— Знаешь, дядя Генри, я бы, наверное, тоже не погибла, случись со мной такое! — как-то сказала она старику-штурману — А может быть, мне только хочется так о себе думать?
— Но я тоже думаю, что ты бы справилась, Рони! — поддержал девушку морской волк. — Все, что умел этот самый Робинзон, ты тоже умеешь, даже, пожалуй, побольше. Ну, а сажать хлеб и доить коз он тоже не умел, так ведь научился!
Генри Бэкли умел читать, но редко садился за книгу — ему больше нравилось слушать увлекательные пересказы Вероники. Он был уверен, что она рассказывает ничуть не хуже, чем пишут свои романы писатели, к тому же ей легко было все это представить и описать — она и сама прожила немало лет в мире, полном приключений, ничуть не менее увлекательных и опасных, чем герои известных книг.
Иногда Вероника и ее старый друг просиживали целые вечера у разложенного возле дома костра либо в комнате нижнего этажа у полыхающего камина. Она описывала прочитанные истории, а он слушал, иногда по-детски пугаясь или восхищаясь, должно быть, искренне веря, что все это правда, а не вымысел писателя.
При этом они не вспоминали своих минувших приключений — с этим было покончено. Вероника решила оставить пиратское ремесло раз и навсегда, и ее решение уже не могло измениться. Тем более что цель, ради которой она некогда стала капитаном Черный Алмаз, была достигнута, и остаться пиратом значило оказаться среди тех, с кем всю жизнь так упорно боролся ее отец.
Старый штурман тоже не желал и вспоминать о своем флибустьерском прошлом, о походах со знаменитым Генри Морганом, о прежних кровавых подвигах. Он был рад, что леди Дредд предложила ему переехать с нею в Старый Свет и поселиться в этом деревенском уединении. Бэкли состарился, его едва ли уже позовут на службу в какой угодно флот, а без моря где и кому он нужен? Его взрослые дети со своими семьями жили каждый своей жизнью, в которую не имело смысла вторгаться. Жена давно умерла, снова жениться поздно.
Другое дело — Вероника. У нее оставались деньги, полученные по завещанию от отца, их было не слишком много, но и не так уж мало. Кроме того, после сражения с капитаном Черная Борода возле испанского острова Санта-Каталина пираты отыскали спрятанные в этом месте сокровища — несколько ящиков и бочек с золотом и драгоценностями. Судя по всему, это была часть легендарного клада Генри Моргана. Леди Дредд, верная своему презрению к богатствам, которое она нередко выказывала, захватывая со своими пиратами немалую добычу, и на этот раз не пожелала разбогатеть. Большую часть сокровищ она с помощью лейтенанта Мейнарда передала властям, оставив лишь одну обещанную ее экипажу бочку с золотом. И, как полагалось капитану, взяла себе пять долей. Но и этого было более чем достаточно не только для безбедной жизни, но и для того, чтобы, если будет желание, найти себе приличную партию и выйти замуж.
Втайне старый морской волк, конечно, этого не хотел — тогда он останется совсем один, и с этим придется смириться. Но Вероника должна быть счастлива! В мечтах он видел ее в окружении детей, которых она, возможно, позволит таскать на плечах, катать на том же баркасе… Только вот где найти будущего отца этих чудесных детишек?
Когда-то, в прежней жизни у леди Дредд был жених. Тот самый лейтенант Роберт Мейнард, который помог ей устроить западню Черной Бороде. Всего лишь помог — она ведь сама все придумала и осуществила. Но это было накануне дня их окончательного расставания. А время, когда они считались женихом и невестой, осталось в невозвратимом прошлом. Это было до страшной гибели адмирала Дредда. Вспоминает ли Вероника о Роберте? Кто ж ее знает? Может быть, и да. Но она ни за что об этом не скажет!
Вернувшись из Лондона, с придворного бала, на который ее уговорил поехать свалившийся будто снег на голову столичный франт, леди Дредд долго со смехом описывала старому штурману дворец главы правительства лорда Уолпола, нелепые парики, в которых парились хозяин и его гости, танцы и музыку, фейерверк, от которого у одной дамы едва не загорелся кринолин. И лишь потом рассказала о предложении, которое ей сделал министр Адмиралтейства.
— И что же, Рони? — Генри с любопытством поглядел на девушку. — Ты согласилась?
Она засмеялась.
— А ты знаешь, дядя Генри, да! Он же не пиратствовать мне предлагает. Напротив, обещает выдать бумагу Адмиралтейства со свидетельством того, что я выполняю поручение английского правительства. Я? Можешь себе представить? Если мне не удастся отыскать этого Бартоломью Робертса или я его найду, но не смогу уговорить встретиться с лордом Джонатаном, то есть вернуться в Англию, то все останутся при своем. Если же блудный родственник вернется в дядины объятия, то мне еще и перепадет немало денег — на днях привезут договор, в котором все это будет прописано.
— Но ты все время толкуешь, что денег тебе хватает! — не без удивления заметил моряк.
— Ну, добрые дела, на которые нужны деньги, всегда можно найти, — возразила Вероника. — Вон, на Моргановы сокровища у нас в деревне мельница построена. Скажешь, она лишняя? Йомены довольны. Небось и молились бы за грешную душу пирата Моргана, скажи я им, откуда это золото. Да нет, дядя Генри. Если серьезно, то я, скорее всего, как раз не стану уговаривать пирата Робертса вернуться в Англию. Боюсь, ему здесь устроят ловушку.
— Я тоже об этом подумал, покуда ты рассказывала! — вздохнул Бэкли. — Не верю я в добрые чувства адмиралтейского лорда. Но тогда чего ради ты едешь?
Она пожала плечами, необычайно красивыми в обрамлении пенных кружев глубокого декольте.
— Еду просто ради моря, дядя Генри. Скажем, чтобы развеяться. Проветрюсь и вернусь обратно. И заодно предупрежу пирата-щеголя, что за ним идет охота не только в Новом, но и в Старом Свете. Посоветую бросить к акулам и барракудам пиратство, уплыть на своей «Виолетте» куда-нибудь далеко-далеко и зажить без всей этой резни, пальбы и крови. Тебе ли не знать, чем в конце концов кончаются все пиратские эпопеи?
— Не все, — улыбнулся старый штурман. — Генри Морган кончил свою жизнь вице-губернатором Ямайки, в роскошном дворце, окруженный слугами и рабами.
— О да! — подхватила Вероника. — Но почти все, что он награбил, ради чего убивал, предавал даже своих друзей и соратников, так и осталось спрятанным, непотраченным, напрасным. Сам Морган умер, не дожив до пятидесяти лет, непонятно от какой болезни, скорее всего, от неудержимого пьянства. А спустя четыре года море смыло и его великолепный дворец, и даже его могилу…
[14] Вот — наглядное проявление Воли Божией.
— Что верно, то верно! — согласился Бэкли. — Только вот пираты — ребята упрямые. Их нипочем не убедить, что они выбрали слишком худое ремесло и с ним надо побыстрее кончать. Деньги, они, знаешь, Рони, липнут к рукам. Особенно грязные. Я вот прожил такую длинную жизнь, а знаю только одного пирата, сумевшего уйти с этой дорожки. Это ты, сэр Рональд Черный Алмаз!
