В 1597 году смиренный Феодор занемог тяжкою болезнью, от которой он умер на другой день после Богоявления Господня. Когда государь лежал на смертном одре, бояре приступили к нему с вопросом: «Если Богу будет угодно отозвать тебя, государь от сей жизни, кому царствовать в России, оставляемой без законного преемника?» Царица Ирина, сестра правителя, убеждала супруга вручить скипетр ея брату, давно уже и счастливо правившему государством. Но умирающий царь предложил его старшему из Никитичей, Феодору, имевшему на престол ближайшее право; Феодор Никитич отказался от царского скипетра и уступал его брату своему Александру; Александр предлагал честь другому брату, Ивану; Иван третьему брату, Михаилу, а Михаил какому-то знатному князю, так, что никто не брал скипетра, хотя каждому хотелось взять его, как после увидим. Умирающий царь долго передавал свой жезл из рук в руки, лишился наконец терпения и сказал: «возьми же его кто хочет; я не в силах более держать». Тут, сквозь толпу важных особ, заставлявших так долго упрашивать себя, протянул руку Борис и схватил скипетр. Царь, между тем, скончался; на другой день, по Русскому обычаю, его похоронили в церкви, где погребаются государи. Он царствовал 12 лет.
Глава II
Бориса Феодоровича. 1598–1604
Деятельность правителя и сестры его. Избрание Годунова царем. Посол хана Крымского. Коронование Бориса. Попечение его о государстве. Намерение просветить Россию. Благосклонность к иноземцам. Густав, герцог Шведский. Врачи иноземные. Союз с Римским императором. Посол Турецкого султана. Сношение с разными государями. Иоанн, герцог Датский, жених Ксении. Честь Ливонским выходцам. Посольство от Ганзы. Строение городов. Замысел Богдана Вельского. Романовы.
По смерти Феодора Иоанновича, первостепенные вельможи начали жалеть о своей оплошности, и досадуя на проворного Бориса, говорили, что сей человек, низкий родом, не достоин сидеть на престоле. Но все это не помогло: правитель был коронован на зло Русским пузанам. При сем случае он и сестра его, Ирина, вдова умершего государя, поступили весьма хитро: царица, призвав к себе тайно много сотников и пятидесятников, склонила их деньгами и лестными обещаниями к убеждению воинов и граждан не избирать на царство, если потребуется их голос, никого, кроме Бориса, говоря, что он беспрерывно заботился о благе подданных, правил государством лучше всех прежних царей, и что он наградит щедро своих доброжелателей. Правитель и сам нашел многих приверженцев, при содействии монахов, разосланных из всех монастырей в разные города, при помощи вдов и сирот, благодарных ему за решение своих продолжительных тяжб, и при усердии бояр, которых он снабжал деньгами, обещая наградить и более, если изберут его государем. Этой цели он скоро достиг.
В продолжение траура, Годунов перестал заниматься делами: везде открылись беспорядки; не было суда, ни расправы; все пошло к верху дном. Посему, как скоро миновал шестинедельный (по Русскому обычаю) траур, находившиеся в Москве государственные чины спешили избрать царя из князей и бояр. Среди сих чинов явился Борис с жезлом и скипетром, сложил звание правителя, изъявил радость об освобождении себя от тяжкого бремени, от забот беспрестанных и, казалось, весьма равнодушно смотрел на корону. Первостепенные вельможи не могли надивиться такому хладнокровию, не зная, что таилось в его душе. Он вышел из собрания.
Князья, между тем, друг за другом подают голоса: один предлагает того царем, другой другого; а как дошла очередь до бояр, выступил из них вперед какой-то старец, понимавший видно, с которой стороны дует ветер, и от имени боярского сословия сказал: «Высокоименитые князья! Дело сие касается не одного звания, но каждого Русского; что определять все чины государственные, не будет и нам боярам противно». Тогда все чины собрались вместе и большинством голосов определили: «Хотя много князей и бояр в государстве; но нет мудрого и разумного царя. А как Борис Феодорович Годунов доселе „управлял престолом лучше всех прежних венценосцев“, то, „кроме его, никого другого иметь царем не желаем“». Тогда-то оправдалась пословица: глас Божий — глас народа; кого все избирают, тот и Богом избран.
Определение чинов, вероятно, не очень понравилось князьям и боярам: но делать было нечего; послали за правителем, Хитрец, однако, не явился; отвергнул корону (так искусно он притворялся) и ушел в Девичий монастырь, к сестре своей, Ирине, с которою желал он (так разгласили в народе) посоветоваться, на что ему решиться, постричься ли в монахи, или что-либо другое сделать. Клевреты же его спешили воспользоваться временем, убеждали народ действовать решительно, и говорили, что если дозволят Борису принять схиму, то во всем государстве не найдется другого столь мудрого правителя. «Прекратите ваши совещания», завопили толпы черни к боярам, «следуйте за нами в монастырь и делайте дело».
И так, вследствие определения государственных чинов, знатнейшие духовные особы, князья и бояре, купцы и царедворцы, воины и ремесленники, отправились в монастырь, для предложения правителю царской короны. Борис велел им сказать, что он довольно послужил миру и заботился о государстве; теперь желает одного спокойствия. «Государь! Борис Федорович!» завопил народ, «сжалься, смилуйся над нами; будь нам царем-государем!» Долго раздавались сие вопли; наконец он вышел из кельи; благодарил за честь и сказал, что престол должно предложить тем князьям и боярам, которые знатнее его родом. Народ не хотел этого слышать, пал на колена, кланялся в землю, взывая и умоляя: «Государь! сжалься над нами: будь царем нашим!» Борис опять скрылся, отринув просьбу. Тут, по воле избирателей, два отрока подошли к монастырю и начали петь, довольно неприятным голосом, в надежде смягчить правителя: «Смилуйся, государь Борис Федорович! Если отцы наши прогневали тебя своими грехами, тронься молением нашим: мы еще ни в чем невиновны; хотя ради нас будь царем! По всей земле Русской блуждают овцы без пастыря: будь нашим пастырем! Бог вознаградит тебя!»
Борис явился опять, уже с сестрою, и все еще упорствовал в отказе; тогда все обратились к ней с просьбою сжалиться над блуждающими овцами и убедить брата. Царица, с низким поклоном, просила его согласиться на желание бедного народа. «Вижу», сказал наконец Борис, обращаясь к собранно, «что все сословия решились возвести меня на царство: видно так угодно Богу! Но, желая удостовериться, действительно ли на то есть воля Божья, прошу несколько недель отсрочки; между тем в июне месяце пусть соберутся все граждане под Серпуховом, для похода на Крымских Татар. Всеобщее повиновение будет знаком единодушного желания видеть меня на престоле». Так долго правитель отказывался от высокой чести, которой он давно добивался!
Повестили немедленно во всем государстве, чтобы Русские к июню месяцу собрались под Серпуховом, для встречи неприятелей и для возведения Бориса на престол: вследствие сего, к назначенному времени собралось 800 000 человек вооруженных копьями и саблями, луками и стрелами; привезли также несколько сот исправных орудий. Туда вскоре прибыли Персидский и Татарский посланники: их встретили пушечною пальбою и среди чистого поля дали им аудиенцию. При сем случае столько тратили пороху, такое было великолепие, что послы, изумленные многочисленностью войска, громом орудий, богатством и пышностью двора, называли Бориса величайшим из владык земных. Отправив их в Москву, новый царь изъявил благодарность усердному народу и согласился принять корону, дав обещание радеть неусыпно о благоденствии своих подданных. Народ пожелал ему всякого благополучия, а знатнейшие чины отправились с ним в столицу.
