Он наклонился к ней над столом.
– Помнишь тот корабль… – начал он.
На рассказ ушло совсем немного времени, и, когда он закончил, Лин откинулась назад, сделала большой глоток из своей кружки и тихо присвистнула.
– Мешкент, Ананшаэль и вся их дерьмовая семейка! – вполголоса выругалась она. – И ты ему веришь?
Валин пожал плечами.
– Обычно люди не врут на своем смертном одре.
– Но кто это может быть?
Он медленно втянул воздух сквозь зубы.
– Понятия не имею. Я дюжину раз перебрал все имена. Может быть кто угодно.
– Раллен занимает высокий пост в командовании. И он не любит тебя, – заметила она.
– Раллен, прокляни его Кент, слишком ленивая свинья, он не может даже поднять свой жирный зад с кресла, не говоря уже о сколачивании заговора против империи.
Лин снова отхлебнула из кружки и поджала губы.
– Давай вернемся к убийству твоего отца. Если ты сможешь вычислить, кто это сделал, то, возможно, получишь подсказку, кого тебе искать здесь, на островах.
Валин покачал головой:
– Я думаю об этом постоянно, как только инструкторы дают мне хоть малейшую передышку. Блоха до своего ухода рассказал не так уж много, а остальные вообще ничего мне не говорят.
– У твоего отца были враги?
Валин развел руками.
– Сколько угодно. Его уважали как императора, но даже хорошие императоры вызывают у людей недовольство. Каждый раз, когда он принимал решение по поводу каких-нибудь налоговых вопросов, или спорных границ, или украденного наследства, как минимум половина людей оставались обиженными. Военный призыв не поддержал никто из дворянства – они хотели, чтобы за них воевали крестьяне. Крестьяне роптали на введение трудовой повинности, даже несмотря на то, что им платили жалованье. Судоходная гильдия Черного Берега постоянно чем-нибудь недовольна, хотя они фактически обладают монополией в пределах империи. Плюс постоянные волнения на границах – антеранцы, ургулы, ханны; у всех какие-нибудь кровавые культы, плодящиеся как грибы, все они кричат о восстании против «иноземных угнетателей», хотя именно благодаря нашему «угнетению» у них появились закон и порядок, возможность торговать с другими странами, защита военных и технологические новшества. Даже манджари в последнее время вроде бы беспокойны, судя по количеству крыльев, которые мы туда посылаем. Полно таких людей, которые хотели бы видеть аннурского императора мертвым. Кент побери, если уж на то пошло, можно и кшештрим добавить к общему списку – как знать, а вдруг их не всех перебили три тысячи лет назад!
– Хорошо, я поняла. Список длинный.
– Он бесконечен! Пока Блоха, или Фейн, или хоть кто-нибудь не вернется обратно из Аннура, неизвестно даже, с чего начинать! Я не могу доверять никому.
Лин склонила голову набок.
– Почему же ты доверился мне? – спросила она.
Валин замялся, внезапно ощутив тяжесть ее ладони, лежащей поверх его собственной, почуяв тонкий, солоноватый запах ее волос. Она смотрела прямо на него своими широко раскрытыми миндалевидными глазами, ее губы были слегка раскрыты.
Он перевел дыхание.
– Сам не знаю.
Это была ложь, разумеется. Валин все прекрасно знал, но что он мог ей сказать? Он был солдатом. Она тоже была солдатом. Если бы он предложил ей что-либо большее, она, вероятнее всего, подняла бы его на смех перед всеми островами или же воткнула нож ему в живот.
– Мне нужна была еще одна пара глаз, – неловко закончил он.
В ее глазах мелькнула загадочная искорка, но угасла так быстро, что он даже не был уверен, что действительно видел ее.
– Так что же мы собираемся делать? – спросила Лин.
Помимо воли Валин широко улыбнулся. Было здорово иметь кого-то на своей стороне.
– Для начала было бы неплохо, если бы ты днем и ночью присматривала за мной и была готова закрыть меня своим телом, если станет по-настоящему дерьмово. Как тебе такой план?
– Я вербовалась в кеттрал, а не в эдолийскую гвардию, – парировала она.
– Ты что, хочешь сказать, что не готова с радостью отдать жизнь, чтобы уберечь меня от опасности?
Он сказал это в шутку, но его слова заставили Ха Лин протрезветь.
– Ты должен быть осторожнее, – сказала она.
– Что я должен, так это поскорее убраться с этого Шаэлем проклятого острова, – отозвался Валин, у которого тоже испортилось настроение. – Я мог бы добраться до Ашк-лана меньше чем за неделю, а вместо этого сижу здесь у Менкера, распивая эль.
– Потерпи еще месяц, – увещевающе проговорила Лин. – Мы пройдем Пробу, станем полноправными кеттрал. А через месяц после этого ты будешь летать на собственные задания, командовать собственным крылом. Ты сам сказал: чтобы добраться до Кадена по земле, у любого уйдет времени не меньше. Два месяца, Вал! Всего ничего.
Валин тряхнул головой.
– Я уже опоздал.
– В смысле?
С тяжелым вздохом Валин снова придвинулся к столу, взял кружку и принялся вертеть ее в руках, ища слова.
– Смотри, Лин. Мы провели здесь полжизни; нас учили летать, драться, убивать людей десятками способов – все для того, чтобы защищать империю. И вот настал момент, когда империя нуждалась в защите… когда император нуждался в защите… – Он отставил кружку. – Но я не был способен сделать ровным счетом ничего, прокляни меня Кент! Меня просто не оказалось рядом!
– Это не твоя вина, Вал…
– Я знаю, – отозвался он и снова потянулся за элем.
Лин остановила его руку, добиваясь, чтобы он взглянул на нее.
– Это не твоя вина. Ты не мог охранять его все время.
– Я знаю, – повторил он, стараясь сам поверить в это. – Все верно… Но может быть, я смогу защитить Кадена.
– Два месяца, – снова сказала Лин, наклоняясь к нему и словно пытаясь передать ему свое терпение. – Продержись еще немного.
Валин высвободил руку, сделал большой глоток из своей кружки и кивнул.
Однако прежде чем он успел ей ответить, дверь с грохотом распахнулась, и в трактир вошел Сами Юрл. Он остановился на пороге и обвел низкое помещение взглядом, в котором читалось насмешливое презрение. Прошло почти десять лет с тех пор, как он покинул золоченые палаты своего отца, однако было очевидно, что он до сих пор считает ниже своего достоинства безыскусные постройки Крючка и других островов. Входя, он нагнулся под притолокой с таким видом, словно оказывал этому месту великую честь своим посещением.
– Эй, девка! – обратился он к Салии, щелкая пальцами. – Вина! Любого, какое у вас не слишком разбавлено. И на этот раз подай чистый стакан, иначе узнаешь меня в гневе.
Съежившись и раболепно кланяясь, девушка заторопилась на кухню. Лин издала низкий рычащий звук, и Юрл, словно услышав ее, повернулся к угловому столику, за которым они сидели. Салия вернулась со стаканом; Юрл, не глядя, взял у нее вино и поднял стакан в сторону Валина. На его лице играла нехорошая усмешка.
