Личный туалет носил чисто декоративный характер. Молодая женщина, даже из очень простой среды, обязательно прилепляла к щеке мушку. Особое внимание уделялось прическе. Вплоть до 1610 года мужчины стригли волосы коротко, позднее они стали отпускать их до ушей и завивать челку. Короткая стрижка стала считаться мужицкой. Мода на парики, пришедшая из Франции, прочно укоренилась к 1640 году и получила широкое распространение в среде зажиточной буржуазии, несмотря на возмущение протестантских проповедников, которые даже в конце века ходили стриженными под горшок. Спросом пользовались светлые парики из натурального волоса на шелковой основе.
По мере увеличения длины волос борода у следящих за модой мужчин укорачивалась. В начале века лишь старики носили бороду лопатой, молодежь оставляла на лице жалкий клинышек эспаньолки. Спустя 30 лет некогда пышные заросли сменила мушка на голом подбородке. Усы еще держались. К 1650 году лицо полностью очистилось от растительности. Бороды профессоров и священников превратились в знак профессиональной принадлежности. У женщин волосы приобрели декоративное значение (поначалу и только) лишь к 1600 году. До этого времени их убирали под чепец. Под несомненно итальянским влиянием у некоторых модниц из-под чепчика начала выбиваться челка или прядь волос. Дальше — больше. Локоны стали ниспадать на лоб, виски, сбегать на затылок, где их собирали в шиньон. С того времени мода с большим или меньшим опозданием следовала за французской. К 1610 году в моду вошли высокие и обильно украшенные прически, около 1620 года волосы стало модно гладко зачесывать назад. В 1635 году лицо обрамляли букли, спускавшиеся до плеч, отделенная пробором челка падала на лоб рядом «мерзавчиков». После 1650 года челка встречалась все реже, букли более не завивали, за исключением самых концов. У крестьянок местный национальный костюм сочетался с челкой, по большей части гладко зачесанными назад волосами, собранными в косу или низкий узел. В некоторых небольших городках, таких, как Зуп и Алкмар, где женщины чепцов не носили, последние заменяли сплетение косичек и буклей, которое выглядело не хуже головного убора. В деревушках провинции Голландия волосы всегда охватывал позолоченный металлический обруч, надвинутый на лоб.
Одежда
Мужчины, женщины и дети одевались немедленно по пробуждении. Когда через несколько минут семья собиралась за завтраком, все уже были в полном облачении.
Одежда претерпела мало изменений. Около 1600 года любая изысканность считалась предосудительной. Этот предрассудок держался очень долго, вплоть до 1650-х годов. Внимание уделялось более материалу, нежели покрою одежды, избыточному орнаменту, нежели структуре. Мода сюда добиралась черепашьим шагом. Если дворянство и армейские офицеры перенимали вкусы Парижа, Лондона или Германии, то новая аристократия и буржуазия оказались куда более консервативными. Именно они после исчезновения около 1600 года так называемого «испанского» костюма придали нидерландскому стилю «золотого века» его характерные черты. Этот стиль в одежде практически не изменился. Те немногие модели, что голландцы заимствовали у парижских портных, оказывались в Нидерландах с десятилетним, а то и двадцатилетним опозданием. К тому же невозможно обобщить все существовавшие тенденции — с 1630 года между разными поколениями одной и той же семьи стало проявляться несоответствие вкусов. «Влигер» — длинная накидка, которую в 1600 году носили все женщины, к 1640-му становится принадлежностью исключительно матрон. В одежде простонародья изменений почти не произошло. Рабочий, крестьянин или моряк покупал новый костюм только потому, что старый приходил в негодность (иногда через два или три поколения!), а не из-за того, что прежний вышел из моды.
Система отопления в нидерландских домах оставляла желать лучшего, поэтому голландцы, борясь со стужей, одевались, как капуста. В этом — одна из примечательных национальных особенностей, наиболее ярко выраженная у простонародья. «Настоящий голландец, — пишет Оливье Голдсмит, — это одна из самых чудных фигур в мире… Он не носит шубы, зато напяливает семь жилетов и девять штанов, так что ноги, кажется, выходят из подмышек… А у голландки на каждые портки мужа приходится по юбке…»
Хотя элегантности голландцам явно не хватало, за состоянием своего гардероба они очень следили. Белье и одежда содержались в той же безупречной чистоте, что и дом, компенсируя немытость тел…
При всех этих оговорках историю одежды «золотого века» можно разделить на три периода. Вначале костюм отличался множеством внешних деталей, богатством красок, ломаными линиями, разделявшими различные части тела. Во второй четверти века все детали костюма, наоборот, слились в некое аморфное единство, в котором расплылись формы и цвета. В третьей четверти форма вновь обрела былую контрастность, создававшую бездну эффектов, — просторная мужская одежда нового типа, наподобие штанов-«рейнграфок», резко отличалась от обтягивающей, вроде узкого камзола, вошедшего в употребление около 1660 года. По сравнению с французской одеждой голландской не хватало живости красок. Так, на картине «Пир стрелков», написанной художником Ван дер Хелстом в 1648 году, видна унылая масса серых, черных, коричневато-желтых и белых тонов, чуть оттененная оранжевым или темно-синим узором. Красный цвет почти не встречался. Аристократы и аристократки предпочитали темные тона, одеваясь в черное и фиолетовое. Для главных частей костюма выбирали матовые ткани, для второстепенных — блестящие.
Мужская одежда состояла из двух основных предметов — безрукавки, отдаленно напоминавшей современный жилет, и штанов до колен. На безрукавку надевалась куртка вроде жокейской (иногда раскроенной под ризу), с рукавами или без, которую обычно не застегивали. Рукава куртки, выполнявшие у модников исключительно декоративную функцию, украшали розетками, эполетами, разрезами, эффектно открывавшими белоснежную рубашку. Форма штанов отличалась в начале века большим разнообразием — шарообразные от пояса до колен или, напротив, короткие в обтяжку, а также различные смешанные типы, с карманами и без. Впоследствии узкий обтягивающий тип взял верх и продержался вплоть до введения «рейнграфок» — коротких широких штанов, украшенных лентами и бантами, которые, без всякого сомнения, пришли из Версаля. Штаны продолжали чулки, обычно из вязаной шерсти, удерживавшиеся под коленями подвязками. Часто их надевали сразу две пары или же прямо на чулок натягивали обмотки — длинные полосы материи, туго оплетавшие ногу. Туфли, стянутые крест-накрест кожаными ремешками или закрытые розеткой, защищали от уличной грязи надеваемые сверху грубые башмаки. В первой половине века распространились сапоги, поначалу редко употреблявшиеся в повседневной жизни. В 1650 году их шили очень широкими, и голенища с отворотами открывали кружевную отделку штанин.
Около 1600 года мужчины носили большие конические шляпы, широкие мягкие поля которых поднимались спереди вверх; двадцать лет спустя появился вид жесткого цилиндра с узкими полями. Затем широкие поля снова вошли в моду, но их форма утратила единообразие. Шуб или пальто мужчины тогда не знали. Их заменял короткий плащ с капюшоном и разрезом от пояса для шпаги или рапиры. Зато домашний халат — традиционная местная одежда, сохранившаяся с незапамятных времен и счастливо избежавшая всех веяний моды, — не покидал нидерландского буржуа в течение всего холодного времени года ни в кабинете, ни в мастерской, ни в лавке. Халат, подбитый бархатом или мехом, надевался поверх полукафтана и спускался почти до пят. Часто рукав имел разрез на уровне локтя, через который просовывалась рука, нижняя часть рукава свободно свисала.
