Вот сейчас они посидят тут, в кафе, а потом пойдут куда-нибудь — в театр, да хоть в кино. А может быть, просто домой. У них хороший общий дом, где всегда чисто и уютно, не то, что в этой огромной квартире свекрови.
— О чем вы думаете, Лика? — спросил он.
Лика хотела сказать, что она думает о них, о них, когда они вместе, как если бы они были вместе, но промолчала и отвела глаза.
— Вы чем-то расстроены, я вижу, — сказал он участливо, — могу я вам помочь?
— С чего это вы решили помогать абсолютно незнакомой женщине? — вырвалось у Лики, ей было стыдно своих мыслей.
— Но мы ведь уже познакомились, — улыбнулся он.
Она не носила обручального кольца. Сергей купил ей какую-то дешевку, и то свекровь орала, что деньги на ветер бросать не позволит. Кольцо было еще и на размер больше, так что все время падало с пальца. Было очень неудобно возиться с деньгами, и Лика убрала кольцо в ящик комода, да и забыла о нем.
Поэтому сейчас, когда Саша бережно взял ее за руку, ей не было неудобно.
— У тебя есть кто-нибудь? — спросил он.
— Нет, — ответила она тихо, но твердо.
Разумеется, у нее нет никакого близкого мужчины, муж не в счет. Да и какой это муж? Так, одна видимость, только штамп в паспорте.
— Хочешь, я буду у тебя? — Саша заглянул ей в глаза.
«Хочу! — подумала Лика. — До смерти хочу, чтобы рядом был нормальный, сильный и добрый мужчина. Хочу его любить и чтобы он любил меня!»
Но вслух ничего не сказала, только не сумела совладать со своим лицом, и он все понял.
— У нас все будет хорошо, вот увидишь! — пообещал он. — Я никому не дам тебя в обиду!
И Лика поверила. А потом взглянула на часы и заторопилась, они успели только обменяться телефонами, да еще он на прощание поцеловал ей руку. Никогда никто раньше так не делал, незнакомое, удивительное ощущение.
— Что так долго? — Муж, услышав стук входной двери, выглянул в прихожую.
— Пробки, — бросила Лика и наклонилась, чтобы расстегнуть сапоги.
— Явилась наконец! — взревела свекровь.
Голос у нее, как труба иерихонская, из кухни слышно.
— Мы ждем, ждем ужинать… — бормотал муж, очевидно, ему тоже попало за Лику. Свекровь, когда голодная, ужас до чего злая, может и до рукоприкладства дойти.
Лика хотела огрызнуться, что сами могли бы суп согреть, да в тарелки налить, поварешку держать — руки не отвалятся, но решила не усугублять ситуацию. Все должно быть, как обычно. Обычно она отмалчивается — и сейчас так нужно сделать.
Потому что теперь она твердо знала, что нынешняя ее скучная, унылая, но опасная жизнь скоро закончится. Так или иначе.
— Ну, и что мы имеем? — уныло спросил капитан Лебедкин, когда они вышли из дома негостеприимного Гоши. — Зря только сюда таскались, чуть с побитыми мордами не ушли.
— Не обобщай, — рассмеялась Дуся. — Этот Гоша ко мне со всем уважением!
— Ну и что ты выяснила? — продолжал занудничать Лебедкин. — Да ничего! А начальство, между прочим, спросит. Не сегодня, так завтра!
— Выяснить, может, и не выяснила, но кое-что нашла, — Дуся протянула ему магнит с изображением зайца с книжкой, — хотелось бы знать, откуда это в той квартирке взялось?
— Да мало ли! Ерунда какая-то!
— Нет, Петя, чувствую я, что приведет нас этот зайчик к чему-то интересному, — проговорила Дуся, — потому что, вот откуда люди магниты привозят?
— Из заграницы, на память покупают.
— Точно. И там были из Турции, с Кипра и так далее. А этот — из издательства. И вряд ли этот тип, Веретенников или Зимин, в том издательстве когда-то работал. Детское издательство, — это что-то дамское. Вот что, ты иди, жди, когда к начальству вызовут, а я к компьютерщикам еще раз зайду.
Те встретили Дусю как родную, уж кто-то, а она умела вызвать симпатию. И тот же парень мигом выяснил по городскому реестру недвижимости, что квартира по адресу такому-то принадлежит на правах собственности Зимину Александру Николаевичу, и досталась она ему три года назад по наследству после умершей жены. А раньше квартира принадлежала этой самой жене Вороновой Татьяне Петровне. Покупала она ее на свое имя, когда была еще не замужем. Потом замуж вышла, а потом, через пять лет, умерла. И квартира досталась мужу как наследнику первой степени.
— Интересно… — пробормотала Дуся и решила идти в издательство прямо сейчас, не заходя к себе в отдел, а то еще на начальство нарвешься, не к ночи оно будь помянуто.
Судя по официальному сайту, издательство «Додо» располагалось в доме сталинской постройки неподалеку от метро «Черная речка». Однако Дуся обошла этот дом вокруг и не нашла никаких признаков издательства — ни вывески, ни стрелки с указателем.
Наконец она заметила неприметную арку, которая вела во внутренний двор. Там, в самом дальнем углу двора, за скромной детской площадкой, был еще один подъезд.
Вывески на этом подъезде тоже не было, но подойдя к двери, Дуся прочла на табличке возле домофона надпись, выполненную очень мелкими буквами:
«Издательство «Додо» — третий этаж, код 87».
Она набрала этот код.
В динамике над дверью раздался шорох, треск, затем хрипловатый женский голос проговорил:
— Ты, что ли, Люся? Заходи! — и электронный замок с негромким щелчком открылся.
Дуся не стала возражать, не стала спорить, а просто воспользовалась удобным случаем и вошла в подъезд.
На третьем этаже она наконец увидела над единственной дверью яркую цветную вывеску, на которой был изображен такой же симпатичный ушастый заяц, как на магните с холодильника, и надпись — «Издательство "Додо"».
Дуся толкнула дверь и вошла в полутемный коридор.
Этот коридор был заставлен многочисленными пачками и картонными коробками, в которых, судя по всему, находились книги, выпущенные издательством.
По сторонам коридора было множество дверей. Одна из них открылась, оттуда выглянула круглолицая девушка в очках, уставилась на Дусю и удивленно проговорила:
— А где Люся?
— Не знаю, — честно ответила Дуся, — я точно не она, я Дуся.
— Вы к Борису Вадимовичу?
— Не знаю, мне бы с кем-то поговорить об одной вашей сотруднице, возможно, бывшей…
— Мне некогда, поищите Варвару Семеновну, она всех знает! — И девица скрылась за дверью.
— Хорошо бы еще найти эту Варвару Семеновну… — пробормотала Дуся, ни к кому не обращаясь.
Тут рядом с ней появился мужчина очень маленького роста, в толстом свитере ручной вязки, с взлохмаченными волосами и с толстым блокнотом в руке. В восхищении взглянув на Дусю, он проговорил неожиданно глубоким басом:
