Впрочем, мы тоже далеки от мысли отождествлять хионитов и гуннов. Тем более что описанный Марцеллином погребальный обряд хионитов – и это гораздо более весомый аргумент – не похож ни на сюннуский, ни на гуннский. Марцеллин так рассказывает о похоронах погибшего царевича:
«В военном облачении был он вынесен и помещен на обширном высоком помосте; вокруг было расставлено десять лож с изображениями умерших людей, которые были так хорошо изготовлены, что совершенно походили на покойных. В течение десяти дней все люди пировали, разделившись на группы по палаткам и отрядам, и пели особые погребальные песни, оплакивая царственного юношу. А женщины скорбными стенаниями по своему обычаю оплакивали надежду народа, погибшую во цвете юности <…>. Когда труп был предан огню и кости собраны в серебряную урну, чтобы, согласно воле отца погибшего юноши, отвезти их для предания родной земле, принято было на военном совете решение совершить умилостивительную жертву манам
99 убитого разрушением и сожжением города, так как Грумбат не допускал самой возможности идти дальше, не отомстив за смерть единственного сына»
100.
Отметим, что сам Марцеллин, прекрасно знакомый с хионитами и бывший современником нашествия гуннов на Европу, не стал отождествлять эти два народа – он не проводит между ними вообще никаких параллелей.
Позднее хиониты вновь появляются в исторических трудах и хрониках, теперь уже под именем «эфталиты». На развалинах Кушанского царства, расположенного в Средней Азии и на севере современных Индии, Пакистана и Афганистана, этот народ в середине V века создал огромное государство.
Отметим, что самих кушан (точнее, кидаритов – подданных последнего кушанского царя Кидары) тоже могли называть гуннами. Приск Панийский, римский историк и дипломат середины V века, пишет о войне парфян «с Уннами Кидаритами»
101. К европейским гуннам кидариты, конечно же, отношения не имели. Вероятно, не имели они отношения и к эфталитам, которые пришли им на смену
102.
Что же касается самих эфталитов, то существует мнение, что они именовали себя «хионы», или «хиониты», – недаром один из их царей чеканил монеты, на которых было написано: «Хэфтал – царь хионитов». А эфталитами их могли называть по имени правящего рода, восходящего к царю Эфталану
103. В индийских источниках эфталитов называли «хуна» (huna)
104.
Вероятно, сходство самоназваний двух народов и привело к тому, что хионитов традиционно отождествляли с гуннами.
Сирийский хронист начала VI века Иешу Стилит прямо писал, что Пероз, царь персидский, воевал с кионайе (вариант этнонима «хиониты»), – «т. е. с гуннами»
105. В том, что хиониты (эфталиты) – это гунны, не сомневался и византийский писатель первой половины – середины VI века Прокопий Кесарийский. Он сообщает: «Эфталиты являются гуннским племенем и называются гуннами…»
106
Известны по крайней мере две этнополитические группы эфталитов: «белые хионы» и «красные хионы»
107. Прокопий пишет только о «гуннском племени эфталитов, которых называют белыми». При этом он сам четко отделяет их от собственно гуннов: «…Они не смешиваются и не общаются с теми гуннами, о которых мы знаем, поскольку не граничат с ними и не расположены поблизости от них…» Прокопий так описывает быт и нравы эфталитов: «Они не кочевники, как другие гуннские племена, но издавна живут оседло на плодоносной земле. Они никогда не вторгались в землю римлян, разве что вместе с мидийским войском. Среди гуннов они одни светлокожи и не безобразны на вид. И образ жизни их не похож на скотский, как у тех. Ими правит один царь, и обладают они основанным на законе государственным устройством, живя друг с другом и с соседями честно и справедливо, ничуть не хуже римлян или персов. Но богатые из них приобретают себе дружину, порой до двадцати человек, а то и больше, члены которой навсегда становятся их сотрапезниками, разделяя и все их богатства, так как в данном случае имущество у них становится общим. Когда же тот, у кого они являлись дружинниками, умирает, эти мужи по существующему у них обычаю живыми ложатся с ним в могилу»
108.
Сегодня специалисты разделяют мнение Прокопия о том, что эфталиты, они же хиониты, ни внешним видом, ни образом жизни на гуннов не походили. Более того, в отличие от Прокопия, современные историки полагают, что они вообще не имели к гуннам никакого отношения.
Древние китайские тексты предлагают несколько версий происхождения эфталитов (от юэчжи, от жителей Чэши и Кангюя), но и они не возводят этот народ к сюнну. Сегодня большинство ученых согласны с тем, что эфталиты были народом с индоевропейскими (иранскими) корнями
109. Есть предположение, что хиониты были аланским племенем
110.
Так или иначе, вопрос о корнях «белых гуннов» никак не проливает света на проблему корней «европейских» гуннов.
Позднеантичные и раннесредневековые авторы IV – VI веков пытались решить вопрос о происхождении европейских гуннов уже с первых лет появления этого народа на исторической арене. Но никому в те годы не приходило в голову считать их выходцами с границ Китая. В основном все придерживались того мнения, что гунны испокон века обитали в Северном Причерноморье.
Марцеллин считал, что они живут «за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана»…
111 Римский поэт рубежа IV – V веков Клавдий Клавдиан писал о них: «Племя это живет у дальних скифских пределов, Там, где течет Танаид»
112. Историк V века Филосторгий отождествлял гуннов с неврами
113 – племенем, которое было описано у Геродота как северный сосед скифов
114, и считал, что они жили «у подножия Рифейских гор, откуда берет начало Танаис, вливающий свои воды в Меотийское болото»
115. Правда, о том, что именно называлось в древности Рифейскими горами, сегодня ведутся споры, но в основном ученые склоняются к мысли, что это Урал.
