С юности Генрих Гиммлер хотел стать военным офицером. Нов этом деле ему совершенно не везло. Когда его в 1919 году наконец-то призвали в армию, война уже закончилась. Он вступил во фрейкор (свободное ополчение), желая поучаствовать в уничтожении Баварской Советской республики, просуществовавшей менее полугода, но опять опоздал: не остывшие после поражения фронтовики все сделали без него.
Наверное, и в высшую школу он поступил только для того, чтобы принять участие в студенческом движении. Там он познакомился с идеями национал-социалистов и вступил в организацию «Рейхскригсфлагге», из которой Рем набирал себе молодчиков для штурмовых отрядов.
Во время путча 1923 года Гиммлер уже нес флаг НСДАП. Этим поступком он обратил на себя внимание и скоро получил первую должность в партии — стал секретарем Грегора Штрассера, которого позже, во время «ночи длинных ножей», сам и уберет.
В 1925 году он знакомится с Вальтером Дарре. Этот человек оказал значительное влияние на становление нацистских взглядов шефа СС. Проповедуемая им теория была смесью дарвинизма (учение об отборе) и оккультных национал-социалистических идей. О его высоком положении говорит тот факт, что в 1936 году в списке самых высокопоставленных руководителей «охранных отрядов» он занимал седьмое место.
Дарре пригласил Гиммлера участвовать в собраниях союза «артаманов». В переводе с древнегерманского языка это слово значило «те, кто защищают страну». Организация преследовала конкретные цели — помощь безработным в деревне и обустройство Германии.
Тем не менее когда будущий шеф СС поработал там подольше, он увидел, что за фасадом практической деятельности скрывается мистическая подоплека. Дарре проповедовал учение «почвы и крови» и призывал к вытеснению неарийского элемента с восточных земель, заселить которые должны были нордические народы. Неслучайно в этой группе состоял и Рудольф Хесс, ставший впоследствии руководителем концлагеря «Освенцим».
Возможно, именно там начал формироваться совершенно особый образ идеального общества, который позднее Гиммлер пытался воплотить в Черном ордене. Общины «артаманов» вели довольно замкнутый образ жизни, предпочитая шумной жизни городов самодостаточность и общение с землей.
Сам Дарре был последователем Рудольфа Штайнера. Концепция последнего отличалась мягкостью по сравнению с жесткими установками оккультистов Третьего рейха. Это, однако, не помешало его ученикам Вирту, Шварц-Бостуничу и Дарре продвигаться в чинах и получать все большее признание в СС.
Интересно, что Дарре по приговору Нюрнбергского трибунала получил всего два года тюрьмы. Возможно, это произошло потому, что он предпочитал держаться в тени, а возможно, помогли связи в эзотерических кругах. Как бы то ни было, после того как срок заключения закончился, он продолжил свои занятия и вновь восстановил связи с Антропософским обществом.
Заняв пост руководителя «охранных отрядов», Гиммлер получил шанс доказать свою преданность Гитлеру. И вскоре во время покушения, совершенного человеком, личность которого так и не была установлена, ему удалось закрыть собой фюрера.
Ранение в руку, полученное при этом, нисколько его не расстроило. Наоборот, он с радостью благодарил судьбу за то, что она позволила именно ему спасти жизнь своему руководителю. Подобная преданность просто не могла не вызвать у Гитлера умиления.
В заговоре были обвинены части СА, которыми все уже давно были недовольны. Вскоре Гиммлер с санкции главы НСДАП устроил чистку кадров, так называемую «ночь длинных ножей», которая стала последней для Рема и других лидеров «коричневорубашечников». А сам шеф СС получил с этого момента дополнительные полномочия и задание переустроить личную гвардию фюрера.
Делал он это в соответствии с собственными вкусами. А о них можно судить, например, по той обстановке, которой он себя окружал. Оставим пока в стороне замок Вевельсберг, в котором проходили оккультные мессы для наиболее приближенных членов руководства этой организации.
Карл Якоб Буркхарт, представитель международной организации Красного Креста, был удостоен аудиенции у Гиммлера. Сохранилось его описание личного кабинета шефа СС на Вильгельмштрассе, 102, в квартале, в котором почти каждый дом принадлежал Черному ордену. Даже в Берлине эсэсовские ведомства размещались очень кучно, создавая иллюзию замкнутого пространства.
Буркхарт впоследствии писал о посещении так: «Перед входом в здание застыли стражи в черном; казалось, они лишены всего человеческого. Они — порождение бога войны Ареса…». Но то, что он увидел внутри, еще больше поразило его воображение. Рабочие кабинеты были обставлены скромно, без особых украшений (портреты Гитлера — почти единственное исключение), как комнаты средневековых монастырей.
Кабинет Гиммлера, напротив, был декорирован почти с роскошью. «Гиммлер включил тусклый свет, и в полутьме стали видны различные предметы культа масонских лож… Далее следовали полутемные комнаты, назначение которых оставалось непонятным. В частности, оказалось, что в некоторых из них к потолку подвешены скелеты, которые приводились в действие специальными механизмами. При этом создавалось впечатление, что они прямо хватают посетителей за руку».
Подобная обстановка могла нравиться только человеку, не оставляющему без внимания мистическую сторону жизни. Сам Гиммлер наверняка видел себя там Верховным магистром какого-нибудь тайного ордена. Впоследствии он приложил все усилия к тому, чтобы действительно стать им.
Не секрет, что у структуры «черных» и средневекового ордена иезуитов обнаруживается немало общего. Создатель последнего, Игнатий Лойола, получил от Папы приказ возглавить движение контрреформации и подавить смутьянов «огнем и мечом». Его члены исповедовали слепое подчинение идеям своего руководителя и считали себя образцами истинной веры.
Сходств было так много, что Гитлер даже называл Гиммлера «мой Игнатий Лойола». Дисциплина «псов Господних» (так иначе назывался орден иезуитов) была настолько высокой, что созданное ими в Парагвае церковное государство, в котором монахи занимали только руководящие посты, а основной труд несли на своих плечах новообращенные индейцы, просуществовало и после того, как официальным эдиктом Папы Климента XIV было запрещено, а его руководители арестованы.
Отказались изгнать иезуитов только Пруссия и Россия, которая не подчинялась приказам Папы. Но интересно, что через много лет нацисты также попытались организовать свое государство в Латинской Америке. Правда, преуспели они в этом меньше, чем подчиненные Игнатия Лойолы.
Был у Гиммлера и другой кумир. К нему он относился даже с большим почтением, так как считал себя его реинкарнацией (наверняка не без подсказки своего личного мага Виллигута). Это был тезка шефа СС, император Генрих I (876–936 годы) с несколько странным прозвищем Птицелов.
В германских архивах сохранились фотографии Гиммлера, приносящего на могилу древнего прусского короля цветы в день тысячелетия его смерти. Это было 2 июня 1936 года. Позднее, после краха Третьего рейха, он будет пробираться не за границу, а к месту, где был похоронен император.
