Если меня похитили ради того, чтобы я могла искупаться и покушать, я не совсем против побыть «заложницей».
«От заложницы до наложницы — один шаг!» — облизнулся полярный лис.
— А можно еще стаканчик? Пожалуйста… Умираю от жажды… — попросила я, млея и проводя рукой по поверхности воды.
Бокал появился через минуту. Интересно, если я потребую третий, меня не посчитают верблюдом?
— Спасибо большое, — вздохнула я, принимая бокал. Меня смутила только рука, ее подающая…
— Никогда не приходилось подавать стакан воды, — услышала я голос позади себя. — Обычно это делают родственники…
Я поперхнулась, чувствуя, как вода течет даже из носа…
— Ты так больше не шути, — ответила я, не оборачиваясь. — Я тебе очень благодарна за все это, но меня смущает, что мужчина присутствует в процессе моего купания.
Я снова сделала глоток…
— Странно. При нашем последнем разговоре, я был «оно», — раздалось за моей спиной.
— Прости, пожалуйста, в лесу при нашем первом разговоре было темно! — вздохнула я, чувствуя, что невольно улыбаюсь.
— А по голосу догадаться не могла? — осведомилось чудовище, явно считая меня членом жюри популярного конкурса, где основным развлечением для отвернувшихся судей являются попытки угадать пол поющего.
— В следующий раз буду интересоваться полом каждого чудовища, которое собирается меня съесть! Имя, пол, возраст, жизненное кредо, лучшие моменты жизни. И пока я не выясню эту информацию, съесть себя не дам! — зевнула я. — Понюхать, лизнуть — возможно. А съесть — нет!
— Я с удовольствием послушаю из темноты, как чудовище перед смертью вспоминает лучшие моменты своей жизни… — я услышала, как хлопнула дверь.
Меня вытерли, расчесали, привели в порядок, а потом отвели в очень красивую гардеробную. В больших шкафах были развешаны роскошные платья всех цветов и фасонов, на столешнице трюмо лежали браслеты, кулоны, ожерелья, кольца, ленты, а на полочках стояли женские туфли. Я сглотнула. Женская душа, обделенная красивыми вещами, привыкшая во всем себе отказывать ради того, чтобы заплатить за съемное жилье, и с тяжелым вздохом пролетающая мимо витрин дорогих магазинов, замерла от неожиданности, недоверчиво глядя на все это великолепие. Даже у самой жадной, избалованной и капризной девочки, регулярно закатывающей жутчайшую истерику из-за того, что кукле надеть нечего, не было столько нарядов для своей любимой игрушки.
— Эту комнату подготовили специально для вас! Вы уже решили, что наденете? Могу посоветовать темно-синее! — защебетала служанка, показывая мрачноватое платье с дорогой фурнитурой. Я растерялась. — Или голубое! Посмотрите, какое кружево! Шея и плечи оголены, поэтому можно смело надеть массивные серьги с сапфиром! Только волосы стоит собрать в прическу… Я помогу вам сделать прическу.
— Мне кажется, ей больше подойдет красное! — возразила вторая служанка, показывая мне достаточно фривольное платье с золотой вышивкой. — Гарнитур с красными камнями будет отлично подчеркивать темные волосы и оттенять белизну кожи.
Третья пыталась сосватать мне белое платье с венком из белых роз и тоненькую цепочку на шею с белой камеей. Я не знала, кого слушать, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Пусть сама выбирает, — услышала я голос. Позади меня стояло в человеческом облике самое щедрое чудовище на свете. Я изучала платья, прикладывала к себе, любуясь своим отражением.
— Ей бы подошло голубое платье с банта… — начала какая-то служанка, но тут же осеклась, после слова «Тихо», произнесенного таким голосом, от которого у меня самой мурашки побежали по коже.
— Можно нежно-зеленое с ленточками и веночек? — спросила я, глядя на легкое, воздушное платье с полуспущенными рукавами, без корсета и лишних украшений. Оно держалось на двух ленточках-бретельках. К нему полагались красивые туфельки. Через минуту я любовалась собой в зеркало. Волосы я распустила, чтобы прикрыть синяк на плече.
— Я вчера пообещал тебе цветы… — услышала я голос над ухом, а мне на плечо легла рука. Я ойкнула и скривилась от неожиданной боли, потому что попала она аккурат на то место, по которому меня сегодня в порыве дружбы похлопала железная перчатка.
— Я уберу твои волосы, душа моя… — услышала я тихий голос. Он был так близко, что я чувствовала чужое дыхание. — И развяжу ленточку… Я осторожно… Просто посмотрю, что ты от меня прячешь…
Я почувствовала, как шелковая ленточка скользнула по синяку, а по моей коже, разбудив целую цивилизацию мурашек, осторожно скользнули чужие пальцы. В этот момент я боялась даже вздохнуть, оцепенев и искоса поглядывая на свое плечо.
— Расскажи мне, душа моя… — прошептал голос мне на ухо, пока пальцы едва прикасались к моей гематоме. — Откуда у тебя это?
Я молчала как партизанка. Смерть чужого жениха в мои планы не входила. Извините, но у меня в каталоге нет запасного рыцаря. Запасные оборотни есть, люди есть, а вот с рыцарями на всю голову напряженка… Дефицит, однако. Амурские тигры переглянулись, сообразив, что не так уж они и вымирают.
— Говори… — шептал голос, растворяясь в надвигающейся из темных углов темноте. — Скажи мне, не бойся… Открой мне секрет… Это ведь не сложно… Всего лишь имя… Тебе же ничего не стоит назвать имя…
Стоит! Еще как стоит! Тут при всем желании, под угрозой расстрела я его не выговорю, даже если бы запомнила!
Как будто звенящая тишина стояла во всем мире. Был только голос, который нашептывал мне из темноты, требуя, упрашивая, умоляя сказать мне имя. Я покачнулась от внезапного приступа дурноты.
— Все… Тише-тише… Если не хочешь говорить, не говори, — прошептал голос, и я почувствовала, что ленточку аккуратно завязывают, а мои волосы снова ложатся мне на плечо. — Я сам узнаю…
— Не надо! — воскликнула я, понимая, что не стоит добивать страдальца от самомнения. Ему и так сегодня прилично бока намяли. Я его прекрасно понимаю. Еще три месяца назад я валялась на полу, закрывая голову руками, когда меня били ногами в живот, выкрикивая в пьяном бреду о том, как меня любят, как нам будет хорошо вместе, как завтра мы поедем выбирать свадебное платье и договариваться с рестораторами. На мне тогда защитили научную степень по прикладной математике. Приложили так, что все ребра пересчитали. И зубы. Слава богу, от зуба только маленький кусочек откололся, поэтому, когда улыбаюсь, не видно. «Сама виновата! Не надо было меня провоцировать!» — объяснял внезапные вспышки гнева Олень.
— Хорошо, я узнаю, но не скажу, что узнал… — вздохнуло чудовище, прячущееся под маской прекрасного принца. Я напряглась, не зная, чего ожидать от него.
«Мне нравится его подход! — обрадовался песец, утирая слезки хвостом. — Даже не спросил за что. А вдруг за дело схлопотала?»
— Все, все, успокойся… Я чувствую, как ты начинаешь переживать… — в комнате снова стало светлей. — Пойдем… Не бойся…
