Гитлер видел проникновение тлетворного, с его точки зрения, демократического влияния практически во всем. Неудивительно, что и западную науку, в формировании которой его страна сыграла не последнюю роль, он также относил к разряду обманок. Многие открытия, разделявшиеся ученым сообществом, не принимал он один, и этого было достаточно.
Он говорил так: «Есть нордическая национал-социалистская наука, которая противостоит иудейско-либеральной науке». Под первой, по сути дела, выступала магия, а противостояние на практике выливалось в практику применения насилия.
Но сам Гитлер не был ученым. Поэтому ему нужен был кто-то, кто разделял бы его идеи и мог эффективно развивать их в форме науки, которая была бы полностью тождественна разрушительному националистскому образу мысли.
Таким человеком фюрера в ученой среде стал Ганс Гербигер. Еще до создания Третьего рейха он разрабатывал теорию, основанную на совершенно противоречащих последним открытиям принципах.
Сторонниками его воззрений были известные и влиятельные мистики фашистской Германии: Хаусхофер, Розенберг, Гесс. Именно при их посредстве с учением ознакомился и Гитлер. Фюрер сразу понял, что оно может стать тем недостающим звеном, которое соединит магию и науку.
После этого популярность теории вечного льда (именно так называлась общераспространенная версия гербигерианства) начала расти с космической скоростью. А ее автор стал официальным ученым нацистской партии.
Ганс Гербигер, ученый и мессия
Имя этого человека широкой научной общественности до 1925 года было совершенно неизвестно. И если бы не приход нацистов к власти, то оно так и осталось бы достоянием только какой-нибудь энциклопедии псевдоученых.
Биография его была также вполне заурядной. Ганс Гербигер родился в 1860 году в австрийской провинции Тироль. Семья его была довольно состоятельной, и в тех местах о ней было известно уже несколько веков.
Все это позволило юноше получить приличное образование. Он учился в технологическом училище Вены, которая в то время была культурной столицей не только австрийских земель, но и целого германоязычного региона. На стажировку он в числе прочих подающих надежды студентов был отправлен в Будапешт.
После завершения образования Гербигер работал конструктором паровых машин у Альфреда Кольмана. Через некоторое время он переходит на должность специалиста по компрессорам к Ланду в Будапешт.
В этом городе в 1894 году Гербигер сделал свое первое изобретение. Им стала новая система кранов для компрессоров и насосов. Но, кроме этого, ему удалось успешно продать патент крупной американской компании, что сделало ученого обладателем солидного состояния.
Разбогатев, он открыл собственное предприятие, которое, правда, разорилось во время Первой мировой войны. Но пока оно приносило неплохой доход, Гербигер мог посвящать свое свободное время опытам в области металлургии и созданию собственной астрономической системы — «гляциальной космологии».
Тогда же к нему пришло первое озарение, которое стало для Ганса тем же, чем для Ньютона его знаменитое яблоко. Во время литейных работ он случайно обратил внимание на то, как раскаленная струя металла упала на покрытую льдом землю. Через короткое время из-за быстрого нагревания воды произошел взрыв. Этот принцип Гербигер положил в основу своей астрономии и мистической истории, сделав его центром построения новой науки, охватывающей все другие. В нацистской Германии его называли не иначе как «Коперник XX века», подчеркивая тем самым революционность его открытия.
В 1913 году вышла в свет его 800-страничная работа, в которой он на основе своего откровения представлял новый взгляд на развитие Солнечной системы. Однако она не только не произвела в научных кругах сенсации, но даже не принесла какого-либо значительного отклика. Ее положения противоречили слишком многим открытиям того времени, чтобы ученые могли воспринять ее всерьез. После Первой мировой войны Гербигер снова попытался привлечь внимание к своим исследованиям. Совместно с астрономом В. Фаутом он выпустил еще один труд: «Глянциальная космология Гербигера». Однако и эта работа не принесла, ему славы и известности.
Ученый тем не менее не спешил опускать руки. Он простор решил, что научное сообщество поглощено своими собственными идеями и не способно воспринять его концепцию. По-этому, не жалея средств, Гербигер стал пропагандировать эту теорию немецкому народу.
Именно с того времени начинает складываться его облик непризнанного гения и мессии. Так как обычный, далекий от науки, человек не мог понять сложных научных объяснений, ему пришлось значительно упростить теорию.
В процессе популяризации упор делался на мистические черты. Журнал, в котором Гербигер публиковал свои исследования, носил название «Ключ к мировым событиям». Понятно, что он больше привлекал не ученых, а эзотериков.
Освободившись от груза научности, концепция вечного льда стала удивительно похожа на некоторые мистические космогонии. В частности, поклонники учений Блаватской и Гурджиева находили при их сравнении много общего.
Такие действия наконец-то привлекли к Гербигеру внимание многих мистиков и специалистов по мифологии, зато астрономы порвали с ним окончательно. Все больше общих черт у него обнаруживалось с арийским оккультизмом и национал-социалистическими идеями. В конце концов он обратил на себя внимание Гитлера.
Наступило лето 1925 года. В один и тот же день каждый видный ученый Германии получил утром по почте письмо. Это был ультиматум НСДАП, партии, тогда еще только набиравшей силу. Но именно он положил конец свободной науке в Германии.
Содержание письма было следующим: «Пришла пора выбирать, с нами вы или против нас. Гитлер расчистит политику, Ганс Гербигер выметет ложные науки. Доктрина вечного льда будет знаком возрождения немецкого народа! Берегитесь! Становитесь в наши ряды, пока не поздно!» Текст был откровенно вызывающим, но не обратить на него внимание, как раньше, уже не было возможности.
Ганс Гербигер к этому времени уже превратился в яростного пророка. Его облик обогатился огромной белой бородой, взгляд приобрел уверенность. Его рукописи невозможно было разобрать из-за скверного почерка и повсеместного присутствия эзотерических символов, убирать которые автор отказывался.
Однако он по-прежнему считал себя ученым. И, может быть, единственным, хотя его космогония опиралась больше не на астрономические открытия, а на скандинавскую мифологию.
По его мнению, научные методы давно устарели и пути развития знания должны быть изменены. «Объективная наука — это пагубное изобретение, тотем упадка» — так заявлял он своим последователям. Она вводит в заблуждение, сама того не осознавая, поскольку не принимает во внимание связь человека и природы.
Как и Гитлер, Гербигер считал, что научной деятельности должен предшествовать вопрос о том, кто ею занят. Западная наука, по его мнению, растит подражателей, тогда как на подлинную научность может посягать только пророк. Поднимаясь благодаря откровению на высший уровень познания, он диктует оттуда истину, не нуждающуюся в дальнейшей интерпретации.
