Как я снова обрёл веру? Я выучился, вернувшись в волчье логово.
Когда я добрался до Лондона два месяца назад, то…»
Глава 12
Лоренс прыгает
Лоренс в прошлом знал два Лондона. Один, не подверженный времени, ничуть не изменился. Жизнь величавым потоком плавно струилась рядом с офисом местного отделения Дома Норрисов в старом Сити. Юноша был в восторге от некоторых частей этого Лондона, тихих проулков Темпла, маленьких, окружённых со всех сторон домами церквей, нелепых осколков восемнадцатого века в заводях двадцатого. Этот Лондон был столь же несокрушим, как и египетские пирамиды.
Другой Лондон был взорванный, поколебленный на своих вековых устоях город, разрываемый и раздираемый каждую ночь, поглощаемый огнём, который, казалось, жадно выискивает и красоту, и историю и превращает их в пепел и несомую ветром пыль. Но это был Лондон мужества, упорства, мёртвой хватки, и кое что в этом Лондоне проникало в него. Так что, будучи беженцем и изгнанником, Лоренс узнал стальное сердце города, не подвластный коррозии металл его людей.
А сейчас он попал в третий Лондон, ждущий. Этот город отсчитывал время, ожидая только момента, когда война будет закончена, когда он вновь сможет окунуться в работу, осуществляя тысячи планов строительства и улучшения, наполняющих его голову. Из всего этого мог родиться четвёртый Лондон, и он только надеялся, проходя по улицам, что сможет дожить до этого дня.
Возможно, Лондон сейчас символизировал весь мир. Лишённый смерти и разрушения, огня и ненависти, он мог бы породить что-нибудь ещё, что-нибудь лучшее, чем то, на что надеялись люди в прошедшие годы. Всё меньше и меньше будут они следовать традициям, верить в то, что груз «вещей как они есть» должен нестись молчаливо. Они будут задавать вопросы и от этих вопросов родится нетерпение, которое нужно будет утолить.
Многое из того, что составляло его жизнь, будет — и уже отброшено прочь. Дом должен измениться, если выживет. Людям из поколения йонхеера придётся перекроить свои одежды и манеры по новому образцу. Иногда юноша думал, что должен бы ненавидеть этот новый нарождающийся мир, упрощённый и рационализированный до однообразия. Но даже если подтвердятся худшие опасения, он бы хотел стать свидетелем этого рождения. И он будет выполнять свою часть работы, чтобы это наступило как можно скорее.
Нельзя повернуть стрелки часов обратно. Наци скоро откроют это — если у них уже не появились тайные сомнения. Изменения произошли по направлению вперёд, а не назад. Это был естественный закон, за исключением тех случаев, когда Природа временами уничтожала цивилизацию и развитие начиналось по новому пути, в совершенно другом направлении.
Ох, чем же это он занимается, размышляя о подобных вещах и отклонившись на несколько кварталов от своего пути? Лоренс посмотрел на номер ближайшего дома и вздрогнул, словно очнувшийся лунатик. Времени для игр воображения уже не оставалось.
Место, которое он разыскивал, было не офисом, а узким домом за коричневым забором на террасе. Дешёвые кружевные занавески на окнах, подозрительный блеск дверного молотка повторялись по всей улице снова и снова.
Девушка, столь же бесцветная и стандартная, как и дом, ответила на его стук и замерла в ожидании. Её взгляд соскользнул с подбородка посетителя и так страстно прикипел к его ботинкам, что он засомневался — а не бродил ли он с развязанными шнурками.
— У меня встреча с мистером Неккером в десять. Меня зовут Норрис…
— Да, сэр, — голос её оказался неожиданно чистым и почти без акцента. — В студию, прошу вас, сэр.
Она указала на дверь в конце длинной прихожей, а потом исчезла в боковой комнате, предоставив ему действовать самостоятельно. После секундного колебания юноша постучал в дверь студии и подчинился приглушённому ворчанию, которое могло означать как «входите», так и что угодно другое.
Как и следовало ожидать по виду дома, студия оказалась узкой, неудобной формы комнатой, с двойными рядами книг на стенах в дополнение к общему впечатлению набитости и скученности. Маленький огонёк в камине теплился скорее для вида. Перед самым очагом стояли два кресла, оба занятые.
— Входите, входите, сэр. Я вижу, вам удалось найти нас без особых хлопот.
Развернувшись во всю свою длину, словно разболтанная деревянная кукла, выбирающаяся из ящика, один из огнепоклонников проследовал вокруг двух маленьких столиков и края письменного стола на расстояние рукопожатия к Лоренсу.
Не только неуклюжесть движений, но и глубоко продубленное невыразительное лицо и землисто-коричневая форма добавляли ему сходства с манекеном. Оживший деревянный солдатик, если не считать того, что в глазах подошедшего можно было найти что угодно, только не тупой взгляд, ассоциирующийся с привычными голубыми кружками, помещаемыми над круглыми щеками деревянного солдата. На квадратных плечах сверкали майорские короны, но в нём не было и намёка на «подобающий вид».
— Думаю, что вы уже знакомы с нашим другом.
Второй человек поднялся, хотя и не сделал попытки последовать за своим хозяином через мебельную ловушку. Поначалу Лоренс не согласился — перед ним стоял незнакомец. Но затем услышал:
— Конечно, мы были товарищами по плаванию. Помните, минхеер Ван Норрис?
— Ян Смитс!
Но что-то в юноше противилось узнаванию. Ян, хорошо известный ему по тому дикому переходу через Канал, был улыбчивым, ребячливым парнем, ничем не замечательным, кроме любви к приключениям, и показавшим глубокое понимание моря. Сейчас же перед ним был мужчина, чьё лицо могло обстругаться до нынешней жестокости не меньше чем десятком лет опасной жизни. Запавшие глаза лихорадочно блестели, а мальчишеский изгиб губ долго выпрессовывался в тонкую сине-розовую линию.
— Здесь я всё ещё Ян. Так что вы правы, минхеер Ван Норрис. А что произошло с вами?
Лоренс пожал плечами.
— Что произошло с любым из нас? Я выбрался с Явы. Это больше, чем смогли некоторые люди. А теперь я возвращаюсь домой…
— Да, — майор толкнул вперёд другое кресло, — это как раз то, что мы собрались обсудить. Так почему бы не сделать это с удобством?
Лоренс отметил, что, усевшись, Ян наклонился вперёд, протянув свои тонкие кисти к тлеющим углям, как будто даже весной он нуждался в том хилом тепле, которое они обещали.
— Мы знакомы с вашими требованиями, мистер Ван Норрис. Но, боюсь, что задача невыполнима…
— Я уже слышал это раньше! И я все-таки здесь.
— Да, это так. Но сам факт вашего физического присутствия ещё не устраивает других трудностей, мой мальчик. Вы хотите в Голландию. Мы хотели бы помочь в вашем путешествии, но не можем.
— Почему?
— Я предоставлю ответить на это нашему другу с той стороны. Что вы можете рассказать ему, мистер Смитс?
