— Чуркин? Леша? — проговорил он, вытирая ноги о домотканый половик и проходя в комнату.
— Для кого Леша, а для кого Алексей Михайлович, — ответил тот солидно, и тут узнал Лебедкина. — Петька, Лебедкин, привет! А ты как здесь оказался?
— Да я-то из-за одного темного дела… девушка тут утонула, летом еще, а мое начальство вдруг потребовало завершить расследование. А ты здесь какими судьбами?
— Да у меня, понимаешь, поблизости дело неожиданно нарисовалось. То есть дело тоже уже старое — несколько месяцев назад по соседству кража случилась…
— А почему ты вдруг этим старым делом занялся?
— А там во время кражи сторожу голову проломили. Он после этого лежал в коме, а на днях вдруг помер. Так что дело сразу переквалифицировали из нанесения тяжких телесных повреждений в убийство. А по убийству, сам знаешь, все гораздо серьезнее…
Чуркин тяжело вздохнул.
— Вот меня начальство сюда и прислало, посмотреть, как и что. Я им, правда, говорил — что здесь могло через столько времени остаться? Все равно послали. Только зря ехал — та база, где случилась кража, на зимний период вообще закрывается, все заперто, и ни души нет. Так я сюда, в «Теремок», заехал — погреться, чайку выпить и с живым человеком поговорить — вдруг он хоть что-то про мое дело знает! — И Чуркин кивнул на своего собеседника, мрачного мужика лет пятидесяти. — Знакомься — Иван Иванович, здешний сторож!
— Можно просто Иваныч! — снизошел тот. — Как насчет стакана чаю — за знакомство? — И он выразительно кивнул на бутылку.
— Нельзя, Иваныч! — вздохнул Лебедкин. — Я ведь при исполнении! Вот если бы настоящего чаю — я бы не отказался.
— Мы все при исполнении, а как-то справляемся… ну ладно, чаю так чаю! — он насыпал щедрую порцию заварки в большую кружку с надписью «Шестая межрайонная конференция по проблемам глобального потепления» и залил ее кипятком.
— Ты думаешь, капитан, я всегда тут работал? — проговорил Иваныч, щедрой рукой подливая себе из бутылки в традиционный граненый стакан. — Я раньше в городе работал, в большом магазине охранником. Так что ты думаешь? Жена с тещей мне такую невынеси… невыносимую жизнь устроили, что одно только и осталось — сюда перебраться. А здесь хорошо — тихо, спокойно, воздух свежий, иногда птички поют и, главное, ни жены, ни тещи…
— Бывает! — вздохнул Лебедкин.
— А как, Петя, напарница твоя поживает? — по странной ассоциации осведомился Чуркин, и глаза его мечтательно засияли.
— Дуся-то? Дуся, как всегда, — лучше всех!
— Привет ей передавай! Это такая женщина… такая женщина, что просто слов нет!
— Обязательно! — Лебедкин пригубил крепкий сладкий чай и для поддержания разговора спросил:
— А та кража, по которой ты теперь работаешь, там хоть есть о чем говорить?
— Да как тебе сказать… в любом случае, с тех пор никаких следов не осталось, никаких улик. Прикинь — семь месяцев прошло! Что тут могло сохраниться?
— Семь месяцев? — переспросил Лебедкин, у которого внезапно возникла какая-то еще неоформленная мысль. — А когда точно та кража случилась?
— Двадцатого июня. А почему это тебя интересует?
— Двадцатого июня? — Глаза Лебедкина загорелись. — Надо же! А та история, из-за которой меня начальство сюда пригнало, случилась двадцать первого!
— Надо же, какое совпадение! — без особого интереса проговорил Чуркин.
— Совпадение? — переспросил Лебедкин. — Иваныч! — он повернулся к сторожу. — Скажи, сколько здесь у вас за последний год было всяких… правонарушений?
— Каких еще правонарушений? — поморщился сторож. — У нас с этим плохо… то есть хорошо. Ну вот, девка та утонула, да та кража, из-за которой вот он приехал — а так больше ничего. Тихо тут у нас, спокойно! Я же говорю — благодать!
— Вот видишь! — Лебедкин снова повернулся к Алексею. — Тихо здесь, всего два происшествия за полгода — и оба считай в один и тот же день! А ты говоришь — совпадение!
— Конечно, совпадение! — не сдавался упорный Чуркин. — Сам посуди, какая связь — тут девчонка по пьяному делу с мостков свалилась, а там — кража…
— Кстати, я тебя не спросил — а что там украли?
— Акваланг украли. Тут по соседству база, где летом дайверы занимаются — это которые с аквалангом ныряют…
— Знаю я, что такое дайвинг! — гордо сообщил Лебедкин… и тут вспомнил, кто и при каких обстоятельствах просветил его на этот счет, объяснил, что такое дайвинг.
Дайвингом занималась покойная Елена Синицкая вместе со своим таинственным бойфрендом… но вот уж тут точно никакой связи!
Или все же есть?
Иваныч тем временем налил и Чуркину стакан и проговорил задушевным голосом:
— За природу!
— Обождите, мужики! — Лебедкин придержал стакан Чуркина. — Поговорить надо, пока вы еще в форме.
— Мы всегда в форме! — отчеканил Иваныч. — И в содержании…
— Так вот, я насчет этого дайвинга, — не унимался Лебедкин. — Им же вроде в южных морях занимаются. Там и теплее, и есть на что посмотреть — рыбки всякие, кораллы… а здесь какой дайвинг — вода мутная, глубины никакой, а из рыбок только ерши да плотва…
— Это ты зря, — рассудительно проговорил Чуркин. — Здесь, может, особых условий нету, но учиться очень даже можно. С аквалангом обращаться, погружаться — это все и здесь можно. Так что на ту базу люди специально приезжают, чтобы курс дайвинга пройти, получают сертификат, а потом уже едут на море и там время на обучение не тратят, а спокойно ныряют в свое удовольствие…
— Кстати, — подал голос Иваныч, — акваланг-то тот после нашли. Примерно через неделю.
— Нашли? — переспросил Лебедкин. — А где нашли-то?
— В озере, неподалеку от берега был он притоплен.
— Вот оно что!
Лебедкин опустил голову, подперев ее кулаком. При этом он, сам того не зная, принял позу роденовского мыслителя. Правда, с творчеством Родена он знаком не был и позу эту принял не из эстетических соображений, а инстинктивно.
Он действительно размышлял.
Странная кража произошла полгода назад на соседней базе.
Некто неизвестный украл акваланг. Украл с большим трудом, не пожалев несчастного сторожа, который в конце концов умер от травмы. Значит, этот акваланг был ему, этому неизвестному, очень нужен. Просто до зарезу.
Но вот зачем?
Конечно, сейчас развелось множество наркоманов, которые ради дозы никого не пожалеют и могут даже убить человека. А акваланг, наверное, стоит больших денег.
Но ведь этот неизвестный, чтоб его черти взяли, не продал украденный акваланг. Он его выбросил, точнее, притопил в озере, чтобы не сразу нашли.
Значит, акваланг был ему нужен не на продажу.
