— Ну, носом-то ты не работаешь!
Лика закусила губы от боли, схватила за руку:
— Отпусти, подонок!
Борюсик отпустил ее, вальяжно развалился на стуле, довольный, проговорил:
— Значит, так… за вчерашнее я с тобой рассчитаюсь, будь спокойна. Я таких вещей никогда не забываю. И не прощаю. Для начала ты мне дашь сотню…
— Сколько? — переспросила Лика удивленно.
— Плохо слышишь? Сто тысяч! Причем не квитанцию — а живые деньги. У тебя есть, я знаю.
— Но это же деньги Доктора! — ахнула Лика.
— А мне наплевать, чьи это деньги! Хоть Господа Бога! Выкручивайся, как хочешь! Я же тебе сказал — рассчитаюсь за вчерашнее по полной, будь уверена! — Посмотрел на нее презрительно, добавил: — Ты мне дашь сотню сейчас и будешь давать столько же каждый день. Каждый! И имей в виду — это только начало! И попробуй только заартачиться — я тебя уничтожу! Я тебя буквально закопаю! И те квитанции матери покажу, и еще кое-что… мало тебе не покажется! Ты мне веришь?
— Верю, — вздохнула Лика. — Но сейчас сотню не могу дать, самое большее пятьдесят.
— Что? И слушать не хочу!
— А придется! Пойми, я действительно не могу взять больше пятидесяти, иначе все выплывет наружу! И просто не успею… — Она взглянула на часы. — Уже четверть одиннадцатого, а в десять тридцать придет Кондратьев за деньгами для своего отделения. Если он что-то заметит, дойдет до Елизаветы Арнольдовны, и ты сам понимаешь, чем это кончится…
Услышав имя матери, Борюсик поскучнел.
— Ладно, на первый раз давай пятьдесят. Но завтра приготовь сотню заранее, иначе ты очень пожалеешь!
Лика ничего не ответила, выдвинула ящик стола, достала приготовленные заранее деньги, протянула Борюсику.
Он взял, поморщился:
— Черт, все кровью перемазала! Чтоб тебя…
— Проваливай! — Лика демонстративно взглянула на часы.
Борюсик лениво поднялся, взглянул на нее с ненавистью и презрением, вышел из кабинета.
Лика снова взглянула на часы.
Десять девятнадцать. До прихода Кондратьева оставалось очень мало времени, а ей нужно было столько всего успеть!
Первым делом она заперла дверь изнутри на ключ — не хватало только, чтобы сейчас кто-нибудь вошел и увидел, что она делает. Тогда весь план полетит к чертям.
Затем снова открыла сейф и вытащила из него пакет с деньгами Доктора.
Быстро переложила деньги в несколько пластиковых пакетов поменьше, тщательно запаковала. Зашла в санузел, опустилась на колени перед раковиной, открутила сифон, один за другим затолкала пакеты с деньгами в сливную трубу и привинтила сифон на прежнее место. Взглянула на часы.
Девять двадцать шесть.
Вернулась в кабинет, широко распахнула дверцу сейфа, бросила туда маленький блестящий предмет, схватила ту же самую кружку, что прошлый раз, изо всех сил ударила себя по губам, потом в переносицу, почувствовала, как треснула кожа, как полилась кровь — и повалилась на пол перед сейфом.
И, как по заказу, потеряла сознание — видимо, сказалось напряжение последних минут…
Пришла в себя Лика от резкого запаха нашатырного спирта.
Она все еще лежала на полу, над ней стоял Степаныч с озабоченным лицом, чуть в стороне — Кондратьев, управляющий отделением на Садовой, на стуле возле стола сидела сама — хозяйка, свекровь Елизавета Арнольдовна.
— Очнулась вроде… — неуверенно проговорил Степаныч. — Глаза открыла…
— Очнулась?! — Свекровь вскочила со стула, подкатилась, нависла над Ликой крепко сбитым телом, пылающим яростью лицом. — Где деньги? Где мои деньги?
— Деньги? — переспросила Лика, с трудом разлепив соленые от крови губы. — Какие деньги?
— Ты мне лапшу на уши не вешай! — рявкнула свекровь. — Прекрасно знаешь, какие деньги! Деньги из сейфа! Деньги, которые принесли люди Доктора!
— Они… пропали? — Лика очень хорошо сумела изобразить испуг — потому что действительно была напугана. Напугана до смерти. Без преувеличения.
— Только не изображай, что не знаешь!
— Я… действительно не помню… он ударил меня — и все… больше ничего не помню…
— Он? Кто? Сюда, кроме тебя, никто не входил! Мимо Степаныча не пройдешь, и камеры…
— Борис… — неохотно выдавила Лика.
— Что? — свекровь позеленела. — Да ты что такое несешь? Ты как смеешь на Бореньку наговаривать? Да ты кто такая? Я тебя, можно сказать, на улице подобрала, пригрела, в семью приняла, а ты… а ну, встань! Что разлеглась, дрянь!
Лика с трудом поднялась.
Голова кружилась, перед глазами мелькали цветные пятна. Она покачнулась и присела на угол стола.
— Елизавета Арнольдовна! — нерешительно подал голос Степаныч. — Она правду говорит. После людей Доктора сюда приходил только Борис Иванович… был совсем недолго, и когда вышел — у него кровь была на руках…
— Что?! — Хозяйка повернулась к нему. — И ты туда же? Ты что о себе возомнил?
В это время дверь кабинета открылась, и в него ввалился Костян, а за ним вошел невысокий пожилой человек в золоченых очках, с седыми висками и манерами отставного дипломата. Этого человека в узких кругах знали под кличкой Доктор.
В кабинете и до того было тесно, а сейчас просто негде было повернуться.
Костян огляделся, нашел свободный стул и поставил его перед своим шефом. Доктор уселся по-хозяйски и пристально оглядел присутствующих.
— Анатолий Васильевич… — растерянно проговорила хозяйка. — Вы как здесь? Вы зачем?
— Зачем? — переспросил тот насмешливо. — До меня дошли слухи, что ты потеряла мои деньги. Мои деньги! И ты спрашиваешь, зачем я к тебе пришел?
— Как вы узнали… — пробормотала хозяйка и тут же поперхнулась, поняв неуместность и даже опасность такого вопроса. — Анатолий Васильевич, вы зря беспокоитесь… я вам, конечно, все компенсирую… все до копейки…
— А я и не беспокоюсь. Зачем беспокоиться? Конечно, компенсируешь. Куда ты денешься? А пришел я, чтобы решить — можно с тобой дальше работать или нет.
— Анатолий Васильевич, да это ерунда, случайность… это вот она подгадила… — Она кивнула на Лику.
— Она? — Доктор внимательно взглянул на девушку. — И куда же она дела деньги?
— Не знаю… здесь их нет, но мы ее прижмем, мы заставим, она все скажет…
Доктор взглянул на Костяна:
— Осмотрись тут!
— Мы сами… — бормотала Елизавета Арнольдовна. — Мы уже все осмотрели…
Доктор не удостоил ее ответом. Он чувствовал себя хозяином положения.
Костян несколько минут обшаривал кабинет и санузел. Под конец он заглянул в сейф и протянул Доктору какой-то маленький блестящий предмет.
