В январе 1593 г. в Париже собрались Генеральные Штаты, на которых Генрих объявил о своем намерении обратиться в католическую веру.
Обращение в католицизм, Нантский эдикт и мир с Испанией
К началу 90-х гг. XVI в. во Франции произошли значительные перемены. Страна была разорена войнами и грабежами, в ней царила разруха. По дорогам бродили шайки мародеров. Принцы и вельможи вели себя почти как самостоятельные государи. Начались выступления народных масс. В 1593 г. в Пуату, Лимузене, Перигоре крестьяне с криками «На грызунов!» стали нападать на имения дворян. Все это сыграло на руку Генриху Бурбону. Страна жаждала мира. Единственным выходом из создавшегося положения было восстановление единства Франции, символом которого мог быть, по тогдашним представлениям, только законный король. Но легитимными правами на королевский трон обладал только некоронованный король Франции, протестант Генрих Бурбон. Лишь католики-экстремисты были против него. Даже крупная парижская буржуазия, ранее и слышать о нем не хотевшая, соглашалась признать его французским королем, разумеется, при условии перехода того в католическую веру. В итоге управлявший Парижем комитет шестнадцати, куда входили наиболее ревностные католики, был разогнан. Перед Генрихом Бурбоном открылся путь на столицу. Католическое дворянство стало отходить от Лиги и решило апеллировать к Генриху Наваррскому. Единый король был нужен знати для сохранения ее сословных привилегий и власти. Дворянство было напугано Нидерландской буржуазной революцией и склонялось к сохранению старых феодальных порядков. Город Дьепп одним из первых высказался в пользу Генриха Бурбона. В окрестностях Парижа военные действия были прекращены. Заседания конференции, на которую собрались для выработки взаимоприемлемого решения представители католиков и гугенотов, были закрытыми.
В полдень 22 июля 1593 г. епископы и доктора богословия собрались в капитуле аббатства Сен-Дени. Начался диспут по вопросу об отречении короля от протестантизма. Теологи высказались в целом в пользу отречения. А в воскресенье 25 июля состоялась официальная церемония перехода Генриха Бурбона в католичество. Архиепископ Буржский начал с вопроса к Генриху: «Кто ты?» Генрих ответил: «Король Франции». Архиепископ снова задал вопрос: «Чего ты просишь?» На это Генрих IV сказал так: «Я прошу принять меня в лоно римской апостольской католической церкви». Архиепископ Буржский: «Просишь ли ты от чистого сердца?» Генрих IV: «Да, я хочу и прошу об этом». После этого Генрих Бурбон преклонил колена и произнес слова признания в верности католической церкви как истинный ее сын, что нелегко далось ему. Но это был важный дипломатический шаг на пути к объединению Франции.
Генрих IV был коронован 27 февраля 1594 г. согласно освященному веками обычаю в Шартрском соборе в Реймсе, после чего смог совершить торжественный въезд в Париж 22 марта того же года. Его армия входила в город через ворота Сен-Дени. Испанские войска повсюду изгонялись. Генрих, не желавший столкновений, позволил испанцам во главе с герцогом де Ферия организованно покинуть город в присутствии короля. Три тысячи испанских солдат в головных уборах и с оружием прошли пешим строем. Поравнявшись с королем, они снимали шапки. Так осуществилась одна из целей политики Генриха IV — изгнание испанцев.
Но окончательный внешнеполитический успех зависел еще и от позиции гугенотов, составлявших около 10 процентов населения Франции. Им Генрих IV стремился внушить, что его переход в католическую веру — не только гарантия внутреннего мира во Франции, но и сильный удар по попыткам Испании под предлогом борьбы с протестантизмом вмешиваться во внутренние дела страны. Видные гугеноты Тюренн, Тремойль и Шатильон были недовольны, так как надеялись создать гугенотское «государство в государстве». Другим поводом для возмущения могло служить то, что Генрих IV не проводил по вопросу о своем отречении широких консультаций среди кальвинистов. Нельзя сказать, что это было его ошибкой. Ближайшие советники короля понимали необходимость такого шага, но предупреждали об опасности, которую он может повлечь за собой и которая заключалась в разрушении единства лагеря гугенотов. Английская королева выразила сожаление по поводу обращения Генриха IV в католическую веру, мало того, она ужаснулась; но что, значила ее реакция по сравнению с единством страны и реальной королевской властью, которая позволяла быстрее всего укрепить Францию и сделать ее способной противостоять Габсбургам!
Обращение Генриха IV в католичество отнюдь не изменило его отношений с Республикой Соединенных Провинций и Англией, ибо национальные интересы страны требовали продолжения борьбы с Испанией, которую можно было вести только в союзе с этими странами. Филипп II не оставил надежд использовать Католическую лигу, хотя и изрядно потрепанную, для вмешательства во французские дела. 17 января Генрих IV объявляет войну Испании. Один из ближайших советников короля Вильруа видел в ней три важные цели: сорвать маску защитников религии, которую надели на себя враги короля, получить возможность перенести войну на испанскую территорию, наконец, убедить протестантские государства в том, что, став католиком, Беарнец
[57]не собирается капитулировать перед Филиппом II и намерен освободить от иноземцев свои владения. Ведь испанский король не преминул бы воспользоваться еще далеко не стихнувшей религиозной борьбой во Франции для того, чтобы вновь ввергнуть страну в пучину гражданских войн. Антигабсбургский и антииспанский курс внешней политики Генриха IV определился совершенно четко и бесповоротно. Правда, некоторые французские католики опрометчиво полагали, что Генрих TV возглавит европейское католическое движение против протестантизма. Но вряд ли национальные интересы страны требовали вступления в союз на религиозной основе с австрийскими и испанскими монархами. Антигабсбургская линия достаточно ясно стала вырисовываться уже в первые годы царствования Генриха IV. Но думал ли он тогда о европейской гегемонии? В стране была разруха, необходимо было залечить раны, нанесенные тридцатилетней смутой, Франции непосредственно угрожала Испания.
Первостепенной задачей Генриха IV являлось укрепление внутриполитического положения во французском королевстве, а также упрочение центральной власти. Он не был создателем абсолютной монархии во Франции — она начала формироваться до него, но способствовал ее развитию: роль Генеральных Штатов при первом Бурбоне была невелика. Генрих IV без совещания с ними сообразовывался с политической обстановкой как внутри страны, так и за ее пределами и тогда принимал решения. Стиль его правления можно назвать авторитарным, что, впрочем, было обычным явлением для того времени. В письмах к своим ближайшим советникам он нередко указывал, что они — его верные слуги, но не более того. Обыкновенно он посвящал в свои планы очень узкий круг лиц, а порой не открывал своих замыслов никому. В письме к Дюплесси-Морне, спрашивавшего короля о том, справедливы ли слухи, что тот намерен в 1595 г. (в разгар войны) заключить мир с испанцами, Генрих IV высказался весьма характерно: «Хотя ни перед кем в мире, и менее всего перед своими подданными, я не должен отчитываться в своих действиях, но Вам, моему давнему слуге, перед которым я никогда не скрывал тайников своего сердца, я все же скажу, что я об этом совершенно не думаю и этого не сделаю».
