Нол едва не пролил кофе себе на брюки.
— Так бездарно время потрачено: я один, она одна. Я надеялся, она рано или поздно образумится, но она страшная упрямица, — договорил Дэвид.
— Правда? — изумился Нол. — Вы же ненавидите друг друга!
Дэвид покачал головой:
— Ты помнишь только то, что было перед разводом. А до того… У нас была любовь, о которой пишут в книгах.
Наморщив лоб, Нол покопался в памяти: они с отцом играют в гольф, мать смотрит на них сияющими глазами… родители обнимаются на кухне как подростки. Черт, получается, Нол все это время помнил только плохое, забывая о хорошем?
— Во всем виноват я, я один, — тяжело произнес Дэвид. — Я признал свою вину, я просил прощения, пока не посинел, но твоя мать… — Он махнул рукой.
— Что за вина?
Дэвид пожал плечами:
— Интрижка.
Нол уставился на отца, не веря своим глазам.
— У тебя была другая женщина?
— Ну, «была» — это громко сказано. Всего-то два раза у нас с ней… — Дэвид закашлялся.
Нол совершенно потерялся: он всегда считал, что его отец — честнейший человек. Во всяком случае, после развода у Дэвида никого не было.
— Я полагаю, это было что-то вроде кризиса среднего возраста. Я снова хотел почувствовать себя молодым и привлекательным. — У Дэвида дернулся уголок рта. — Короче, это была официантка из ресторана при нашем теннисном клубе.
— Боже! — Нол прижал руку ко лбу.
— Бонни ее звали. И смотрела она на меня так, что я чувствовал себя на десять лет моложе. Второй раз дело было в раздевалке, и твоя мать застала нас на месте преступления. Я только посмотрел ей в глаза — и понял: всему конец. — Дэвид покачал головой. — Я бы сердце себе вырвал, лишь бы она… Я ее любил. И сейчас люблю.
— Папа… — Нол просто не знал, что сказать.
— Эта официантка ничего для меня не значила. Просто женщина, на которую я отвлекся, забыв о том, что было для меня по-настоящему важным. Если бы я мог все исправить! Я бы душу заложил за второй шанс.
Подул теплый ветерок, ероша темные волосы Нола и седую шевелюру Дэвида. Нол наклонился и положил руку на руку отца.
— Я даже понятия не имел, как ты сильно любил маму…
— Уж и не знаю, зачем я тебе рассказал эту историю. Наверное, старею. Хотя можешь считать это предупреждением. Родители не хотят, чтобы дети повторяли их ошибки. Одно дело — легкая интрижка, когда ты свободен, но оно того не стоит, если у тебя есть хорошая женщина. Держись за нее, это сокровище. — Дэвид отхлебнул кофе и поставил чашку на столик. — Нет ничего важнее любящей женщины.
Нол кивнул. Ему подумалось, что он всегда это знал. Но осознал слишком поздно. Сабрина, конечно, сокровище, и он никак не может о ней забыть…
— Ладно, — решительно сказал Дэвид, — хватит мрачных мыслей. Пойдем шарики погоняем? — предложил он, кивнув в сторону корта.
Нол поднялся.
— Боюсь, в следующий раз. Мне надо как следует подумать.
— Бросаешь вечернюю текилу? — подмигнул ему отец.
Сделав паузу, Нол кивнул:
— Да, что-то в этом роде.
Сабрина взмахнула метелкой, и пыль разлетелась во все стороны. Сабрина громко чихнула, злясь на себя: сегодня она даже пыль не может толком убрать. И тут ни с того ни с сего из глаз хлынули слезы. Да что с ней такое? Свадьбу Моны и Клиффа она худо-бедно пережила. И даже ухитрилась не вспоминать о Ноле с утра до полудня.
Зазвонил дверной колокольчик. Девушка вытерла глаза, бросила метелку под книжный шкаф и пошла впустить посетителей. Это была парочка: парень и девушка, которые держались за руки и не сводили друг с друга счастливых глаз.
— Доброе утро. — И Сабрина растянула губы в улыбке.
— Мы у вас тут побродим, ничего?
— Конечно, бродите сколько хотите, — сказала Сабрина, со вздохом отвернулась от них и пошла к стойке.
Тут снова зазвонил колокольчик, Сабрина повернула голову и увидела Либби. Сегодня ее яркие волосы были перевязаны бирюзовым шарфом, а в руках она держала корзинку.
— Доброе утро!
Утро добрым не бывает, подумала Сабрина, но кивнула старушке:
— Доброе утро. Я смотрю, у вас прекрасное настроение?
— Отличное! На рассвете у меня под окном пел дрозд. Счастливый знак! Не знаю, конечно, что он может предвещать мне…
Либби рассмеялась, поставила корзинку на прилавок и повернулась к Сабрине:
— Господи, милая, что это с тобой? Хорошо, что я принесла печенье! — Либби приподняла салфетку, которой было укрыто содержимое корзинки, и оттуда потянулся восхитительный запах сдобной выпечки. — Они разные: одни с шоколадом, другие с арахисовым маслом, третьи с жженым сахаром. Попробуй!
И Либби сунула Сабрине золотистую печенюшку.
— Жалко, что мужчины не печенье, выбрать надо только одного из многих, — добавила она чуть погодя.
Сабрина посмотрела в сторону.
— Мне не из кого выбирать.
Либби заправила за ухо выбившуюся прядь.
— Ну что ты такое говоришь, милочка! Взять, например, Джона. Или очаровательного мистера Бэнкса, с которым ты меня познакомила.
И тут Сабрина, не выдержав, всхлипнула и, припав к плечу Либби, громко, во весь голос, разрыдалась. Либби извлекла из кармана вышитый батистовый платочек и принялась вытирать ей слезы.
— Ну полно, полно… — Старушка отвела Сабрину за стойку и усадила на табурет. — Что делать, разбитое сердце нелегко склеить…
— Разбитое сердце? — Сабрина уставилась на незабудки, вышитые на платке. И почему это она всегда последняя узнает о том, что с ней происходит? Ну конечна сердце Сабрины разбито: она влюблена в мужчину, который ей совершенно не подходит. — Либби, что мне делать?
— Во-первых, продать книжку этим славным молодым людям.
Юноша нерешительно протянул Сабрине купюру.
— Вот…
— Извините. — Всхлипывая, Сабрина пробила покупку.
Парень почесал в затылке.
— А вы ему сказали… — начал он.
Сабрина застыла, сжимая в руке чек.
— …что вы его любите! — пискнула девушка, обхватив своего парня за талию.
— Парень обернулся к ней, и они посмотрели друг другу в глаза. Потом снова повернулись к Сабрине.
— Любовь все меняет, — поддакнул юноша.
— И превращает все плохое в хорошее, — добавила девушка.
Сабрина грустно улыбнулась и подала советчикам пакет с покупкой.
— Спасибо, ребята, за поддержку. Но видно, в вашем возрасте все проще. Удачи вам! Заходите еще!
