В глазах легионера мелькнуло что-то похожее на уважение. Кажется, он даже не успел заметить, когда я извлек второй макет из закрепленных на поясе ножен. Расходимся под гул наблюдающих за нами бойцов. Короткий кивок вместо поклона. Следующий!
Третий бой я чуть не проиграл в первую же секунду. Вышедший против меня худой и невысокий, зачем-то скинувший корацину и шлем легионер повел плечами, улыбнулся и, выхватив из-за спины два ножа, взорвался движением. Это был сложный бой. Я едва успел уйти от первых ударов, а когда попытался разорвать дистанцию, понял, что это будет едва ли не труднее, чем попасть по противнику. Мало того что он оказался гибким, как змея, так он еще и прилип ко мне, вовсю пользуясь преимуществом своих коротких клинков, каждым движением стараясь «запереть» мою саблю и нанести укол или порез. Ну что ж… я тоже так могу!
Удар ногой под колено прошел одновременно с блоком его правой руки, и я, поблагодарив Свет за то, что противник вышел на поединок без шлема, треснул его лбом в нос. А черепник у меня из хорошей стали… Легионер покачнулся и, опустив руки по швам, начал заваливаться на спину, так что я едва успел ухватить его за рубаху, чтобы бедолага не грохнулся затылком о твердый вытоптанный грунт тренировочной площадки.
Четвертый бой вышел безоружным, и его я выиграл, как и предыдущие три, не применяя своих «разогнанных», как говорит сосед, дедовскими эликсирами способностей. А вот пятый… последний поединок я, если быть честным, должен был проиграть. Противник оказался очень сложным, а его умения… наверное, таким был мой дед в лучшие свои годы. Тяжелым, выносливым и чрезвычайно крепким на удар. В сабельном бою легионер производил впечатление скалы, неподвижной и несокрушимой, и даже летящий в него нож он отбил, ни на йоту не изменив положения корпуса. Вступать с ним в рукопашную я бы не рискнул, но кто меня спрашивал?! Сначала он выбил у меня из руки уже изрядно измочаленную деревяшку, а потом и свою отбросил в сторону. В следующую секунду я еле успел уйти от мощного удара в голову и… воспользовавшись примером моего третьего противника, змеей заскользил вокруг легионера, осыпая его ударами, постоянно встречающими жесткий блок. А вот прилетающие мне плюхи жестко блокировать не удавалось. Мощь его ударов была такова, что первая же попытка отбива чуть не отсушила мне руку. В результате справиться с этим противником мне удалось только под ускорением.
С площадки мы плелись под одобрительный гул зрителей, поддерживая друг друга, пока не добрались до стоящей чуть в стороне скамейки. Обессиленно рухнув на жалобно заскрипевшую деревяшку, мы застыли. Двигаться не хотелось совершенно. Да что там, мне даже дышать и то лень было!
А в следующий миг рядом возник мой довольный как слон вассал и подал флягу с холодным вином. Сделав долгий, жадный глоток, я протянул ее сидящему рядом легионеру. Тот недоуменно посмотрел на меня, перевел взгляд уже изрядно заплывших глаз на фляжку и, улыбнувшись разбитыми в лепешку губами, принял угощение. Думаю, моя физиономия выглядела не лучше, когда я попытался отразить его улыбку.
— Сработаемся, мессир! — прохрипел мой недавний противник и надолго присосался к фляге.
Глава 6
Тренировки, лекции, выходы… дни сменяли друг друга, летели, словно листья с осенних деревьев под порывами холодных ветров. Все чаще из-за пиков Романского хребта приходили темные низкие тучи, тянулись к Майну и проливались на город и окрестности холодными затяжными дождями. И словно грибы, продолжали расти вокруг крепости и городка палатки и шатры с многочисленными цветастыми баньерами. Только сейчас, глядя на них с высоты крепостных башен, я начал осознавать, какая сила собирается под стенами маленького пограничного форта. Дед говорил, что для усмирения мятежа Трех Герцогов император призвал на службу больше ста баньеров, то есть дворянских отрядов и наемничьих банд. Здесь же я уже сейчас вижу куда больше стягов, даже если отнять от их общего числа оба легиона с их аквилами и орденских рыцарей, выступающих под своими штандартами.
— А что, в подавлении того мятежа легионы не участвовали? — вдруг вмешался в мои мысли сосед.
— Нет, конечно. Легионеры не могут участвовать в распрях меж дворян, даже если один из участников — их император, — ответил я.
— Глупость какая, — проворчал дух, но тут же осекся. — Или нет? Хм… интересно.
— Что именно? — Такая быстрая смена мнения меня удивила. Обычно сосед более последователен.
— Скажи, я правильно понимаю, что во время подобных мятежей легионы занимаются поддержанием общего порядка в империи? — спросил дух.
— Именно так. Никому не хочется, чтобы в результате распрей страдала вся страна, — подтвердил я.
— И ввел это правило наверняка один из императоров, да? — продолжил выпытывать сосед.
— Не совсем. Это было решением Большого Сословного Совета, — поправил я духа, одновременно вспоминая то, что вбивал в меня дед на довольно редких уроках истории.
— Чудненько, — хмыкнул сосед. — И волки сыты, и овцы целы.
— Поясни, — потребовал я.
— Все гениальное — просто. — Гордости в интонациях духа не расслышал бы только глух… кхм, ну да. — Сословия таким образом получили гарантию спокойствия, даже в том случае если империю начнет трясти междоусобица. Дворяне получили гарантию, что в случае их эскапад император не раздавит их тяжелым легионерским сапогом, а сам суверен надежно оградил себя от преторианских заговоров.
— Каких-каких заговоров? — не понял я.
— Преторианских. То есть он может не беспокоиться о том, что легионеры вдруг решат посадить на трон кого-то другого. Дворяне в этом случае объединятся с прочими сословиями, о чем тут же станет известно призывным легионерам, и слишком много возомнившим о себе легатам придется срочно искать пятый угол.
— Интересная точка зрения. Надо будет как-нибудь рассказать о ней старому, — заметил я. Дух хотел было что-то ответить, но меня отвлек возникший рядом Гилд.
— Мессир, вам письмо. Его только что доставили из дома сударыни Ирвар, — протянул он мне сложенное треугольником послание, написанное на надушенной бумаге, и, сделав шаг назад, застыл чуть в стороне. Тактичный у меня вассал, что тут скажешь? И понимающий. Не поленился же примчаться из дома на воротную башню Майна, чтобы передать письмо от Энны.
Несмотря на небольшой с виду треугольник, в развернутом виде письмо, написанное знакомым мне по прежним запискам затейливым почерком Энн, оказалось довольно большим по объему и… скудным по содержанию. Если опустить романтику и намеки, то смысл послания можно свести к короткому: «Извини, дорогой, с тобой было, безусловно, весело и приятно, но меня уже давно ждут дома. Не скучай, мы обязательно увидимся еще».
— Что, неужто отшила? — ехидно заметил сосед.
— Ну, я как-то и не предполагал, что нашел свою вечную любовь. — хотел было я пожать плечами в ответ, но стоящий неподалеку Гилд… в общем, лучше обойтись без этого.
