Хакама сказала задумчиво:
— Если нет вариантов, как заманить их в земли Миш... то
придется нам самим идти в Гелонию.
Маги в нерешительности переглядывались. Понятно, в обороне
легче всегда. К тому же здесь уже укрепились.
А идти в земли Гелона... Говорят, он крепил свою молодую
державу как никто другой. Стены крепки, в подвалах немерено зерна, мяса, а в
самой крепости бьют обильные родники, так что воды вдосталь. Короед сказал
торопливо:
— Давайте все же искать, как их заманить снова! Это
надежнее.
Хакама засмеялась, стараясь как-то поднять упавшее
настроение чародеев:
— Конечно, конечно!.. Будем искать. Но мы ограничены во
времени.
— Почему?
— Не знаешь? — удивилась Хакама. — Ах да,
тебя не было на том... роковом собрании. Или был? Ну, когда создавался этот
Совет Семерых Тайных! Словом, Богоборец допустил небольшой промах. В своей
самонадеянности он назвал день и час, когда родился! Более того, указал место,
где появился на свет. Я тщательно проверила все звездные карты, сопоставила
и... все карты говорят, что он погибнет в день Битвы Муравья с Рекой! Я давала
проверить свои расчеты Беркуту и Ковакко. Потом меня проверил Россоха, знаток
звездного неба. Да, именно в день Битвы Муравья с Рекой прервется жизнь этого
человека, которого мы зовем Богоборцем. А что после этого дня... уже полная
тьма. Звезды молчат. Возможно, в потусторонний мир не могут смотреть даже
звезды.
Короед спросил недоверчиво:
— Но не значит ли, что Богоборец погибнет в этот день
все равно? Даже если мы не вмешаемся?
Хакама кивнула:
— Хороший вопрос. Я верю, что если мы даже не шелохнём
пальцем, то он либо объестся и помрет, либо его ткнут ножом в пьяной драке,
либо ему свалится на голову камень с крыши... Но возможно, звезды избрали орудием
его смерти именно нас?.. В любом случае я хочу присутствовать при его гибели. К
тому же наши желания совпадают с желаниями нашей могущественной союзницы,
владетельной Миш. У нее есть сын, доблестный Агафирс, которому уже тесно в его
крохотной стране! А вот армию он собрал и подготовил очень большую и сильную.
Россоха вскочил в тревоге:
— Вы что же, в самом деле готовы идти на это безумие?
— Какое? — спросила Хакама ядовито.
— Идти на Гелонию!
— Мы идем на Богоборца, — уточнила Хакама. —
Гелония нас не интересует, но она интересует владетельную Миш. И ее сына,
доблестного Агафирса. Так что каждый из нас очень заинтересован в этом походе.
Россоха сказал твердо:
— Я — против. Я с вами, когда вы хотели ограничить
власть этого Богоборца. Он слишком... молод. И потому чересчур быстр на простые
решения. Но я против того, чтобы гоняться за ним по всему свету. Тем более,
если он нашел убежище в такой защищенной крепости, как Гелония. Будут реки
крови, будет слишком много смертей. Нет, я против.
Маги молчали, он сказал достаточно твердо, а доводы
показались вескими. Хакама подыскивала возражения, но первым опомнился Беркут,
засмеялся:
— Россоха!.. Ты что, против воли богов? Даже боги
подчиняются тому, что начертано на небесах!.. Если Богоборцу предначертано, то предначертано!
Не нам, слабым, спорить с небесами. Более того, мы должны всячески помогать
выполнению высших предначертаний, и тогда в мире будет порядок. Кто, как не мы,
должны следить за этим порядком?
Россоха покачал головой:
— Ты не понимаешь. Было видение... оно у меня
повторилось. Я верю, что именно его видела и Хакама. Так мне кажется, хотя наша
хозяйка — женщина, да еще и красивая, а им если не соврать — то и радости от
жизни не видеть. Я зрел будущее, что через ущелье Красного и Черного Меча двинется
со стороны Гелонии огромное войско, а во главе на огромном белом жеребце едет
Скиф!.. Так что нам надо ждать, когда Скиф все-таки двинется в земли Миш.
Молчали, думали. Внезапно раздался настолько чистый женский
голос, что маги даже начали оглядываться, пока не уставились на Миш.
— Какой белый жеребец? — спросила она.
— Какой? — удивился Россоха. — Обыкновенный,
только уж очень огромный!.. Хвост, грива, широкая грудь. На лбу темное пятно в
виде звездочки, верхний луч выше других...
Миш тихонько в задумчивости произнесла:
— Странно...
— Что?
— Такой конь у Агафирса. Я всегда волнуюсь, когда он
садится на такого огромного зверя.
Отзвук ее прелестного голоса еще медленно затихал в башне,
постепенно уходя ввысь и там отражаясь негромким мягким эхом, как вдруг Хакама
внезапно подпрыгнула, глаза ее озарились счастьем, ликованием.
— Что стряслось? — спросил Россоха.
— Мы неверно... — вскрикнула она,
задыхаясь, — мы неверно... истолковали!.. Да, было видение, очень четкое и
ясное, как огромная масса войска проходит через знаменитое ущелье Черного и
Красного Меча! А во главе на коне едет Скиф. Но Скиф ли? Где на нем написано,
что он — Скиф? Мы видели всадника, очень похожего на Скифа! Еще не поняли? Мы
тогда ждали, что Скиф обязательно вторгнется в земли Миш с войском Гелона! Мы
ждали этого, хотели этого, вот и поняли неверно!
Россоха пробормотал:
— А как надо понимать?
— Как будет на самом деле! Да, огромное войско двинется
из Гелонии обратно в земли Миш. Но во главе поедет, как и ехал в ту же
сторону... Агафирс!.. Не понял? Россоха, да их родная мать все еще не в
состоянии отличить одного от другого!.. Она их различала только по голосам да
по манерам. Это Агафирс поведет свое войско обратно после разгрома Гелонии и
убийства Скифа и Богоборца. Вот и исполнится пророчество звезд, что из трех
братьев останется только один, что он начнет завоёвывать весь мир и завоюет его
весь. ..
Миш сидела бледная, огромные страдальческие глаза на белом
лице стали еще прекраснее и трагичнее. Хакама ревниво подумала, что увидь
Колоксай ее сейчас, он уж точно отказался бы даже от злых слов. А то и сам бы
просил у нее прощения.
Глава 33
С высоты облаков земля выглядела как пестрый зелёный ковер с
редкими желтыми проплешинами. Самые высокие леса казались мелкой травкой,
однако Россоха различал даже мелких зверьков, ползающих змей, юрких ящериц.
Хакама стояла рядом, зачарованно всматривалась в зеркало. По
дальней дороге двигается открытая повозка, с высоты хорошо видно человека,
лежит, подставив солнцу лицо и бесстыдно выставив голый живот. На передке
телеги усталый парнишка вяло помахивает кнутом, кони плетутся едва-едва.
— Как я тебе завидую, — сказала она
льстиво. — За такое умение я отдала бы половину своих сокровищ!
Россоха пробормотал:
— Ничего особенного... Ты с муравьями дружишь, я умею с
орлами.
