— Иоганн, а где ваши слуги? — поинтересовалась принцесса, которой очевидно успевали доложить о происходящем.
— Вы же знаете, душа моя, что я неприхотлив как спартанец.
— Да, но вы теперь русский царь и вам просто необходима свита.
— Мои русские спутники большей частью отправились выполнять различные поручения. Остальных я надеюсь вам представить в самое ближайшее время.
— Они достаточно высокого рода?
— Скажу просто, мой нынешний телохранитель был одним из претендентов на престол. Причем с довольно большими шансами на победу.
— И вы сделали его телохранителем?
— Это называется — рында. Почетная охрана во время торжественных приемов. Ими могут быть только самые знатные юноши в царстве.
Вскоре «таинство» моего одевания было закончено. Куафер честно попытался выполнить свой долг и завить мне волосы, но встретив мой взгляд стушевался и решил что я и без того выгляжу бесподобно.
— Моя царица, — воскликнул я, оглядев себя в довольно мутное и неровное зеркало, — я готов!
— Ваше величество, — последовал немедленный ответ, — это совершенно невозможно, мы только начали!
— Не буду мешать вам, мадам. С вашего позволения я займусь делами. Если мне не изменяет память, я видел в вашей свите господина фон Радлова. Было бы любопытно узнать о новостях из нашего герцогства.
— Когда только вы успели его заметить, ваше величество! Впрочем, вы правы, ваш канцлер счел своим долгом сопроводить меня. Кстати, если он будет жаловаться на уменьшение доходов — знайте, это сущая ерунда!
— Вот как, а что он пытался?
— Разумеется, впрочем, как и наша тетушка, герцогиня София. Хотя, полагаю, это у нее старческое. В основном же, наши дела столь превосходны и что и желать лучшего, все равно, что роптать на божье провидение!
— Ну, хоть где-то дела идут хорошо, — тихонько вздохнул я и вышел из спальни.
Господин фон Радлов в очередной раз подтвердил свою репутацию незаменимого человека. Прекрасно одетый и благоухающий парфюмом он ожидал меня с такой неподдельной радостью на лице, как будто готовился к этому всю ночь. Разразившись пышным приветствием, в котором выразил переполнявшее его счастье лицезреть мою особу и необычайную гордость моими победами, канцлер выразил готовность служить мне.
— Рад вас видеть, друг мой, — отвечал я на его славословия, — насколько я понимаю, дела в герцогстве идут неплохо?
— Совершенно справедливо, — с готовностью согласился он, — я готов немедленно представить вашему королевскому высочеству, простите, царскому величеству подробнейший отчет.
— Можно без «простите», барон. Оттого что я стал царем, я не перестал быть вашим герцогом. Кстати, как подданные восприняли мое избрание на престол?
— Сказать по правде, ваше величество, о ваших невероятных подвигах и великих победах приходило столько известий, что…
— В них не сразу верили?
— Скорее к ним привыкли. Так что ваша коронация в Москве не выглядела чем-то из ряда вон выходящим.
— Понятно, теперь главный вопрос: как умер мой кузен?
— Как настоящий христианин!
— Значит, лучше чем жил. Однако, меня интересует скорее отчего он покинул наш мир?
— В жизни и смерти волен лишь господь.
— Вне всякого сомнения, вы правы, однако у господа-бога частенько случаются помощники. Судя по вашей уклончивости в этом случае так и было.
— Вовсе нет, государь, ваш кузен герцог жил в последнее время весьма уединенно и почти никого не принимал. В делах княжества он также не принимал участия, единственное его занятие состояло в посещении могилы герцогини Маргариты Елизаветы и их родившегося мертвым ребенка.
— Вы хотите сказать, что мой кузен умер от тоски?
— Я этого не говорил, — тут же пошел на попятный канцлер, — разумеется, он тосковал по безвременно ушедшей супруге, но…
— Но, не чрезмерно, я правильно вас понимаю?
— Именно так. У него был хороший аппетит, он много читал, а тех немногих кого он удостаивал аудиенцией, принимал весьма приветливо. Ничего не предвещало столь печального конца, но кто мы такие, чтобы судить о воле всевышнего!
— Иными словами, вы не знаете, как умер мой кузен?
— Увы! Могу лишь сказать, что рядом с ним в последнее время не было чужих. И проведенное расследование со всей определенностью исключило возможность отравления либо какого-то другого злого умысла.
— Все страньше и страньше. Так вы говорите, что было проведено расследование?
— Разумеется, но ничего заслуживающего внимания не было обнаружено.
— Понятно, ну что же, так — значит так. Есть что-нибудь еще, что мне необходимо знать?
— Полагаю, нет, впрочем, если у вашего величества возникнут вопросы я всегда готов на них ответить.
— Хорошо, но у меня буду к вам кое-какие поручения.
— Всегда к услугам вашего величества, — очередной раз поклонился фон Радлов.
— К сожалению, у меня сейчас нет возможности заниматься делами герцогства лично, однако это не означает, что мне нет дела до моей Родины. В мирный договор заключенный между мной и его шведским величеством королем Густавом Адольфом включен пункт о правах и преимуществах мекленбурских коммерсантов в балтийской торговле. Я полагаю, что участие в торговле с русским царством, а в перспективе Персией и Индией благотворно скажется на экономике как Ростока, так и всего герцогства в целом.
— Вне всякого сомнения, государь.
— Доведите до сведения всех заинтересованных лиц, что я обещаю свое покровительство и защиту всем пожелавшим торговать в нашем царстве. Кроме того, как вам вероятно известно, у меня имеется определенный дефицит специалистов в некоторых областях знаний. Медиков, инженеров, горных мастеров и многих других. Так что мои подданные, обладающие нужными навыками могут рассчитывать, что их способностям найдется применение. Я бы даже сказал, хорошо оплачиваемое применение.
— Весьма важное замечание, государь, но боюсь, что у нас нет горных мастеров, хотя прочие специалисты, несомненно, найдутся.
— Ничего страшного, как говорят мои новые подданные: будет день — будет и пища. Начнем с малого, в Ростоке необходимо найти место под русскую факторию. Дом, несколько складов, для начала, я полагаю, хватит. Если дела пойдут хорошо ее, возможно, будет расширить. Кроме того, в самом скором времени, я начну присылать в молодых людей для учебы в местном университете.
— Ваш посланник, господин Рюмме, говорил что вы, ваше величество, намереваетесь открыть университет в Москве.
— Одно другому не мешает, барон.
— Да, но он говорил о необходимости послать учителей для этого учебного заведения.
