Софья торопливо, так и не сделав глотка, вернула чашку на стол.
Наступила тишина – пришла моя очередь вертеть в руках свою чайную ложку.
– Давай разделим задачу на две части, – произнес я наконец. – Бабетта и ты.
– Бабетта? – Рука Софьи невольно дернулась к полотенцу на волосах.
– Тьфу ты… – рассмеялся я невесело и пояснил: – Это я так батину полюбовницу называю. Понятно почему, да? Так вот что я придумал… Нет, давай начну издали: те проблемы, что решаются деньгами, я могу решать. Даже если денег надо очень много.
Софья помолчала прищурившись. Потом спросила неожиданно серьезно:
– Клад нашел?
– А, и это тоже было пару раз, – усмехнулся я и продолжил: – Потом покажу тебе при случае, как червонцы золотые выглядят. Шитье – далеко не самый главный источник моих денежных поступлений. И давай договоримся сразу, что ты об этом молчишь.
Я посмотрел на нее выжидающе. Она медленно и оттого чуть торжественно кивнула.
– Хорошо, – принял я ее согласие. – Так вот, как я все это вижу в общем виде: сейчас мы возвращаем в семью блудного батю. План как – у меня есть. Сразу после этого займемся твоим квартирным вопросом. По осени, а лучше уже этим летом, ты должна быть с приличной двушкой. И я бы хотел, чтобы Мелкая пока пожила с тобой. Надо ее до паспорта дотянуть… Еще годик, до следующего июня. – Я чуть помялся. – Ты ведь, если что, ей поможешь?
– Если что? – обеспокоенно встрепенулась Софья.
– Ну… – промычал я неопределенно. – Жизнь – она такая, везде соломы не настелешь. Я денег на Мелкую оставлю тебе на всякий случай, до ее паспорта.
Софья закрыла лицо ладонями и некоторое время молчала, мерно покачиваясь взад-перед. Потом опустила руку и посмотрела на меня одним глазом:
– Денег на год?
– Да, и с запасом.
– На всякий случай?
– Да, – подтвердил я.
Она глубоко вздохнула, словно пытаясь успокоиться. Потом вдруг резко подалась вперед и, перегнувшись через стол, схватила меня за грудки.
– Ты! – прошипела, притягивая к себе. – Ты во что влез, гаденыш мелкий?!
Я заставил себя не сопротивляться: пусть выплеснет, от меня не убудет.
Тут она неожиданно и почти без размаха отвесила мне крепкого леща.
– Валюта?! Наркотики?! – Голос ее сорвался.
– Фу-у-у… – выдохнул я, на миг опешив. Потом сказал, ровно и размеренно: – Нет, не наркотики. И не валюта. Даже рядом нет. Отпусти.
Несколько длинных секунд мы мерились взглядами, потом кисть ее разжалась.
Я распрямился, одернул рубаху.
– Слушай, ты, женщина из Сарапула, – проворчал, потирая темя, – руки-то не распускай.
– Да я со страху… – Щеки Софьи действительно пошли алыми пятнами, а пальцы мелко тряслись.
Я поднял ладони в примиряющем жесте.
– Нет, не то. Совсем не то. И вообще ни один добропорядочный гражданин от меня не пострадал. Клянусь.
Софья приникла к чашке с кофе и выпила ее в три длинных глотка.
– Ну да, – решил я признаться, – есть несколько человек из тех, о ком передача «Человек и закон». Хотели бы они со мной встретиться… Да только хотят они уже давно, безуспешно и без малейших шансов в будущем. В общем… – Я чуть запнулся, формулируя. – Помощь Мелкой носит характер гипотетический. Сам я убежден в том, что ничего такого не понадобится. А вот квартира со взрослой женщиной ей на ближайшие годы точно нужна.
Я замолчал, давая Софье время подумать. Она постепенно успокаивалась: вот заправила за ухо выбившиеся пряди, разгладила платье на коленях… Потом нервно заломила пальцы и подняла на меня настороженный взгляд:
– Это все, чего ты от меня ждешь?
Я понял.
– Слушай. – Я постарался взять задушевный тон. – Я, конечно, не самый хороший человек в этом мире. У меня масса недостатков: я бываю раздражителен, разбрасываю носки и, возможно, буду потом храпеть во сне… Но некий набор принципов у меня все же есть: я не насилую женщин и не покупаю любовь. – Я приложил правую ладонь к груди. – Софи, меня вполне устроят и отношения дружеской взаимопомощи.
Девушка вздохнула, глубоко и прерывисто.
– Ты меня порой пугаешь. Да даже и не порой! – Она обвиняюще ткнула в мою сторону пальцем. – Ты сейчас не похож на школьника. Да даже и на студента-то не похож!
– Ну, у каждого – свои недостатки, не так ли? – Я взялся за подстывший кофе. – Так как тебе мой вариант решения задач? Ты согласна?
Она задумалась, покусывая уголок рта. Вид у нее был слегка пришибленным. Потом решительно тряхнула головой:
– Да. Только мой вклад тут невелик.
– От каждого – по способностям, – наставительно сказал я, расслабляясь.
Софи с грустью заглянула в пустую кружку.
– Ладно, – сказала, – что там у тебя за план на отца?
– Ну смотри. – Я вальяжно откинулся на спинку. – Хочу выкупить его у бабетты. Дам ей денег на обмен ее комнаты в коммуналке на однокомнатную квартиру в центре, а она за это напишет отказное письмо, в котором признается, что не любит отца и готова разменять отношения с ним на квартиру. Вот тут-то ты мне и нужна: с меня – деньги, а с тебя – общение с бабеттой и маклером. Изобразишь женщину, что тоже заинтересована в отце. Как тебе такой замысел?
Софья застыла с приоткрытым ртом. Глаза ее смешно выпучились.
– Ты это серьезно? – отмерла она потом.
– А что тебе не нравится? – спросил я настороженно.
– Все! – отрезала девушка категорично.
– А конкретней? – Я недовольно насупился.
– Почему ты думаешь, что, написав такое письмо, она действительно оставит твоего отца в покое?
– Ну, потому что иначе мы подкинем это письмо отцу… – Я вдруг почувствовал, что, будучи высказанной вслух, эта идея стала звучать совершенно по-идиотски. Щеки мои предвкушающе затеплились.
Софья эффектно взмахнула ресницами и, крепко прижав заломленные руки к груди, уставилась на меня с мольбой, а потом воскликнула – трагически, не своим голосом:
– Дорогой, меня заставили! – И, сменив тон на восторженный, продолжила: – Зато теперь у нас с тобой есть своя квартира!
Я уставился вдаль, медленно переваривая услышанное. Затем застонал и тяжело уронил голову на руки.
– Буратино… – протянула Софья насмешливо. Потом заботливо потрепала меня по волосам. – Какой же ты все-таки Буратино… И ведь как только что меня запугал… Черт-те что чуть было о тебе не подумала!
Я с трудом поднял голову.
– Что же с отцом-то делать?
– Ты оцени, – ехидно улыбалась Софья, – как хорошо, что у тебя есть я. Да это вообще не мужского ума дело. Ты только что это блистательно доказал. Оставь мне.
