Книга Форма воды, страница 20. Автор книги Дэниэл Краус, Гильермо Дель Торо

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Форма воды»

Cтраница 20

Ты иммигрант? Ты Рыжая Роза или Гарольд Гунн.

Элиза узнала настоящие имена тех, с кем рядом провела много лет, только когда их выпустили из Дома.

Ее собственное прозвище было Молчок, хотя смотрительницы знали ее как «22». Номера сшивали материю разболтанного мира нежеланных детей, и у каждого был свой номер. Каждая вещь, приписанная к тебе, тоже несла его, и это делало легкой задачей найти виноватого, если что-то лежало не на своем месте.

Дети-отщепенцы вроде Молчок вели тяжелую жизнь, ее недругам надо было только засунуть ее одеяло себе под одежду, потом выкинуть наружу в грязь и смотреть, как найдут 22 на ярлычке и «ослушник» получит свое наказание.

Наказание могла назначить любая из смотрительниц, но Матрона любила делать это лично. Она вовсе не была хозяйкой Дома, но помимо Дома, у нее не было ничего. Когда Элизе исполнилось три, она догадалась, что Матрона воспринимает дикий выводок как отражение своего собственного буйного разума и, пытаясь смирить детей, норовит тем самым уберечь себя от сумасшествия.

Это не работало.

Она смеялась так, что маленькие начинали плакать, затем переходила к яростным всхлипываниям, служившим предупреждением для всех вокруг, она носила палку для задниц, ног и рук, линейку для пальцев и бутылку касторового масла для впихивания в горло. Но еще Матрона таскала с собой сладости, а поскольку она так зависела от «подкормки» в виде рыданий и мольб, то Молчку доставалось больше, чем остальным.

Неисправимое маленькое чудовище, – так говорила она, – скрытное, замышляет.

Но хуже были другие дни, когда Матрона с завязанными в непристойные хвостики седыми волосами загоняла Элизу в угол, приставая с вопросом, не хочет ли та поиграть в куклы. Элиза проходила и через эти испытания, дрожа от ужаса, пока Матрона спрашивала, кто именно из «плохих девочек» мочит по ночам их кроватки.

Именно в такие моменты и появлялись сладости.

Ты поступишь правильно, открыв мне секреты, – говорила Матрона. – Покажи. Только покажи на детей, чтобы я могла помочь им. Элиза ощущала все это как ловушку. Это и было ловушкой. Точно такую же расставил мистер Стрикланд со своим пакетом.

Так или иначе, но все предложенные сладости в конечном итоге оказываются ядом.

Элиза взрослела – двенадцать, тринадцать, четырнадцать.

Она сидела в одиночестве у фонтанчика с питьевой водой, слушая болтовню других девчонок об алкоголе; ее собственная вода в стакане отдавала мылом. Она слушала, как они треплются по поводу танцевального кружка, и ей пришлось заморозить ладони на стаканчике с эскимо, чтобы те не сжались в кулаки. Она слушала, как они шепчутся насчет поцелуев, и одна заметила: «Благодаря ему я почувствовала себя кем-то», и эта мысль засела у нее в голове на месяцы.

Что это за чувство – чувствовать себя кем-то?

Существовать не только в собственном мире, но и еще в чьем-то?

Другим местом, куда она потащилась следом за другими девчонками, стал «Аркейд синема». Она никогда не бывала в кино и, купив билет, ждала, что ее пригласят внутрь, ну а там она пять минут потратила, выбирая место, как будто от этого зависела вся ее дальнейшая жизнь.

Возможно, так и произошло.

Тогда она посмотрела «Олененка» [29], и хотя они с Джайлсом посмеялись над его сентиментальностью, когда наткнулись на него в ТВ, в тот раз она пережила почти религиозный опыт, ничего подобного она ранее не ощущала. Она обнаружила место, где фантазии были сильнее, чем реальная жизнь, где слишком темно, чтобы были видны шрамы, и темнота не только не осуждается, а за ее соблюдением следят вооруженные фонариками капельдинеры.

Два часа и восемь минут она ощущала себя целостной.

Вторым фильмом для Элизы стал «Почтальон всегда звонит дважды» [30], и ничто не приготовило ее к плотскому жгучему кипению секса и насилия, к нигилизму, поскольку ничего подобного не было в библиотеке Дома, и ни о чем похожем не шептались другие девчонки.

Вторая мировая только закончилась, и улицы Балтимора кишели коротко стриженными солдатами, и она смотрела на них иначе, выходя из кино, и они тоже смотрели иначе. Но все ее попытки встречаться с кем-то завершались неудачами, поскольку у молодых людей слишком мало терпения, чтобы флиртовать с помощью пальцев.

По ее собственной оценке, она прокралась в «Аркейд синема» сто пятьдесят раз за три последних года в Доме. Это произошло еще до того, как кинотеатр оказался в кризисе, до того, как штукатурка начала отваливаться с потолка и мистер Арзанян, впав в отчаяние, принялся крутить фильмы в режиме 7 по 24.

И это было ее образование – настоящее образование.

Кэри Грант и Ингрид Бергман, ищущие дыхание друг друга в «Дурной славе». Оливия дэ Хэвилленд, уползающая от безумной женщины в «Змеиной яме», Монтгомери Клифт, бредущий через занавес пыли в «Красной реке» [31].

Элизу в конце-концов поймал капельдинер, когда она пробралась на «Извините, ошиблись номером» [32], но это уже не имело значения. Оставалась всего ночь до того дня, на который в Доме назначили ее день рождения, и поскольку он был восемнадцатым, то ей предстояло уйти и найти свое место в жизни.

Ужасающая перспектива, но в то же время радостная.

Она сможет покупать билеты сама, искать сама, с кем ей целоваться и от кого убегать, или просто идти.

Матрона проводила прощальное собеседование, куря сигарету и прохаживаясь по кабинету, и видно было, что она в ярости по поводу того, что Элиза все же выжила. Одно из женских обществ Балтимора снабжало выпускников Дома деньгами на месячную аренду жилья и чемоданом, набитым одеждой из секонд-хенда, и Элиза щеголяла в любимых вещах, в зеленом платье из шерсти.

Все, в чем она нуждалась, так это в шарфе, чтобы скрыть шрамы.

И она добавила еще один пункт и к так длинному списку дел: купить шарф.

«Ты станешь шлюхой к Рождеству», – поклялась Матрона.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация