Валин окинул взглядом кадетов, ища Лин, но та стояла на дальнем краю группы – так далеко от него, как только могла. Они встретились взглядами лишь на короткое мгновение; глаза девушки были пустыми и непроницаемыми. Другое дело Балендин с Юрлом. Юрл стоял всего лишь в нескольких футах от Валина, вполголоса о чем-то пересмеиваясь с одним из своих приспешников. Поймав взгляд Валина, он подмигнул ему. Валин силой заставил себя дышать, держать руки по швам, повернуть вглубь поток крови, прихлынувший к глазам. Когда Лин покинула его палату в лазарете неделю назад, Валин едва не отправился за ними двумя сразу же после этого; он был готов выбраться из своей кровати, невзирая на пробитое плечо, дотащиться до их барака и переломать им руки-ноги к Кентовой матери.
Как ни странно, именно Юрл с Балендином были причиной того, что он передумал. Пытаясь сползти с больничной койки, ругаясь во всю мочь, чтобы справиться с мучительной слабостью внизу живота, он внезапно вспомнил их схватку на ринге: как Балендин подначивал Лин, пока она не клюнула на наживку, как затем Юрл издевался над ней, вынудив Валина повторить ее ошибку. Эти двое и сейчас использовали ту же тактику, понял он, – только в более крупном, более ужасном масштабе. Они знали, что он придет за ними. Как он мог не прийти после того, что они сделали с Лин? И так же как и на ринге, они заранее рассчитывали на это. Они были готовы.
Валин понятия не имел, что за мерзкую игру они ведут, не мог даже догадываться о ее правилах или цели, но одно было несомненно: делать ходы, которые они ему предлагают, – самый верный способ проиграть. А он не имел намерения проигрывать; не в этот раз. Когда над их головами загрохотал гром, он снова поймал взгляд Юрла и подмигнул ему в ответ. На лице молодого кадета промелькнула тревожная гримаса, он нахмурился и отвел глаза в сторону.
Первые капли дождя вовсю молотили по земле, когда Дэвин Шалиль, командующая операциями на северо-востоке Вашша, взошла на небольшое возвышение. Не тратя время на предисловия, она обратилась к ним:
– Сегодня вы начнете вашу Пробу – если не откажетесь от этого решения.
Она сделала паузу, неторопливо осматривая кадетов одного за другим. Шалиль была хрупкая женщина, ей перевалило уже за шестой десяток, однако Валину пришлось сделать над собой усилие, чтобы встретить этот непреклонный взгляд.
– Я пришла сюда, – наконец закончила она, – чтобы убедить вас отказаться от испытания.
Ее слова были встречены удивленным бормотанием; кадеты смущенно переглянулись. Восемь лет они готовились к этому моменту, и теперь им предлагают все бросить? Валин всматривался в лица товарищей: Талал выглядел настороженным, встревоженным; Лейт, по-видимому, решил, что все это – очередная шутка. Анник, возможно, размышляла о сложностях парусного вооружения небольшого судна, которое ей было приказано провести вокруг мыса. Гвенна, хмурясь, сосредоточенно соскребала что-то со своей униформы. Только Лин не выказывала ни малейших эмоций: ее глаза были по-прежнему пустыми, лишенными выражения. Эти глаза пугали Валина больше, чем грядущее испытание.
– Предстоящая Проба, – продолжала Шалиль, когда волнение, вызванное ее словами, несколько улеглось, – названа, как вы все хорошо знаете, именем Хала, Владыки Тьмы, Совиного Короля, Властелина Ночи. Хотя наши солдаты здесь поклоняются кому захотят, именно Хал гасит огни, Хал закрывает небо тьмой, как плащом, и Хал свивает тени, позволяя вам подобраться к врагу достаточно близко, чтобы воткнуть ему клинок между ребер.
Каден с удивлением слушал из ее уст столь длинные и вдохновенные обороты. Большинство командиров предпочитали выражать свои мысли теми же рублеными фразами, какими привыкли отдавать приказы солдатам на поле боя, и Шалиль не была исключением. Однако сегодня она по какой-то причине скорее ораторствовала, нежели просто говорила, как будто проводила религиозную церемонию, а не просто напутствовала своих подчиненных. Возможно, так оно и было – в конце концов, Проба, подобно всем обрядам, основывалась на жертвоприношении.
– Превыше всех богов кеттрал чтят Хала, – продолжала женщина, показывая на дерево за своей спиной. Свисающие с ветвей летучие мыши слегка покачивались, тихо шурша под порывами ветра. – Однако не обманывайте себя надеждой, солдаты: Хал не любит вас.
Валин поглядел на собравшихся. Ха Лин стояла почти прямо напротив него. Он попытался поймать ее взгляд, но она отказывалась смотреть в его сторону.
– Все вы слышали много рассказов о Пробе, – продолжала Шалиль, – но правды вы пока не слышали. Правда заключается в том, что лишения предстоящей недели высосут из вас все силы, сокрушат вас, может быть, даже сломают – но это будет только прелюдия. Проба, настоящая Проба, начнется через неделю для тех из вас, кому хватит глупости настаивать на своем.
Это было для Валина новостью. Все, что он до сих пор слышал о Халовой Пробе, заставляло предположить, что это всего лишь одно долгое учебное задание – разумеется, гораздо более жестокое, чем обычное, но в основе своей не отличающееся от всего того, с чем ему уже довелось столкнуться. В нескольких шагах от него Гвенна пробормотала что-то вроде «дерьмовая мистика» и плюнула на камни. Остальные кадеты были удивлены не меньше, хотя каждый реагировал по-своему. Анник сжала свой лук, натянутый и готовый к бою, так, словно собиралась пристрелить кого-то прямо тут, на месте; она неотрывно смотрела на командира, как ястреб на мышь. Сами Юрл отпустил какую-то шуточку, которую Валин не расслышал, и Балендин кивнул ему. Влажный воздух наполнился беспокойством.
– Подробности относительно Пробы станут известны тем, кто успешно справится с этой первой неделей, но я могу сказать вам одно: некоторых из вас она сломает, сломает ужасно и непоправимо, на всю жизнь. – Шалиль помолчала, дожидаясь, пока ее слова дойдут до сознания кадетов. – После этих восьми лет никто не сомневается в вашей доблести. Сделайте шаг вперед сейчас, и ваши труды будут окончены. Арин ждет вас, до него всего лишь день плавания.
Арин… Остров неудачников. Гнездо не имело намерения отпускать солдат, прошедших подготовку в рядах кеттрал, обратно в мир, чтобы они становились наемниками или шпионами. Поэтому те, кто не сумел или не захотел пройти Халову Пробу, направлялись на остров Арин, расположенный возле северо-западного окончания Киринской цепочки. Это был самый комфортабельный из островов, с умеренным климатом и более пышной растительностью, чем остальные; он поднимался из моря в хаосе зелени и голубизны. Империя хорошо заботилась о тех, кто отказался от Пробы: им предоставлялись прекрасные дома и пропитание в избытке, все за счет добрых аннурских граждан. Это была сытая, привольная жизнь, жизнь, за которую десятки тысяч жителей обоих континентов готовы были стать убийцами, однако неудавшиеся солдаты платили за нее своей свободой. Они должны были жить на Арине, в этом тропическом раю, до самой своей смерти.
Вперед не вышел никто. Шалиль кивнула, словно и не ожидала ничего другого.
– Предложение остается в силе, – сказала она. – Запомните это на будущее. Вспоминайте об этом, когда будете выбиваться из сил в прибое, пробираться сквозь пески, тонуть в открытом море. И не забывайте также, что предстоящая вам неделя – самая легкая часть, тихая прелюдия к тому, что будет дальше. В любой момент, вплоть до самого конца, вы можете уйти от всего этого, решить, что жизнь кеттрал – не та жизнь, которой вы для себя хотите.
