Он всем сердцем потянулся к тому безразличному спокойствию, которому восемь лет пытались его научить хинские монахи, к той невозмутимости, которая позволила бы ему увидеть мир незамутненным взором, судить обо всем беспристрастно – но это состояние вновь ускользнуло от него. Он ощущал, как сердце глухо колотится у него в груди, мог проследить мысли, гонявшиеся друг за другом в его уме, словно дикие коты, но не мог контролировать ни то ни другое. Шьял Нин сказал, что он близок к достижению ваниате – и тем не менее сейчас, сидя за этим столом, пытаясь осмыслить прошлое и предугадать будущее, он почти ничем не отличался от того маленького растерянного мальчика, который много лет назад покинул Аннур, чтобы отправиться в неведомый монастырь далеко в горах.
40
– Что это была за херня?
Гвенна стояла в боевой позиции напротив Анник – к счастью, их разделял стол, – положив одну руку на поясной нож и выставив палец другой в сторону снайперши.
То, что она дождалась момента, пока все крыло не вернется в свой барак и не закроет за собой дверь, можно было назвать разве что маленьким чудом, так что сейчас у Валина практически не было надежды как-то ее обезвредить. На самом деле он не был уверен, что хочет это делать. Неделями он таился, раздумывал, строил догадки, потом подвергал их сомнению; теперь единственное, чего он хотел, – это правды, Кент ее раздери. Если Анник действительно убила Эми, почти наверняка это означало, что она замешана и в смерти Лин. Если нет – что ж, тогда, может быть, она по крайней мере сможет наконец рассказать, что она делала на Крючке в тот день, когда девушку нашли мертвой. Он был в ярости от подлянки, которую подстроил им Юрл – теперь неизвестно, до каких пор им придется безвылазно сидеть на островах, – однако несмотря на это, было и странное облегчение в мысли о том, что ситуация наконец подходит к какому-то разрешению.
– Эй, полегче! – проворчал он. – Давайте без резких движений.
Он указал на стулья, расставленные вокруг низенького стола.
– Присаживайтесь. Ясно, что Юрл собирается как-то нам досадить; мы все достаточно хорошо его знаем, чтобы это понимать. Поэтому мы должны задать себе некоторые жесткие вопросы – вопросы, на которые лично я хочу услышать ответ. Но это не значит, что мы будем рвать друг друга на куски зубами, словно собаки.
– Кроме зубов, нам почитай что ничего и не оставили, – кисло заметил Лейт, дернув головой в направлении пустых ножен за своей спиной.
– Кроме зубов, мне ничего и не понадобится, если я узнаю, что он солгал! – заявила Гвенна, свирепо оскалившись, словно она готовилась тут же привести свою угрозу в действие.
– Юрл может подождать, – вмешался Талал. – Сперва нам необходимо поговорить между собой.
– Согласен, – сказал Валин. – У нас всех есть вопросы, и мы будем задавать их один за другим. И надеюсь, нам удастся добраться до ответов.
Это последнее замечание было сделано специально для Анник, и, говоря, Валин пристально смотрел на нее. До Пробы он чувствовал себя неуютно под взглядом снайперши, но сейчас, после долгого молчания, она отвела глаза первой. Анник сидела, сгорбившись на своем стуле, и казалась какой-то непривычно маленькой, словно без своего лука она снова сделалась всего лишь ребенком – сердитым, но растерянным.
– Прежде всего, – начал Валин, – и это самое важное…
– Ты действительно убила эту сучку? – прервала его Гвенна, нависая над столом и придвинувшись к Анник так близко, что та, должно быть, чувствовала на своем лице ее дыхание. – Это все, что нам нужно знать.
Пальцы Анник дернулись, но она не подняла головы.
– Нет, – коротко ответила она.
«Если бы только все было так просто, – хмуро подумал Валин. – Если бы можно было задавать людям честные вопросы и получать на них честные ответы».
– Но ты встречалась с ней, – утвердительно сказал Лейт.
Его обычное добродушие испарилось; пилот гневно, жадно подался вперед. «Возможно, – подумал Валин, – Эми все же была для него больше чем просто портовой шлюхой». Лейт на протяжении многих лет посещал на Крючке с десяток девиц, но это еще не значило, что он не питал никаких чувств ни к одной из них.
– Рианна сказала, что ее сестра собиралась встретиться с кем-то из солдат в трактире Менкера в то утро, когда он рухнул, – продолжал пилот. – В то утро, когда ее убили. И кроме тебя, других кеттрал там не было.
– Я встречалась с ней, – с явной неохотой отозвалась Анник. – Но я ее не убивала.
– Но зачем? – требовательно спросил Валин, сдерживая нетерпение и гнев. – Зачем ты с ней встречалась?
Снайперша взглянула в окно, словно по ту сторону тонкого стекла мог найтись какой-то выход. Эмоции сменяли друг друга на ее лице с такой же быстротой, как тучи перед бурей. Она загнана в ловушку, понял Валин, а загнанное животное опасно, непредсказуемо. Его рука потянулась к поясному ножу, и уголком глаза он заметил, что Талал поменял позицию так, чтобы между ним и девушкой оказался стол. С луком Анник наводила ужас, но сейчас она казалась уязвимой, едва ли не обнаженной. Ее взгляд метался от одного лица к другому, словно ища поддержки. Когда она поняла, что поддержки не будет, ее губы напряглись.
– Зачем? – еще раз повторил Валин.
Она открыла рот, пытаясь заговорить, потом закрыла и снова устремила взгляд за окно.
– По той же причине, по которой все с ней встречались. По той же причине, что и Лейт.
– Но… – начала Гвенна, недоуменно тряхнув головой. – Но ты же… А-а.
Подбородок снайперши был выставлен вперед, жесткий и острый. Она упорно молчала.
– Ну хорошо, – примирительно сказал Талал, разводя руками. – Она была шлюхой. Ты платила ей за услуги.
Валин повернулся к Лейту.
– Ты… знал Эми. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь такое? О том, что она спит с женщинами?
Пилот медленно покачал головой.
– Вроде бы она всегда была рада нормальному члену…
В одно мгновение Анник развернулась к нему, вытащила нож и приставила к его горлу – никто из них не успел даже шевельнуться. Пилот медленно поднял вверх руки. «Идиот», – выругал себя Валин. Быстрый человек двигается быстро, независимо от того, с каким оружием он имеет дело.
– Ну ладно, – осторожно произнес он. – Хватит. Анник, успокойся, пожалуйста.
– Она не была рада! – прошипела снайперша прямо в ошеломленное лицо Лейта. – Ни твоим деньгам, ни твоему Кентом клятому члену! Просто она была нищая, и ей приходилось брать одно вместе с другим и делать довольное лицо!
Валин никогда не слышал, чтобы Анник произносила столько слов подряд. Ее залила краска гнева, жилы на шее напряглись и выступили под кожей.
– Хорошо, – медленно произнес Лейт, кивая. – Я прошу прощения. Я не знал…
– Ты не знал, потому что тебе, мать твою, было все равно! Когда ты напивался и тебе нужна была дырка, чтобы в нее засунуть, ты переправлялся на Крючок. И тебе было неважно, кто это будет. Ты трахал ее сестру столько же раз, сколько трахал Эми!
