Тень, которая была Францем, потопала к двери. Пока он не постучал, Лоренс считал, что там пользуются звонком. Мгновение спустя дверь качнулась внутрь, по-прежнему без всяких признаков света. И всё, что наблюдатель мог услышать, это приглушённую беседу. Потом Франц вернулся к машине.
— Он идёт? — спросил Манфред.
— Да. Когда же наконец нам выпадет удача — всё так плохо. Мы отправляемся — кататься по округе в темноте до утра. Что за способ тратить добрые часы сна? И будем надеяться, что мы не попадём в беду из-за этой глупости… — голос замолк, когда ещё одна фигура устремилась от дома к машине.
— Нынче ночью, — приказал более холодный и пронзительный голос, — мы будем патрулировать дорогу вдоль канала до Дельфтской гавани. Не более двадцати миль в час и наблюдать за той стороной канала. Понятно?
— Так точно, гepp капитан, — Манфред завёл двигатель и развернул машину на дорожке с искусством опытного водителя. Затем они направились к воротам.
Значит, капитан, кем бы он ни был, убыл до утра. А сколько обитателей осталось в доме? Разведку лучше начинать с задней стороны. Открытое окно в кухонном помещении было бы подходящим… Но тут мысли Лоренса потекли в новом направлении. Кто этот капитан, и почему он занимается этим странным патрулированием на дорогах, которое так не по вкусу его подчинённым? Он хотел разгадать этот секрет прямо сейчас. Хороший совет, услышанный им в Нью-Йорке, — никогда не позволять себе отвлекаться от своей особой цели, — быстро разделил судьбу большинства хороших советов.
Дом, как он вскоре выяснил, был построен в виде буквы Т, позади передней перекладины находилось короткое выступающее крыло, где, по его выводам, могли отыскаться хозяйственные службы. Лоренс направил свой путь к стыку крыла с главным домом. Окна прикрывали толстые деревянные ставни, защита для затемнения, а те два, что он украдкой попробовал открыть, даже на долю дюйма не поддались усилию, которое он осмелился приложить.
Но справа от стыка нашлась дверь. Без особой надежды юноша скользнул к её старой задвижке и толкнул. К его изумлению, она поддалась, качнувшись внутрь. Он вошёл в выложенный кафелем коридор, в дальнем конце которого слабое сияние света очерчивало другую дверь.
Лоренс нагнулся в темноте, скинул свои ботинки и, связав их шнурками вместе, перекинул через плечо. Здесь он не рискнул бы использовать револьвер, лежавший за пазухой, разве что как последнее средство. Но британские армейские ботинки на толстой подошве могут стать оружием, с которым следует считаться в ближнем бою. Опираясь одной рукой на стену, как на поводыря, он тихо двинулся к манящей щелке света.
Но, кажется, недостаточно быстро. Потому что дверь, через которую он вошёл, отворилась, и юноша услышал, как кто-то проскользнул внутрь со слабым шорохом. Затем послышался звук, как он опасался, поворота ключа в замке. Нравится ему это или нет, теперь он был вынужден идти вперёд, все пути отступления были отрезаны, — во всяком случае, в настоящий момент. Каким путём пришёл этот вновь прибывший? Он же не мог не пройти мимо охраны. Как и он сам. Грубая шерстяная ткань задела Лоренса и послышался один-единственный испуганный вздох. Он услышал учащённое дыхание другого, а потом раздался шёпот.
— Ну что за безрассудство, Петер? — проговорила женщина. Женщина с крепкими нервами, раз она не закричала при столь неожиданной встрече в темноте. Но раз она, кажется, посчитала его «Петером», встреча не была такой уж неожиданной. И если она обнаружит, что это чужак… Пока юноша колебался, женская рука отыскала во тьме и сжала его запястье.
— Тише, — приказала она. — Капитан опять уехал, а два других дурака на кухне, их головы заняты Кати. Возможно, ты хорошо сделал, в конце концов, у нас есть время отправить тебя наверх, прежде чем они вернутся.
Значит, Петер, должно быть, прячется от наци. Тогда его проводник скорее всего отнесётся более приветливо к сюрпризу в виде его собственной личности. Во всяком случае, он будет ей подыгрывать сколько возможно.
Ступая осторожно, как только мог, он позволил женщине провести себя сквозь освещенную дверь. В свете нескольких свечей в ветвистом подсвечнике он смог теперь увидеть свою компаньонку, по крайней мере, затылок её прямо поднятой головы. Она была одета в крестьянский костюм. Батистовый чепец с крылышками прикрывал волосы и большую часть отвёрнутой головы. Но он каким-то образом уверился, что это не женщина с фермы. Не оборачиваясь, чтобы взглянуть на своего пленника, она тянула Лоренса через комнату со свечами и по замкнутому коридору, откуда наверх вела лестница. Только здесь она бросила его руку, чтобы взять горящую свечу слева на широкой стойке перил. Но она всё ещё не оглядывалась назад. Лоренс теперь ступал более уверенно. Похоже, его удача здесь, очень хорошо.
— Пошли, — всплыл её шёпот, и они начали подниматься по лестнице. Лестничный пролёт вывел в короткий холл, куда выходили закрытые двери одна напротив другой. Рядом с Правой дверью надменно стояла пара высоких военных ботинок. Но женщина не остановилась. Напротив, она направилась в дальний конец холла, где другая лестница, уже и без ковра, вела куда-то наверх. Этот подъём тоже завершился дверью, которую женщина от крыла энергичным толчком. Снова холл и две двери. Она повернула налево и вошла в комнату с Лоренсом, по-прежнему следующим за ней по пятам.
Комната, в которой они оказались, должно быть, служила убежищем прислуги. Из мебели имелись лишь полуразвалившаяся раскладушка, придвинутая к дальней стене, умывальник напротив и побитый комод, стоявший рядом. Над ним, правда, висел довольно необычный предмет — длинное зеркало, обрамлённое потускневшей от времени позолотой. Само стекло было туманным, но не настолько мутным, чтобы не отражать свечу и их лица — белые овалы с черными пятнами глаз и ртов. Женщина замерла, пристально смотря в это зеркало, а потом одним гибким движением повернулась, встав напротив Лоренса. Она всё также держала свечу в левой руке, но в правой появился курносый револьвер, маленькая изящная вещица, тем не менее весьма грозная.
— Кто вы? — слова были произнесены низким тоном, но в них хорошо чувствовалась напряжённость, придавшая вопросу больше силы, чем если бы он был дико выкрикнут. Глаза Лоренса встретились с женскими, спокойными и тёмными, а затем переместились на её рот с бледными прямыми губами. Лицо женщины было измождённым, с ввалившимися щеками, тонкокостное, под голубовато-белой кожей пульсировала тонкая жилка.
— Я из Англии. Я случайно приземлился в вашем саду — спустился с парашютом…
— Королевские ВВС?
— Нет, я голландец. Я прибыл выполнить некую часть работы. Я говорю вам правду…
— Правду! — неприятный резкий смех звучал совсем не как её шёпот. — Что есть правда в наши дни. Какие у вас доказательства?
— Никаких. За исключением парашюта, запутавшегося в ваших деревьях.
— Так…
Лоренс почувствовал, что первая враждебность частично ушла, что она сейчас рассматривает ситуацию со всех сторон.
