Вот только Артем.
Артем, он…
Он ведь вполне мог оставить Сахалин; он как Прикованный к багру, фактически свободный подданный Империи, мог покинуть остров и поселиться на любой территории. Его этот Человек, кажется, тоже. Ерш… Ерша можно оформить как экспонат. Объект прикладной футурологии, эти дураки в иммиграционной службе все равно ничего не понимают в футурологии, думаю, я смогла бы его вывезти. То есть сахалинская поездка, несмотря на ужасы и невзгоды, которые нам пришлось пережить, безусловно, удалась. Поездка удалась, от Южного до Корсакова недалеко, а там мы могли бы погрузиться на военный корабль и эвакуироваться.
Вполне реально.
Вполне.
А пока…
У меня не было возможности делать подробных или хотя бы конспективных записок, но этого и не требовалось – один из методов практической футурологии – метод непосредственного восприятия действительности, создание мнемо-карты ощущений с последующим анализом, как непосредственно индуктивным, так и с помощью подсознательной деконструкции с выводом в сон. Профессор Ода был особо пристрастен именно к этой системе, он уверял – понять, что с тобой произошло в момент непосредственного события, невозможно, суть произошедшего станет тебе ясна потом, возможно, по прошествии лет. Именно поэтому задача любого полевого – поддерживать уровень текущей рефлексии на максимально низком уровне во избежание возможных искажений. Это сложно.
Оставалось наблюдать. Часто не получается, но наблюдать.
На следующий день Артему стало лучше, и он, отлежавшись полдня, к вечеру отправился в окрестности Холмска, чтобы забрать своего старшего товарища, этого самого Человека. Я оценила обстановку и пришла к выводу, что смысла отсиживаться в гостинице нет, ситуация в окрестностях Южного взята под контроль, особых волнений в городе не наблюдается, подоспевшие с юга отряды самообороны выдвигаются к окраинам округа, и, пожалуй, можно спокойно осмотреться. Не терять времени и не упускать возможности, именно так.
Возможность была замечательная. В «Рубиконах», одной из своих последних работ, профессор Ода составил сценарный перечень точек бифуркации, мест надлома, уничтожавших одни цивилизации и рождавших новые. Мне не очень нравилось именно это его исследование, на мой взгляд, производить футурологический анализ, основываясь на литературных источниках, хоть и изящно, но все-таки малонаучно. Ода думал иначе. Южно-Сахалинск по всем признакам подходил под сценарий «Город Накануне», таким образом, появилась возможность проверить гипотезы профессора в полевых условиях.
Упустить эту возможность я не могла, поэтому вызвала рикшу, одела Ерша получше, добыла у администрации гостиницы термос и наполнила его кипятком, после чего отправилась путешествовать по Южному.
В Южном волнения, охватившие северную часть острова, практически не ощущались, так что можно было беспрепятственно бродить по городу и говорить с людьми. Чиновники префектуры исполняли свои обязанности, осуществлялось электроснабжение и патрулирование дорог, торговцы наполняли улицы, туда-сюда сновали рикши, над лотками поднимался кислый запах жареной черемши и эрзац-кофе, и казалось, все было как всегда.
В среде здешних китайцев наблюдалось, впрочем, некоторое беспокойство – пришельцы с севера, обосновавшиеся на полях и сопках вокруг города, раздражали население Южного. И хотя чужие предпочитали держаться от местных подальше, я, перемещаясь по городу, неоднократно слышала призывы к погромам и устрашительным расправам с пришельцами, однако никаких решительных действий не наблюдала.
Рикша, гораздо более полно осведомленный в городских делах, сообщил, что среди населения распространяются слухи, причем, насколько я поняла, слухи эти невероятные и оптимистические.
Рассказывали, что в Анивской бухте видели четыре больших десантных корабля, прибывших из Японии с войсками, причем на одном из кораблей замечены не обычные солдаты, а гвардейцы Императора.
Рассказывали, что землетрясением разрушены Александровск, Поронайск и Углегорск, что уцелевшее население взбунтовалось и создало на севере вольницу, и теперь это возмущение будет безжалостно подавлено, бунтовщики уничтожены, а их имущество и жизненное пространство разделятся между лояльным населением. И что якобы близ Корсакова формируются добровольческие отряды, и что каждый, кто примет участие в северном походе, получит землю и гарантированный водный паек. Кроме того, особо отличившимся в борьбе с восставшими позволят легализовать детей, во всяком случае, одного ребенка точно.
Рассказывали, что на севере бушуют пожары, выгорают целые лесные районы, а значит, цены на уголь скоро упадут и зиму удастся пережить легче. Подешевеет и вода, поскольку потребление на севере снизится. А еще (это рикша сообщил по секрету) выйдет послабление бывшим каторжным; они, если, конечно, не замечены в антиправительственной деятельности, получат возможность вернуться в Японию. В результате чего освободятся должности, и уважаемые люди из китайских общин смогут занять достойное место в обществе. И наконец, шептались, что вся эта корейская пена, скопившаяся во множестве на острове, эта пена ждет уборки, и для этого найдется сила и воля местного самоуправления.
И рикша немедленно изложил небольшой план по окончательному решению давно назревшего корейского вопроса в городе Южно-Сахалинске, который, без сомнения, японский город, ну и немножечко китайский, но ни в коем случае не корейский, никак, никогда.
В целом землетрясение благотворно скажется на жизни Южного как культурного и экономического центра, у города откроются новые перспективы, именно поэтому город охвачен некоторым предчувствием.
А ведь еще этот дым на востоке; во многих он будит некий трепет, поговаривают, что на Эторофу взорвался вулкан и в атмосферу выброшен подземный яд, так что скоро все умрут, невзирая на принадлежность.
Рикша оказался большим сплетником, я выслушала его с немалым интересом. Покончив же со слухами, рикша предложил мне несколько видов культурного досуга, а именно всячески рекомендовал посетить центральную городскую площадь, на которой сегодня состоится двойное мордование негра. Я удивилась, напомнив, что сегодня не шестое и не девятое, на что рикша заметил, что у них мордования проводятся еженедельно – Южный может себе это позволить. Сегодня же для консолидации жителей города решено провести двойное мордование – такое случается чрезвычайно редко, и нельзя пропустить это зрелище.
Поначалу я отказалась от этой затеи, поскольку планы мои были несколько иные – посещение знаменитой электрической фабрики, работающей на мертвецах, и посещение каторжной тюрьмы, о визите в которую я договорилась заранее. Но все разрешилось успешно – оказалось, что площадь лежит как раз на пути к электрофабрике.
Все подходы к площади оказались запружены китайцами, никогда не видела такого количества китайцев, и нельзя сказать, что я чувствовала себя в их присутствии комфортно. Думаю, это давала о себе знать японская кровь, которая приходила в биологическое волнение в присутствии такого количества китайского элемента. Я чувствовала, как потеют ладони и учащается биение сердца, как начинают слезиться глаза, как рука тянется к пистолету. Наверное, мне помог Ерш, он вдруг сунул в мою ладонь обрубок своей руки – боялся потеряться, а я схватила его за запястье и держала, не отпускала.
