При имени «Агафирс» у всякого перед глазами вставало зрелище
горящих городов, звучали крики, звон железа, стук стрел, дикое ржание боевых
коней.
И вот теперь, судя по всему. Скифу придется перейти дорогу
грозному Агафирсу...
Солнце, за день пути превращаясь из раскаленного оранжевого
комка металла в огромный багровый шар, медленно опускалось к краю земли. Кони
ступали медленно Скиф клевал носом, иногда наклонялся так низко что тыкался
лицом в конскую гриву. Воздух был неподвижный, тихий, пахло сочными травами,
цветами, а толстые шмели все еще бороздили с грозным гулом теплый и густой, как
парное молоко, воздух.
Олег посматривал на этот странный багровый шар, снова и
снова замечал на нем пятна, похожие на ржавчину, видел сияющие выступы... или
это огненные вихрики? Заходящее солнце чем-то похоже на полную луну, но с той
лишь разницей, что на луне всегда можно рассмотреть эти пятна, а на солнце
утром или днем в упор не посмотришь, как смотрит он сейчас...
Сердце тревожно и радостно стукнуло. Он еще не понял, в чем
дело, но сонные медленные мысли, что похожи на лениво плывущие облака в
спокойном небе, задвигались хаотично, как головастики в теплой воде, стараясь
не упустить мелькнувшую лакомую добычу. Ну-ну, хватай ускользающую мысль, все
важные мысли почему-то ускользают, а ленивые и тупые лежат под ногами,
натыкаешься то и дело... Итак, утром солнце поднимается, как белый раскаленный
комок металла, только что вынутый из небесной кузницы, затем постепенно
начинает остывать, зато нагревается внизу земля, солнце же становится
оранжевым...
Дальше, сказал он себе, дальше! А дальше, подсказала
услужливая мысль, солнце остывает еще и еще, становясь красным. Ага, красным.
Затем к вечеру уже совсем багровое, как всякое остывающее железо... Так-так,
тащи мысль дальше: когда остынет еще, то и багровость уйдет... солнце станет
черным! И вот оно, не останавливаясь, пойдет через страшный подземный мир,
пойдет черное и страшное, пойдет в другую сторону, пойдет, пойдет, уже с запада
на восток пойдет...
Скиф прислушался, сказал с беспокойством:
— За нами погоня!
Олег, раздраженный, что глупую мысль никто и никогда не
прерывает, хотя глупые мысли так и лезут, зато умную перебьет всякий, буркнул:
—Да.
— Что «да»?
— Погоня, да.
Скиф посмотрел с подозрением в неподвижное лицо этого
странного человека:
— Тебя это не тревожит?
Олег рассерженно проворчал:
— Зачем беспокоиться по мелочам? Есть дела поваж-нее.
Мой чалый что-то прихрамывает. То ли ногу сбил, то ли колючка... Как думаешь?
— Прикидывается, — ответил Скиф зло. — Я и то
заметил, что у тебя конь — хитрюга. Ты на звезды смотришь очень часто, а что
под тобой — хоть иногда замечаешь?
— Подо мной седло, — ответил Олег рассеянно. Он
коснулся пальцами луки седла. — Это седло...
Скиф с подозрением всматривался в его лицо, но странный
человек в самом деле углубился в думы, будто погоня и не погоня вовсе, а так,
пустячок вроде каркающей вороны. На самом же деле в том отряде, судя по облачку
пыли, не меньше чем полсотни человек.
Они проехали в прохладной тени высокой горы, тут же опалило
зноем, а впереди показалась еще одна роща. Скиф оживился, чутье подсказывает,
что там обязательно родник с ледяной водой, а под теми старыми деревьями полно
сухих веток, можно сразу костер, зайцев освежевать и на угли...
Едва слышный конский топот стегнул по нервам, как пучком
крапивы. Он подобрал поводья, оглянулся, но придвинувшаяся гора скрыла облако
пыли. А спереди... из-за рощи выметнулся с десяток всадников на легких конях.
Всадники неслись весело, наперегонки. Сперва не усмотрели
бредущих шагом двоих всадников, но передний вскрикнул, указал в их сторону
плетью. Скиф видел, как все слаженно повернули коней.
Он зарычал, потащил из петли боевой топор. Под тем-ной от
солнца кожей прокатились шары мускулов, плечи раздвинулись, а руки прямо на
глазах стали вдвое толще.
— Вот теперь мы им покажем!
— Их всего-то ничего, — обронил Олег равнодушно.
Скиф подбросил топор, тот блеснул в воздухе блестящим
лезвием, дважды перекувыркнулся и, как в мокрую глину, влип в широкую ладонь
хозяина. Скиф хищно оскалил зубы, глаза уже выбирают, кого разрубить молодецким
ударом, кого сорвать с седла, кого сбить конем...
Олег поморщился, все эти дурацкие махания мечами и топорами
— ничто. В его сумке магический жезл, которым он не пользовался уже сколько
лет, этот жезл способен смести с лица земли целую армию. Даже в руках простого
мага сметет, а ему так и вовсе достаточно сделать движение дланью. А то и двумя
пальцами. Можно даже одним, неспешно, этот горячий воин даже не поймет, что
случилось и почему десяток сильных и здоровых головорезов превратились в жаб, в
сухие листья, просто в пыль, что тут же развеется под ударом ветра.
Скиф начал выдвигаться вперед. Олег остановил его брезгливым
движением:
— Погоди.
Скиф посмотрел на него с недоверием:
— Там их десяток... нет, даже пятнадцать человек!
— Да какая разница, — ответил Олег усталым и злым
голосом, ведь мысль все-таки ускользнула, а додумался или почти додумался до
чего-то очень важного.
— Десять или пятнадцать?
— Да хоть сотня, — ответил Олег.
— Так доставай же лук! — закричал Скиф.
— Лук? — удивился Олег.
Всадники неслись в их сторону, как стая волков, загоняющих
двух туповатых оленей. Трое нацелились прямо на рыжеволосого, что впереди, еще
один держал взглядом Скифа, а остальные ушли в стороны, наддали, стараясь
замкнуть кольцо до того, как сшибутся передние.
Олег поднял руку, сказал Слово. На лицах всадников он
рассмотрел злобные усмешки. Кони несутся все так же галопом, из-под копыт
выстреливают струйки желтой, как золото, пыли, вылетают мелкие камешки. Олег
повторил Слово, дополнил жестом. Всадники даже не заметили страшного удара,
который должен был смести их с лица земли, несутся все так же, а в руках,
сжимающих мечи, теперь появились арканы.
Олег в тревоге сказал Слово вслух, громко, собрал в кулак
волю и метнул навстречу всадникам. Кони мчались, как стадо огромных кабанов,
Олег с непониманием смотрел на приближающихся всадников...
Скиф заорал за спиной:
— Да хватайся же хоть за палку!
Олег увидел оскаленные конские морды, перекошенные злобные
лица всадников, торжествующие. Успел выкрикнуть Злое Слово, обеими руками
ухватил пространство и отшвырнул от себя. Раздался грохот, блеснуло синее небо,
страшно ржали кони, в голове был грохот, лавина падающих камней...
Над ним стремительно поплыло небо с мелкими облачками. По
бокам неслись блестящие от пота конские тела. Копыта бьют в землю совсем близко
от его лица, забрасывают комьями сухой земли, а во всем теле боль, что растет и
растет...
