На следующий день после похорон, когда Игорь вернулся с работы, я решилась на страшный поступок. Мной владели только злость и гнев.
Взяв одну из антикварных ваз, украшавших спальню Игоря и мамы, я дождалась, когда Игорь зайдет в дверь, и со всей силы ударила его по голове.
Игоря отвезли с тяжелым сотрясением.
Он понял, что произошло, но ничего не сказал маме. Игорь соврал, будто внезапно потерял сознание, упал и ударился головой. Вазу просто разбил случайно, еще до того. Мама никак не могла понять, как можно случайно разбить вазу, стоящую за стеклом в шкафу. Я не знаю, что еще говорил ей Игорь, как правдоподобно объяснял случившееся, но точно знаю — у мамы и мысли не возникло, что это я могла ударить его по голове. Если бы я его тогда убила?! Судьба спасла меня от такого наказания…
— Ты меня ненавидишь… Я не желал смерти твоему отцу. Мне жаль, что все так произошло, — сказал мне Игорь, вернувшись домой из больницы.
Тогда я даже не жалела о своем поступке. В тот момент моя злость была сильнее всего остального.
Смерть отца отразилась на моей психике. В школе у меня случилось несколько приступов неконтролируемой агрессии. Я избила девочку, которая, как мне показалось, «не так на меня посмотрела». Столкнула с лестницы парня, а он всего лишь хотел со мной встречаться. Потом, на одном из школьных праздников, нахамила учительнице при всех, прямо со сцены, выхватив у ведущего микрофон. После этого два года я каждую неделю посещала психолога.
Глава 21
В пещере
— Если я правильно поняла, то настоящих врагов у Полины не было, — задумчиво произнесла Саша. — С мамой она помирилась. Да я и не думаю, что ее мама организовала бы похищение собственной дочери. Значит, мы здесь не из-за Полины.
Наступила тишина. Девушки думали.
— Кристина, скажи, каково это — быть такой красавицей, когда на тебя все смотрят, улыбаются, делают комплименты? — спросила Полина.
— Ужасно. Ты не представляешь, сколько раз мне приходилось доказывать, что я не какая-то красивая кукла, а сама чего-то стою. Моя внешность — это испытание. Я бы не сказала «наказание». Нет. Именно испытание. Никто из мужчин ведь никогда не замечал, какая я на самом деле и чего хочу. Никто, кроме Стаса. К сожалению, я потеряла его любовь. Хотя не буду спорить, красота дарит и некоторые преимущества. Мне, например, всегда все легко доставалось. Достаточно улыбки и пары приятных слов. Раньше я ставила себя выше других, и это чуть было не испортило мне жизнь, а главное — жизнь моей дочери. Высокое самомнение — болезнь всех красавиц. Мы привыкаем, что нас обожают, нам поклоняются… Нет, я не оправдываю себя. Хотя, может, и оправдываю. Главное — у меня все-таки получилось это в себе увидеть, осознать и побороть.
Смешно вспоминать, но было время, когда я считала других своими рабами. Словно весь мир должен мне за то, что я одариваю его своей красотой. Правда, эгоизм не помешал мне приобрести настоящих подруг. Вас. И не потерять. Так что я не всегда и не везде была стервой.
Что касается мужчин, вы и так в курсе. Мужчины меня либо боялись, либо пытались купить, как дорогой аксессуар. Все, кроме Стаса… Я очень жалею, что потеряла его.
— Странно, что мы раньше никогда об этом не говорили… Знаешь, а в школе я завидовала твоей внешности, — сказала Варя.
— Я тоже. Думаю, все девчонки хотели быть похожей на тебя, — согласилась Полина.
— Знаю.
— В конце концов, быть некрасивой женщиной — это тоже испытание.
— Это точно… — протянула Варя.
— Напрашиваешься на комплимент? — спросила Кристина.
— Я не красавица!
— И не уродина. Кстати, по-моему, единственная из нас, кто всегда был в центре мужского внимания.
— Это правда, но только потому, что мне хотелось этого. Вам же это было просто не нужно.
Раздался Варин плач.
— Что такое?
— Я ничего не вижу, — вдруг сказала она.
— Ничего, это пройдет. Наверное, перепад давления от шока.
— Я ничего не вижу все время, что мы тут.
— Ты уверена? Может, ты просто так и не привыкла к сумраку?
— Нет. Полная темнота. Настоящая тьма. Вы видите друг друга, очертания предметов, какие-то просветы. Я — ничего!
— Почему ты говоришь об этом только сейчас?
— Не знаю. Наверное, все надеялась, что это пройдет и я снова начну видеть.
— Уверена, это пройдет. Если не сейчас, то когда мы выберемся отсюда. Это просто такая реакция на пережитое потрясение…
— Я не хочу быть слепой!
— Варя, даже если что-то серьезное случилось с твоим зрением, неужели ты думаешь, что не сможешь это вылечить? Знаешь, раньше я и не замечала за тобой такого бессилия. Хотя, если вдуматься, ты никогда ни во что не верила. Именно поэтому, как ты говоришь, ты и не состоялась… Ты ведь просто не верила в себя, так? Ты всегда от всего сбегала, стоило возникнуть малейшей сложности. Потом сбежала и от любви. Ты так испугалась, что решила выйти замуж за того, кого не любишь. Вдруг… вновь встретила Антона. И опять запаниковала.
— Неправда! Я верю! Есть вещи, в которые я верю! Есть вещи, ради которых я жила, живу и буду жить!
Потом наступило долгое молчание. Через пару часов Варя первая его прервала.
— Все прошло. Я снова вижу. Слава богу!!! Девочки, это было ужасно!
— Ну вот, а ты переживала, — поддержала ее Полина.
— В своей жизни я сожалею лишь об одной вещи, — продолжила Варя. — Раньше я не решалась рассказать вам, но сейчас признаюсь… Я сделала аборт. Все из-за трусости. Только из-за страха. Как подумаю, что сейчас у меня могла быть дочь или сын…
— Кто был отцом ребенка? — спросила Кристина, хотя уже знала ответ на этот вопрос.
— Антон. Я не была готова к материнству. Мы уже расстались. Тогда я решила, что это будет лучший выход…
Глава 22
— Как думаете, сколько времени мы уже здесь? — спросила Кристина.
— Два дня.
— Откуда ты знаешь?
— Я всегда просыпаюсь и ложусь спать в одно и то же время на протяжении многих лет, — ответила Полина.
У Кристины поднялась температура. Она постоянно чихала.
В таком состоянии она постоянно думала только о дочке.
«Дашенька… Если бы ты знала, сколько бы мама отдала, чтобы увидеть тебя. Посмотреть в твои глаза, обнять… Поцеловать… взять за руку… сказать, как сильно тебя люблю. Я знаю, если со мной что-то случится, отец позаботится о тебе. И знаю, ты будешь счастлива. Ты будешь очень счастлива… Я знаю, ты вырастешь прекрасным человеком. Мне будет безмерно жаль, если я не смогу увидеть тебя совсем взрослой. Если не смогу увидеть твою будущую семью. Мужчину, который сделает тебя счастливой. Твоих детей… Но я знаю, ты будешь счастлива. Я знаю. Я знаю. Я знаю…»
