившихся сливочных печений и коробки с жевательной резинкой, Стив больше ничего не нашел. Его полеты, как правило, ограничивались расстоянием в пару десятков километров, и редко больше. Стив привык к тому, что, куда бы он ни летал, провизии всегда хватало. Он не собирался попадать в такую переделку!
— Вот, — произнес Стив с раскаянием в голосе и достал из кармана брюк завернутое в пергаментную бумагу печенье.
Это была его половина, которую он сохранил с вечера. Стив, в отличие от Евы, мог долго обходиться без еды.
