Так тянулось какое-то время, а потом она снова приезжает — все, говорит, все кончено, мы с ним разъехались. На этот раз уже окончательно и бесповоротно.
— А что — выходит, раньше они с ним вместе жили? — уточнил Лебедкин.
— Да, вместе, у нее в квартире. А тут — все, выставила его чемодан и замки поменяла. Нет, говорит, больше сил его выносить! Руку на нее поднял. И ладно бы еще и правда изменяла она ему. А так — вообще ни за что!
Ирина сделала паузу, вздохнула и продолжила:
— Стали мы снова с ней общаться, как прежде — старые подруги все-таки. Привыкли общаться, делиться своим, девичьим. А потом она с Глебом познакомилась. Снова увлеклась, а я ее спрашиваю — не получится как прошлый раз?
Нет, говорит, это совсем другое дело! Ничего похожего! Только я замечала, что она какая-то беспокойная, от каждого звонка вздрагивает… я ее как-то спросила — что с тобой? Она и говорит — боюсь я, Алик меня не оставит в покое… вот и выходит, что она была права… а как, вы говорите, она погибла?
— Я не имею права разглашать тайну следствия! — строго ответил Лебедкин и добавил: — Все-таки постарайтесь вспомнить хоть что-то, что она говорила об этом Алике.
— Ничего не могу вспомнить! В начале их знакомства только и было — какой он замечательный, какой внимательный да как он ее любит. Лучше его нету. А в конце — какой он ревнивый, злой и подозрительный. И никакой конкретики!
— Ну, хоть что-нибудь! А вот вы сказали, что они ездили в Грецию — может, там какие-то детали всплыли? Какие-то подробности? Где они были? Чем занимались?
— Чем занимались… ну, чем на море занимаются? Купались, загорали… ах да, дайвингом они занимались!
— Чем? — переспросил Лебедкин.
— Ныряли с аквалангом. Лена сказала, что Алик очень хорошо плавал с аквалангом, настоящий дайвер, прямо профессионал — она в тот период вообще о нем только хорошо говорила, прямо с восторгом, будто лучше его нету. И она даже взяла несколько уроков дайвинга, чтобы вместе с ним плавать.
— Значит, плавали с аквалангом… — задумчиво повторил Лебедкин, в голове которого промелькнула какая-то смутная мысль. Впрочем, возможно, несущественная.
— Да, а больше я ничего не помню.
— Ну ладно… вы мне очень помогли… — проговорил капитан без энтузиазма, — скажите еще только адрес вашей подруги — и я оставлю вас в покое. По крайней мере, на сегодня. Потом, может быть, придется задать еще несколько вопросов.
Ирина продиктовала ему адрес своей подруги, и капитан отправился восвояси.
— Как успехи? — спросила его Дуся, когда он вошел в их общий кабинет. — Нашел что-нибудь интересное в квартире потерпевшей Лютиковой?
— Нашел, — ответил Лебедкин, — еще как нашел!
— И что же ты нашел?
— Потерпевшую Лютикову.
— Шутишь? — настороженно спросила Дуся. — Надо же, у тебя чувство юмора прорезалось!
— Ничуть! — И капитан рассказал своей напарнице о встрече с живой и здоровой Ириной Лютиковой, а также пересказал их разговор. Во всяком случае, все, что сумел запомнить.
— Ничего себе! — восхитилась Дуся. — Вот это поворот! И что же теперь делать?
— Две вещи. Нужно тщательно обыскать квартиру настоящей потерпевшей, Елены Синицкой, а еще выяснить, когда и с кем она ездила в Грецию. Наверняка она и туда, и обратно летела вместе со своим бойфрендом, так что мы без проблем выясним его данные! В аэропорту ведь обязательно проверяют документы. Алик — значит, Олег, вот и будем искать Олега.
— Ну-ну, — хмыкнула Дуся, — как-то у тебя все просто получается. А на самом деле если внешне все просто, то обязательно какая-нибудь гадость получится.
Лебедкин помрачнел, он здорово доверял Дусиной интуиции. Она почти никогда не ошибалась.
В базе данных аэропорта Пулково они очень быстро узнали, что Елена Николаевна Синицкая действительно полгода назад вылетела в Афины, откуда через две недели благополучно вернулась.
Однако на пути в Афины место рядом с ней в самолете занимала некая Варвара Соловьева с четырехлетним сыном Игорем, а на пути обратно рядом с ней летела пожилая супружеская пара — Илья Борисович и Марианна Петровна Сидоровы.
— Да, непростой человек этот Алик! — протянул Лебедкин, прочитав имена пассажиров. — Выходит, оба раза он летел не на соседних местах с подругой. Надо же, какой конспиратор! Прямо резидент какой-то! Ну, ничего, каждый резидент рано или поздно совершает ошибку! Помнишь такой фильм?
— Меня тогда на свете не было! — ответила Дуся.
На всякий случай Лебедкин запросил у коллег из аэропорта полный список пассажиров рейсов Петербург — Афины и Афины — Петербург, на которых летела Елена Синицкая.
Прочитав этот список, он нашел в нем только двух пассажиров по имени Олег: один из них, Олег Васильевич Кондратенко, пятидесяти пяти лет, летел вместе с женой. Другой, Олег Витальевич Дудкин, шести лет, — с матерью. Ни тот, ни другой не подходили на роль таинственного возлюбленного Елены Синицкой.
— Выходит, они вообще разными рейсами летели… — уныло проговорил Лебедкин.
— Ничего, Петька, не переживай! — утешила его жизнерадостная Дуся. — Может, в квартире Синицкой нам больше повезет! Знаешь, как говорят — отрицательный результат тоже результат!
Однако эти надежды оказались напрасными.
Целая бригада криминалистов три часа старательно перерывала квартиру покойной Елены Синицкой, но ничего так и не нашли. Лебедкин с Дусей ходили по квартире следом за криминалистами, то и дело попадая им под ноги, и спрашивали без особой надежды: Ну что? Есть хоть что-нибудь?
Криминалисты сначала просто отмахивались от них, потом начали закипать и ругаться. Наконец процесс был завершен.
— Что, совсем ничего? — спросил потерявший уже всякую надежду Лебедкин.
— Совсем, — ответил ему старший криминалист Костя Луковкин. — Настолько ничего, что это уже интересно.
— То есть? — переспросил Лебедкин.
— В любой нормальной квартире можно найти какие-то следы пребывания человека. Волосы в раковине, мусор в ведре. И уж в любом случае в ней есть отпечатки пальцев. Отпечатки хозяев — это само собой, это неизбежно, но и еще какие-нибудь случайные. Люди ведь не в безвоздушном пространстве живут. А тут — такое впечатление, что это не квартира, а операционная. Ни одного волоска, мусорное ведро чисто, и никаких отпечатков! Даже хозяйки!
— Выходит, кто-то здесь до нас поработал… — уныло протянул Лебедкин.
— И поработал весьма профессионально! — с явным уважением добавил Константин.
— Кто же он такой? — спросил у самого себя Лебедкин, тупо глядя в пространство.
И тут он осознал, чего еще не было в этой квартире. Чего-то, что должно было непременно присутствовать.
