У каждого края — своя специализация: чего-то много, чего-то не хватает, а то и нет вовсе. «Бедный Артур Юнг! — восклицает историк Фернан Бродель
[102]. — Он так огорчался, что не может найти чашку молока между Тулоном и Канном!»
Во время путешествия Юнга скотоводство было не самым прибыльным делом. Один документ так описывал экономику откорма: «Купив [быка] за 200 ливров, его продают после откорма за 300, [но] барыш составляет от 60 до 70 ливров».
Французские провинции не похожи друг на друга — и природой, и направлением хозяйства, и характером людей. «Поясню читателю, — говорит Стендаль, уроженец Гренобля, — что в Дофине можно встретить свою особую манеру чувствовать — остро, упорно, сознательно, которой я не встречал ни в каких других краях. Для внимательного наблюдателя музыка, пейзажи, романы должны меняться с каждыми тремя градусами географической широты. Например, у Баланса на Роне кончается провансальский характер и начинается характер бургундский, который между Дижоном и Труа сменяется парижским — вежливым, остроумным, поверхностным, — словом, уделяющим много внимания другим.
Характер дофинезца отличается стойкостью, глубиной, умом и хитростью, которой тщетно было бы искать в соседней провансальской или бургундской цивилизации. Там, где провансалец разражается яростными проклятиями, дофинезец размышляет и советуется со своим сердцем».
Революция отменила деление страны на провинции с их штатами (парламентами) и заскорузлой системой управления. Теперь Франция состоит из департаментов.
Бурбоны вернутся к власти в 1814 году, но ничего не станут менять в новой системе деления страны. Когда герцог Ангулемский
[103] прогуливался среди мостов, каналов и дорог, ему верноподданнически напомнили о том, что все это было сделано провинциальными штатами еще до революции. Он сухо ответил: «Мы предпочитаем департаменты провинциям».
Франция — крестьянская страна. Уровень урбанизации составлял в 1800 году 12% и был ниже, чем в Англии (23%), Италии (17%), Нидерландах (37%), Португалии (16%), Испании (13%).
В 1790-е годы помещичьи участки земли были пущены в обращение. Многие крестьяне увеличили свои наделы, прикупили землю. Генерал Лафайет
[104], находившийся в изгнании, получает сведения о положении в стране и пишет своему бывшему адъютанту Латур-Мобуру
[105] «Вы знаете, сколько в ваших краях было нищих людей, умиравших с голоду; теперь их почти не видно».
Не все так замечательно, как кажется генералу, но налицо хорошие урожаи и общее оживление. В годы революции в рекруты не брали семейных, а потому юноши женились, начиная с шестнадцатилетнего возраста. У них рождались дети. Времена тяжелые, Республика воевала с врагами свободы, но население Франции увеличивалось.
В экономическом отношении новая Франция — это единый рынок без внутренних таможен и свободное перемещение товаров. Крестьяне работали с утра до вечера, но они могли свободно распоряжаться продуктами своего труда.
Каким был быт большинства сельских жителей тех времен? Он очень тяжел до революции, когда в неурожайные годы ежегодно умирали от голода сотни тысяч людей, он труден и в 1790-е годы. Но в жизни крестьян произошли существенные перемены — отошли в прошлое изнурительные феодальные повинности, труженики стали собственниками земли.
«Таким образом, — пишет Фернан Бродель, — бедная, нищая, трудолюбивая, простодушная, но при этом наделенная тяжелым характером, скупая — по природе или по необходимости — Франция уцелела; жителям этой Франции приходилось экономить соль и длинные толстые контрабандные спички; всю ночь сохранять огонь под слоем золы, чтобы наутро не разжигать очаг заново; печь хлеб не чаще раза в неделю и еще: всю жизнь довольствоваться — и мужчинам, и женщинам — всего одним парадным платьем; делать все, что можно (пищу, дом, мебель, одежду), своими руками: так, крестьяне в Коррезе еще в 1806 году «носят одежду из толстого домотканого сукна, которое сваляли своими руками из шерсти своих овец»; зимой, в холода, спать рядом со скотиной, согреваясь ее теплом; не иметь никаких удобств, соответствующих требованиям современной гигиены, и, экономя свечи, «идти вслед за солнцем» и даже впереди него: «Большая часть населения [встает] на рассвете, утренняя месса повсеместно начинается еще до зари».
Новая эпоха отличалась от дореволюционной прежде всего тем, что крестьянин получил возможность работать на себя. Возросла культура аграрного производства. Теперь люди думали о том, как улучшить свое хозяйство, и быстро осваивали прогрессивные приемы его ведения.
Вот что писал знаменитый ученый и выдающийся организатор промышленности Шапталь
[106]. «Культура травосеяния сделала громадные успехи и обогатила сельское хозяйство; травосеяние доставляет обильный корм скоту, позволяя увеличивать стада и тем самым усиливать унаваживание… Громадное количество перемещений собственности и создание большого числа собственников содействовали прогрессу сельского хозяйства: новый собственник с жаром занимается обработкой земли. В тех местах, где владения огромных размеров едва могли прокормить одну семью, события заставили произвести раздел, вся земля пошла в обработку, и доходы удесятерились».
