Был громадней корабля в пятьдесят лопастей,
Сколоченного железными ударами…
Современная реконструкция древнегреческого пятидесятивесельного корабля той эпохи имеет в длину 28,5 метра, что дает некоторое представление о размерах дракона.
Овидий так описывает чудовище в поэме «Метаморфозы»:
С гребнем, о трех языках, с искривленными был он зубами,
Страх нагоняющий страж, золотого блюститель барана.
Этот же автор пишет в «Героидах»:
Вот и бессонный дракон, чешую ощетинив на шее,
Корчится, вьется, шипит, землю взметая хвостом.
Не только Овидий, но и многие авторы сообщают, что дракон этот, подобно своему брату, никогда не спал. Аполлодор называет его «постоянно бодрствующим», Аполлоний — «неусыпным», добавляя, что он был еще и «бессмертным». Автор «Аргонавтики» пишет о том, как
…на вершине
Дуба руно висит, а дракон, ужасный по виду,
Смотрит, кругом наблюдая. И ни днем, ни ночью,
Сладкий сон никогда не сомкнет очей его зорких…
Но чары Медеи, которая помогала Ясону добывать золотое руно, усыпили бессонное чудовище. Правда, существует и версия о том, что дракон был убит. Пиндар пишет о Ясоне: «Он убил дракона умением своим». Диодор утверждает, что «Медея умертвила зельями сказочного дракона, который охранял руно, обвившись вокруг него кольцами». Но сицилийский автор сам признает, что сообщаемые им сведения не вполне достоверны. Он вообще сомневается в реальности змея, допуская, что «страж святилища по имени Дракон, был превращен поэтами в чудовищное, повергающее в ужас животное»… В основном же мифографы склоняются к более гуманной версии. Гигин сообщает: «Дракона усыпили снадобьями…» Аполлодор пишет: «…Медея успела… привести Иасона
[2] к месту, где находилось руно, и, усыпив волшебным зельем дракона, который его охранял, взяла руно и села вместе с Иасоном на корабль Арго».
Очень подробно останавливается на усыплении дракона и похищении руна Аполлоний, и не удивительно, ведь это — центральное событие его «Аргонавтики». Автор описывает, как Ясон и Медея «идут по тропе в священную рощу», где висит руно.
Около дуба вверх простер огромную шею
Змей неусыпный, глядящий очами быстрыми зорко
На идущих. Страшно шипел он, и звук раздавался
Вдоль берегов большой реки и по роще обширной.
(…)
И пробудились от ужаса матери возле младенцев, —
Дети, едва уснув у них на руках, от шипенья
Стали во сне дрожать, а матери в страхе качать их.
И, как над лесом горящим всегда начинают кружиться
Клубы несметного темного дыма и друг за другом
Быстро взвиваются к небу в своем непрестанном вращенье,
Каждый клубком летя отдельно зигзагообразно, —
Так чудовище это свивалось в несметные кольца.
Змей извивался, но девушка смело пред ним предстояла,
Голосом сладким взывая к помощи Сна, чтоб сильнейший
Между богами пришел усмирить свирепого змея.
Ясон в страхе следовал за царевной, а она взывала не только ко Сну, но и к Гекате, которая издревле была покровительницей колдовства. Старания Медеи не пропали даром.
Прельщенный Песней дракон понемногу стал расслаблять напряженно Скрученный длинный хребет, выпрямляя несчетные кольца…
В конце концов Медея коснулась глаз чудовища веткой можжевельника, смоченной волшебным зельем.
И сразу запах вокруг несказанный
Зелья чудесного сон причинил. Голова у дракона
Пала и наземь легла, а его несметные кольца
Через лес многоствольный вдаль за ним протянулись.
После чего Ясон забрал руно и Медею и отплыл из Колхиды на родину. Что же касается дальнейшей судьбы дракона (если, конечно, он действительно остался жив), то она авторам настоящей книги не известна.
Одним из наиболее экзотических отпрысков Тифона и Ехидны была Химера. Гесиод пишет про Ехидну:
Также еще разрешилась она изрыгающей пламя,
Мощной, большой, быстроногой Химерой с тремя головами:
Первою — огненноокого льва, ужасного видом,
Козьей — другою, а третьей — могучего змея-дракона.
Спереди лев, позади же дракон, а коза в середине;
Яркое, жгучее пламя все пасти ее извергали.
Вообще говоря, исходя из русских переводов древнегреческих текстов, понять, как же выглядела Химера, трудно. Дело в том, что в переводах средняя часть замечательного животного иногда приписывается козе, а иногда — самой же Химере. Так, Гомер (в переводе Вересаева) сообщает:
…божьей породы была та Химера;
Спереди лев, дракон назади, коза в середине;
Страшную силу огня выдыхала Химера из пасти.
Точно так же и в русском переводе Аполлодора читаем: «Передняя часть туловища Химеры была львиной, хвост — дракона, из трех же ее голов находящаяся посреди туловища была головой козы и изрыгала пламя».
В то же время перевод Гигина, не отрицая, что Химера была рождена от Тифона и Ехидны и что она, «как говорят, тройным телом выдыхала огонь», сообщает: «Она была спереди лев, дракон позади, в середине химера».
Авторы настоящей книги, не будучи сильны в древнегреческом и ориентируясь в основном на переводы, истратили немало душевных сил, пытаясь представить, как же все-таки выглядела Химера «в середине» — как коза или как химера, и если «как химера», то что это значит. Но потом они полезли в словари и выяснили, что «химера» на языке древних эллинов и означает «молодая коза». И следовательно, загадочное животное, несмотря на свои три головы и выдыхаемое пламя, именовалось попросту Козой. Соответственно средняя его часть была козьей.
Но хотя вопрос о строении Химеры прояснился, вопрос о ее жизнеспособности остался открытым. Недаром О. М. Иванова-Казас пишет: «Химера поражает своей полной дисгармонией (невольно вспоминается триада — лебедь, щука и рак). Особенно раздражает глаз торчащая из середины спины голова козы». Исследовательница считает, что три головы, тем более принадлежащие столь разным по характеру животным, должны были конфликтовать друг с другом в ответственные моменты, например перед нападением. Причем в случае победы львиная и змеиная головы пожирали добычу, козья же не только не пользовалась результатами охоты, но и была лишена возможности пастись, поскольку, «находясь на спине этого монстра, она не могла даже дотянуться до травы».
Отметим, что двадцатью четырьмя веками ранее подобную точку зрения высказал о Химере Палефат, искавший в мифах рациональную основу. В трактате «О невероятном» он писал: «Некоторые полагают, что это было чудовище о трех головах на одном теле. Однако невозможно, чтобы змея, лев и коза употребляли одинаковую пищу».
