— Именно, Дим. — Если протопресвитер и понял мое действие, то виду не подал. Только ободряюще улыбнулся. — Церковь беспокоит тот факт, что привыкшие к определенному достатку свободные ходоки ради сохранения своих доходов могут пойти… скажем так, вразрез с законами города и империи.
— Ваше… — вскинулся я, но вновь был прерван.
— О, Дим, не возмущайся. Я понимаю, что ты сам и многие твои товарищи с негодованием отнесутся к предложению заняться контрабандой или чем-то еще в этом роде. Но ведь ты не можешь утверждать, что все свободные ходоки без исключения так же принципиальны, как ты. Человек слаб, Дим, и то, что он удерживается от зла, совсем не говорит о том, что он с той же легкостью удержится от нарушения закона. К сожалению, человеческое правосудие не столь неминуемо, как наказание Тьмы.
— Так чего вы хотите, ваше преосвященство? — спросил я, решив не продолжать бессмысленный спор о благочестии и законопослушности ходоков.
— Томарскому ордену нужны опытные проводники в Пустошах, — притворно равнодушно проронил инквизитор, любуясь затейливой чеканкой на своем кубке. — И свободные ходоки вполне могли бы стать такими проводниками. Не находишь?
— Под баннерами ордена, конечно? — усмехнулся я.
— Разумеется, — спокойно согласился инквизитор.
— Ваше преосвященство… — Я запнулся, пытаясь подобрать верные слова, и протопресвитер не стал мешать моим размышлениям. В конце концов я решил говорить все, как есть. — Ваше преосвященство, вы не задавались вопросом, почему свободные ходоки так упорно отказываются вступать в цех?
— Полагаю, ответ скрыт в первой части вашего самоназвания? — улыбнулся мой собеседник.
— Именно. Вы же предлагаете нам лишиться этой самой свободы. Связать себя уставами и правилами ордена. Субординация, подчинение приказам вне зависимости от их разумности… это, знаете ли, и есть то, от чего бежало большинство нынешних свободных ходоков. Кто-то досыта наелся субординации в легионах, кому-то встали поперек горла глупые приказы владетелей, посчитавших себя великими полководцами. Я ни в коей мере не хочу оскорбить орден, делающий столь многое для нашего несчастного мира, но многие из нас, обжегшись на молоке, предпочтут дуть на воду.
— Понимаю и благодарю за объяснение, — кивнул инквизитор, хотя фальшион дам в заклад, что все мои аргументы ему прекрасно известны, что отец Тон и подтвердил следующей фразой. — Что ж, я должен был убедиться, услышать эти слова от самих ходоков. Но это ведь не единственная форма сотрудничества, которую мы можем предложить свободным ходокам. Что вы скажете о мертвом ряде на поставки трофеев из Пустошей для Церкви? Об обучении братьев-рыцарей выживанию в руинах и об отдельных контрактах на сопровождение рыцарских отрядов? То есть о все той же разведке и проводниках?
— На условиях мертвого ряда? — протянул я, и инквизитор весело рассмеялся.
— О, чую повадки одного старого алхимика, — отсмеявшись, произнес мой собеседник и договорил уже серьезным тоном: — Этот вопрос я обсуждать пока не могу, Дим. Но ведь и ты не можешь сейчас говорить от всего сообщества свободных ходоков, не так ли?
— Не спорю, ваше преосвященство, — склонил я голову. — Но если я предложу застольной дюжине такой вариант, ручаюсь, к идее столь плотного сотрудничества с Церковью и орденом наше сообщество отнесется куда более благосклонно, чем к переходу под чужие баннеры.
— Не сомневаюсь, Дим. Ничуть не сомневаюсь, — покивал инквизитор. — Но все же давай пока не будем забегать так далеко вперед. Думаю, даже мое первоначальное предложение о поставках добычи из Пустошей уже должно вызвать определенный интерес со стороны твоих коллег. А о подробностях, в том числе и о личных контрактах, как и о мертвом ряде, мы сможем поговорить на официальной встрече с застольной дюжиной или выборными вашего сообщества. Ты ведь можешь поспособствовать ее осуществлению, не так ли?
— Полагаю, задавать вопрос о личности человека, сообщившего вам о моем возможном назначении стольником, не стоит, да? — вздохнул я.
— Почему же? — усмехнулся инквизитор. — Один алхимик так горд стремительным ростом авторитета своего внука…
— Старый интриган, — прошипел я.
— Прости? — в изумлении заломил бровь протопресвитер. Кажется, он принял мои слова на свой счет. Вот незадача!
— Прошу прощения, ваше преосвященство, — подскочил я. — Это я о дедушке.
— О да… — кивнул мой собеседник. — Твой дед всегда был тем еще лисом. Так что, Дим?
— Разумеется, я донесу щедрое предложение Церкви и ордена до сведения застольной дюжины и круга свободных ходоков, — с поклоном произнес я, мысленно костеря себя за всплеск эмоций.
— Вот и замечательно, — улыбнулся инквизитор, поднимаясь с кресла. Как я понимаю, время аудиенции истекло.
Так оно и вышло. Уже через минуту слуга отца Тона вел меня к выходу из особняка, а еще через пару минут я оказался на улице. Жарко!
— Фух! На этот раз было лучше. Могу поспорить, тогда этому инквизитору что-то было нужно именно от меня. — Выбравшийся из колодца моего сознания сосед был весел и доволен.
— Думаешь?
— Конечно. Или сегодня он поставил дело выше своих интересов, или в прошлую нашу встречу сей почтенный исследователь просто решил провести очередной эксперимент с моим участием, и результат его вполне удовлетворил. И второй вариант, говорю сразу, радует меня куда больше первого. Не хотелось бы еще раз испытывать что-то подобное, — отозвался дух.
— Будем надеяться, — согласился я, чувствуя, как меня накрывает любопытством соседа. — Да угомонись ты, сейчас все расскажу. Кстати, а ты совсем ничего не видел и не слышал во время нашей встречи?
— Абсолютно. Как только мы оказались в его саду, я тут же нырнул поглубже, — ответил сосед и заканючил: — Ну, давай уже, показывай, что там было! Ведь не только о твоих личных проблемах говорили, да?
— А ты откуда знаешь?! — изумился я.
— Пф! Ну ты уж меня за идиота не держи, — фыркнул дух. — Чтобы такая шишка, как здешний инквизитор, бросила все свои шишкины дела ради встречи с простым юнцом, желающим поплакаться ему в жилетку? Чушь и глупость.
— М-да, а я как-то об этом не подумал, — печально заметил я в ответ, и меня тут же окатило волной эмоций духа, принесшей успокоение и чувство поддержки.
— Не переживай. Это только в книжках герои рождаются бедными, но умными… или богатыми и гениальными. А в реальной жизни подобная предусмотрительность и понимание развиваются только с опытом… ну или под руководством очень талантливых учителей.
— Ты меня успокоил, — усмехнулся я.
— Обращайся, если что, — с нарочитой снисходительностью ответил сосед, но тут же рассыпался смехом и словно локтем в бок толкнул. — Давай уже свои воспоминания о встрече, мне же интересно!
Да пожалуйста, что мне, жалко, что ли? Я вытащил из памяти образ, и сосед погрузился в просмотр «кино», как он называет этот процесс. А я тем временем добрался до постоялого двора и после недолгих размышлений вытащил из шкафа подсумок с эликсирами. Пожалуй, пора принять последнюю порцию дедовых творений. Ну… береги меня Свет!
