Приписываемый Гесиоду «Каталог женщин» сообщает:
Миноса ласки познав, родила она мощного сына —
Диво для взора! — от плеч опускалося тело мужское
К самым стопам, но бычья глава возносилась над выей.
Отметим, что здесь отцом Минотавра назван не бык, а царь Минос; в этом случае бычью голову он мог унаследовать от предков по отцовской линии, а именно от Зевса, некогда похитившего Европу в образе быка.
Надо отметить, что, несмотря на человеческое тело, античные художники очень часто изображали Минотавра не только с бычьей головой, но и с бычьим хвостом. Кстати, Данте, видевший Минотавра в Аду, приписал ему бычье туловище и человеческую голову, что полностью противоречит античной традиции.
Несмотря на то что быки являются сугубыми вегетарианцами, Минотавр был склонен не только к хищничеству, но и к каннибализму (если это слово применимо к существу, бывшему человеком лишь наполовину, — ведь в биологии каннибализмом называют поедание животными особей своего вида). О. М. Иванова-Казас пишет: «С зоологической точки зрения трудно понять, как Минотавр пожирал людей, имея голову травоядного животного, да и история его зачатия представляется очень сомнительной — ведь ни один бык не примет чучело за корову, не говоря уже о том, что столь отдаленная гибридизация невозможна».
Но как бы то ни было, Минотавр родился, и Миносу пришлось с этим сообразовываться. Царь, у которого, кстати, были и вполне благополучные дети, в том числе дочери на выданье, не рискнул держать чудовище во дворце, но и уничтожить его побоялся. Овидий пишет в «Метаморфозах»:
Рода позор между тем возрастал. Пасифаи измену
Гнусную всем раскрывал двуединого образ урода.
Принял решенье Минос свой стыд удалить из покоев
И поместить в многосложном дому, в безвыходном зданье.
Дедал, талантом своим в строительном славен искусстве,
Зданье воздвиг; перепутал значки и глаза в заблужденье
Ввел кривизною его, закоулками всяких проходов.
Заточение Минотавра подтверждают и другие авторы, в том числе Аполлодор: «Минос заключил его в Лабиринт, поступив так согласно полученным им оракулам, и приказал его там стеречь. Этот Лабиринт, который соорудил Дедал, представлял собой здание с запутанными переходами, затруднявшими выход из него».
Тем временем микенский царь Эврисфей, придумывая очередное задание для Геракла, решил отправить героя на Крит, чтобы тот привел ему замечательного быка, ставшего отцом царского ребенка. Впрочем, не исключено, что Эврисфей потребовал какого-то другого быка, — так или иначе, Геракл отправился в дорогу. Аполлодор пишет: «Прибыв на Крит, Геракл стал просить Миноса отдать ему быка, и Минос разрешил Гераклу взять его, если он его одолеет. Одолев быка, Геракл доставил его Эврисфею, показал ему и затем отпустил на свободу. Бык пересек область Спарты и всю Аркадию, затем, перейдя Истм, прибыл в Аттику к Марафону и стал опустошать поля местных жителей».
Вскоре сюда же, в Аттику, прибыл сын царя Миноса Андрогей. По одной из версий, афинский царь Эгей отправил юношу на охоту за марафонским быком (который, кстати, приходился ему свойственником — отцом единоутробного брата), и Андрогей был растерзан злополучным животным. Существуют и другие версии гибели критского царевича, но все они так или иначе возлагают вину за его смерть на Эгея. Возмущенный Минос пошел войной на Афины, а для надежности попросил Зевса покарать убийц. Бог признал правоту критян и наслал на Афины голод и мор. Испуганные афиняне вопросили оракул. Аполлодор пишет: «Бог ответил им, что они должны понести наказание от Миноса за совершенное ими преступление против него — такое, какое тот сам пожелает на них наложить. Тогда они отправили к Миносу послов, поручив им спросить, какое наказание захочет наложить на них Минос. Последний приказал афинянам посылать семь юношей и семь девушек без оружия на съедение Минотавру, который был заперт в Лабиринте».
Разные авторы приводят разную периодичность выплаты этой дани: от ежегодной (Гигин) до одного раза в девять лет (Диодор, Плутарх и Овидий). Но так или иначе, афиняне дважды заплатили дань и уже собирались заплатить ее в третий раз, как в Афины из города Трезен на Пелопоннесе пришел незаконнорожденный сын Эгея, Тесей. По дороге он успел свершить немало славных подвигов, а чуть позднее уничтожил марафонского быка, и Эгей был рад признать его сыном и наследником. Но вскоре подошел очередной срок выплаты дани. Афиняне бросили жребий и отобрали семь юношей и семь девушек, что же касается Тесея, то он сам вызвался разделить участь обреченных. Посольство прибыло на Крит, и жертвы были отправлены в Лабиринт. На их счастье, влюбившаяся в Тесея Ариадна вручила юноше клубок с путеводной нитью.
Греческие художники любили изображать, как Тесей пронзает Минотавра мечом. Литераторы придерживались более реалистической версии — естественно, что никто не разрешил бы жертве, обреченной на съедение, пронести в Лабиринт оружие. Более того, будь у афинян возможность взять с собой мечи, надо полагать, что семеро юношей и без помощи Тесея смогли бы справиться с одним, причем не обученным военному делу, животным. Заслуга Тесея в том, что он сумел выполнить эту задачу без оружия. Аполлодор пишет: «Найдя Минотавра в самой отдаленной части Лабиринта, Тесей набросился на него с кулаками и убил его…» Овидий в «Героидах» сообщает, что Тесей воспользовался «узловатой дубинкой» — откуда он ее взял, не ясно, но можно допустить, что он нашел обрубок дерева в самом Лабиринте. По некоторым данным Тесей не убил чудовище, а взял его в плен — так, Павсаний видел в Амиклах рельеф, на котором был изображен Тесей, ведущий связанного Минотавра. Там или иначе, злополучный сын Пасифаи был побежден, а выплата дани афинянами прекратилась.
Одним из самых гармоничных животных античного бестиария был крылатый конь Пегас. Он в определенном смысле стоит в стороне от всех остальных мифозоев, которые обыкновенно были враждебны людям и вообще малосимпатичны. Даже самые лучшие из них, как, например, кентавры, в массе своей являлись существами низкоорганизованными и агрессивными. Даже такое близкое к богам животное, как Зевсов орел, не брезговало обязанностями палача. Что уже говорить о змееподобных чудовищах, коварных сиренах, хищных сциллах… И лишь Пегас, несмотря на свое сомнительное происхождение, оставил о себе самую лучшую память.
Впрочем, со стороны отца Пегас происходил из рода олимпийских богов — он был сыном Посейдона (или, как его еще называли, Черновласого). Матерью же его была одна из сестер-горгон — Медуза. Сестры эти являли собой картину достаточно неприглядную, но были в значительной мере антропоморфны, представляя, с точки зрения авторов настоящей книги, пограничное состояние между животным и человеком. После некоторых сомнений авторы решили, что подробное описание Горгон выходит за рамки книги, но сказать о них в двух словах все-таки стоит. Аполлодор писал о сестрах: «Головы Горгон были покрыты чешуей драконов, у них были клыки такой же величины, как у кабанов, медные руки и золотые крылья, на которых они летали. Каждый, взглянувший на них, превращался в камень». Кроме того, известно, что вместо волос у Горгон росли змеи.
