— Это была моя охота, — тихо буркнул пленник. — А ты чужого подранка добрать решил. Что же мне, любоваться надо было?
— О… я, оказывается, ошибся. Ты новичок в Пустошах, да? — спросил я, цокнув языком. — И наверняка в недавнем прошлом промышлял охотой. Я прав, браконьер?
— И что? — Пленник попытался пошевелиться и поморщился, когда кожаные ремешки врезались ему в запястья. — Это дает тебе право отбирать чужие трофеи?
— Идиот. Мне сегодня просто везет на идиотов, — вздохнул я. — Очнись, если кто и стал бы трофеем в вашей схватке, то это ты! Лезть на жвальня с одними лишь огненными гранатами — это полное сумасшествие. Ты не в родном лесу на кабанчика вышел, ты в Пустошах, придурок! И если хочешь выжить в этих местах, советую наведаться в цех и прикупить там дневник-бестиарий. А заодно пройдись по тавернам и поговори с опытными ходоками, узнай писаные и неписаные правила выходов в Пустоши.
— Э-э-э…
— Нормальный ходок, если видит собрата, проигрывающего бой с искаженной тварью, обязательно придет на подмогу, — объяснил я. — И даже спрашивать не будет, нужна тебе эта помощь или нет.
— Просто так? — изумился этот… собрат бараненка.
— Именно. Хотя, если предложишь долю от взятого на двоих трофея, отказываться никто не станет. Но это уже как тебе совесть подскажет. Не захочешь — можешь и одним «спасибо» отделаться, не обидишь, — пояснил я.
«Охотник» недоверчиво на меня покосился, но убеждать его… в общем, чиркнул я по путам засапожником, поднялся с камня да и пошел себе. Меня там другой… новичок дожидается, поди, уж все глазоньки проглядел. Впрочем, расслабляться, повернувшись спиной к недавнему противнику, я не стал и, услышав сзади шорох, несколько напрягся.
— Мм, ты это… прости, а? Я же не со зла… — промычал охотник. В ответ я только махнул рукой и прибавил ходу.
Глава 8
Вопреки моим ожиданиям, Пир сумел достаточно быстро и уверенно разбить лагерь в указанном мною месте, так что ночь в Пустошах мы встретили со всем возможным комфортом. Я даже успел привести в порядок свою одежду, прежде чем головная боль от принятых днем эликсиров деда отправила меня в забытье, плавно перешедшее в глубокий сон. И здесь Граммон не подвел, хотя, полагаю, после вчерашних приключений ему было жутковато, тем не менее баронский сын честно отдежурил половину ночи и лишь потом разбудил меня.
До второй точки маршрута, лежащей несколько в стороне от руин, мы добрались, когда солнце уже было в зените. И вновь я поручил сбор трав моему помощнику. К счастью, здесь не было таких проблем, как со сбором алого хлыстовика, но и объем работы был значительно больше. На этот раз нас никто не беспокоил, так что через три часа мы справились с задачей и, перекусив сухпайком, отправились в путь.
— Куда двинемся завтра? — поинтересовался Граммон вечером, когда мы устроились на вторую ночевку и, разобравшись с очередной чисткой одежды, уселись ужинать у костра. Понятно, что интересует баронского сына не столько очередная точка маршрута, сколько мои дальнейшие планы вообще. Что ж, мне нетрудно удовлетворить его любопытство.
— Отойдем севернее, километров на десять, посетим еще одно место, выполним пару заказов ленбургских зельеваров. А оттуда двинемся в западную часть руин. Там отыщем убежище для тебя на то время, что я буду охотиться, а послезавтра, если охота будет удачной, отправимся обратно. По пути заглянем еще в пару мест, наберем кое-каких трав, и… здравствуй, Ленбург!
— То есть можно рассчитывать, что в городе мы будем дня через четыре? — на миг задумавшись, спросил Пир.
— Если повезет, то и раньше, — кивнул я. — Но не советую особенно на это рассчитывать. Пустоши — место непредсказуемое. Иногда сложный выход, к которому команда готовится месяцами, вдруг оказывается легкой прогулкой, а бывает и так, что обычный сбор трав на ближних лугах заканчивается смертью всех участников.
— Это я уже понял, — вздохнул Граммон. — Дим, а тот ходок… ваши встречи в Пустошах всегда оборачиваются боем?
— Нет, конечно, — рассмеялся я. — Это было исключение из правил. Скорее даже неудачное стечение обстоятельств. Попавшийся нам ходок — новичок, причем из бывших охотников. И действовал он исходя из обычаев тех самых охотников, то есть, увидев, что я атакую его трофей, решил, что я намерен отобрать у него добычу. Но у нас так не принято, зато есть неписаное правило помогать попавшему в переплет собрату. А этот новичок был по уши в проблемах, уж поверь. Так что я просто не имел права пройти мимо и не помочь.
— Он решил откусить кусок, который ему не по зубам, — понимающе кивнул Пир.
— Именно, — согласился я и пояснил: — На жвальня вообще меньше чем вдвоем не ходят. Быстрая и чрезвычайно опасная тварь. И то опытные ходоки, если идут на него парой, предпочитают засадную охоту или устраивают западню. А этот решил, что справится со жвальнем в одиночку. Новичок, одним словом. Да еще и самоуверенный. Ну ничего, глядишь, сегодняшний день станет для него уроком. И если этот охотник выучит его, то, может быть, нашего брата станет на одного больше.
— Хочешь сказать, из него может получиться профессиональный ходок? — удивился Пир.
— Вполне, — кивнул я. — Он вынослив, быстро реагирует на смену обстановки и хладнокровен. Ну а со временем наберется опыта и знаний. Глядишь, еще и в золотой десяток попадет.
— Золотой десяток? Что это?
— Десять лучших ходоков Ленбурга по списку цеха, — объяснил я. — Самые удачливые, сильные… ну и богатые, конечно. Продержишься в списке два года — и можешь считать, что заработал денег на владение и обеспечил безбедную жизнь не только себе и своим детям, но и внукам, а то и правнукам, если последние не прогуляют наследства прадеда.
— Однако. — Граммон даже головой покачал удивленно. — Вот не думал, что ходоки так богаты.
— Так ведь не все, — спустил я замечтавшегося баронского сына с небес на землю. — Если все было бы так просто и замечательно, половина империи давно в Пустошах паслась бы, а этого, как ты мог заметить, не наблюдается. Жизнь — она, знаешь ли, ценится дороже владения. А смертность среди нашего брата-ходока высокая. Месяца не проходит, чтобы пара-тройка человек не осталась в Пустошах. Это из опытных ходоков. Новички же… их даже не считают, по крайней мере тех, что не успели вступить в цех или заработать прозвище, точно.
— Но если все так опасно, то зачем вы вообще ходите в Пустоши? — после недолгого размышления спросил Пир.
— Сложный вопрос… — поворошив палкой угли костра, ответил я. — Причин много. Кто-то бежит от проблем. Кто-то надеется быстро разбогатеть или приезжает, чтобы проверить себя и пощекотать нервы, да так и остается. А кто-то просто не представляет себе спокойной жизни в деревне или городе, как не чувствует призвания к церковной службе. И что им делать?
— Могли бы пойти служить в армию. На границах с соседями неспокойно, и легионы постоянно нуждаются в пополнении, — заметил Граммон.
