— Уже иду, хотя, погодите, у меня есть для вас поручение. Сэр Джон, вы видите эту женщину? Ее надо тайком проводить к крепости, чтобы она могла войти в нее вместе с осажденными, когда они будут возвращаться. Это надо сделать непременно сегодня, я могу на вас положиться?
— Да, sire, я исполню любой ваш приказ.
— Чудно, — отозвался я и обернулся к маркитантке, — Анхен, голубка, ты знаешь что делать. Если ты и вправду хочешь свой дом, то сегодня он близок от тебя как никогда.
— Не беспокойтесь, ваше величество, уж я все сделаю как надо, только и вы не забудьте о своем обещании, — проговорила Анна в ответ и вышла вслед за Лермонтом.
Ну, что орлы, — обернулся я к Мишке с Федькой собираясь привлечь их к одеванию своих доспехов, и замолчал на полуслове.
Молодые люди совершенно выпали из окружающей реальности и во все глаза восторженно таращились на юную Лизу. Та совершенно смутилась под их горящими взглядами, но, не смея уйти без приказания, только переминалась с ноги на ногу.
— Эй вы, дятлы подмосковные! — Воззвал я к совести своих рынд, — там, вообще-то, бой идет, а у вас тут царь без доспехов. И нечего на девиц пялиться, тем более что вы сегодня там уже все видели в трубу. Ну-ка тащите доспехи, олухи царя небесного!
Федька первым сообразил что делать и опрометью кинулся за моим снаряжением, а Миша, совершенно выбитый из колеи, продолжал смотреть на девушку как на чудотворную икону. Та в свою очередь еще больше смутилась, и казалось вот-вот сбежит, куда глаза глядят.
— Лизхен, в соседнем отделении будет место для тебя. Иди сейчас к себе и жди, пока я вернусь. — Приказал я юной маркитантке, после чего она облегченно вздохнув, скрылась. Я же обернулся к Романову и продолжил, — Миша, тебе пинка для скорости дать, или может матушке отписать, как ты мне служишь?
Упоминание об инокине Марфе вернуло юношу с высот горних на грешную землю, и боярич стал вместе с притащившим доспехи Паниным одевать на меня громыхающие железки.
Быстро снарядившись я вышел из шатра и вскочил в седло Волчка которого по счастью никто и не подумал расседлывать. Бой идущий недалеко от ворот, как выяснилось начался из-за неуемной инициативности Анисима Пушкарева. Приказ готовиться к возможной вылазке противника был воспринят им буквально и он, не теряя времени, занялся устройством батареи из четырех пушек прямо перед воротами Белой. Осажденные увидев этот маневр, разумеется, пришли к выводу что пушки устанавливаются для того чтобы выбить поврежденные ворота крепости и немедля предприняли вылазку. Выведя через небольшую калитку некоторое количество солдат, они дружно ударили по русским пушкарям и прикрывающим их стрельцам. Стрелецкий полуголова, впрочем, чего-то подобного ждал и его люди немедля открыли плотный огонь по наступающим. На помощь к ним пришли выведенные через вторые ворота рейтары, а стрельцов поддержали драгуны фон Гершова и казаки Михальского. В общем и целом стычка закончилась безрезультатно, польскому гарнизону не удалось захватить или уничтожить пушки, а нам не удалось ворваться на их плечах в крепость. Прибыв на место и выслушав доклад я приказал отойти к вагенбургу и установить рогатки. Так что в общем осажденные могли записать эту вылазку себе в актив. Немного утешало, что их потери оказались немного больше наших, уж очень удачно Анисим взял атакующих на картечь. Еще одной новостью стала пропажа Лермонта. Отправившийся провожать Анну шотландец не вернулся. Среди трупов ни его, ни маркитантки тоже не было и это внушало определенный оптимизм. Отдав последние распоряжения, и велев быть начеку, я вернулся в шатер. На этот раз холопы и командовавший ими постельничий оказались на месте, и с разоблачением уставшего меня удалось справиться без помощи рынд. Зайдя в шатер, я обнаружил накрытый походный столик с ужином и стоящую подле готовую прислуживать Лизу.
— Ты сама-то ела? — спросил я ее с набитым ртом.
— Не беспокойтесь, ваше величество я не голодна, — вежливо отвечала мне юная маркитантка.
— Смотри мне, в этой стране самый страшный грех — врать царю. Виновных в таком ужасном злодеянии наказывают сильнее чем у нас в Германии ведьм. Так что если хочешь есть, то немедленно признавайся, а я, так и быть, никому тебя не выдам.
— Нет, государь, я поела пока готовила, — отвечала девушка, ужасно побледнев.
— Ну, поела, так поела, чего ты так испугалась? Кстати, очень вкусно, это ты сама готовила?
— Да, ваше величество.
— Кто тебя научил?
— Матушка, — ответила Лиза со слезами на глазах.
Мысленно про себя чертыхнувшись, в самом деле, кто же еще мог научить девушку готовить, если не мать, а я сдуру напомнил ей о ее судьбе, я попытался перевести разговор на другое.
— Дитя мое, кажется, тут грели для меня воду…
— Да все готово, ваше величество, в соседнем отделении вас ждет большая бочка горячей воды.
— Прекрасно, надо кликнуть кого-нибудь…
— Зачем?
— Ну, чтобы…
— Помочь вам вымыться? Я прекрасно с этим справлюсь.
Поставленный в тупик девичьей непосредственностью я отправился мыться.
— Отвернись, — потребовал я, прежде чем раздеться.
Лизхен тут же с явным облегчением на лице выполнила мое распоряжение. Скинув изрядно закорузшее исподнее, я с наслаждением залез в горячую воду. «Черт побери», — подумалось мне, — «Анна не пробыла тут и нескольких часов, а устроила мой быт лучше, чем мои слуги, постоянно толкущиеся подле меня, надеюсь, ее воспитанница знает дело не хуже».
— Вам вымыть волосы, ваше величество? — прервала мои размышления маркитантка.
— Что? — не расслышал я с первого раза.
— Вам вымыть волосы?
— Да, наверное, если тебе не трудно…. - пролепетал я в ответ.
Девушка с энтузиазмом принялась за работу, а я отдался наслаждению от ее ловких рук. Последний раз мне так мыла голову Настя, убитая мерзавцем Енеке, и я немного загрустил от этого воспоминания.
— У вашего величества такие чудесные волосы, — вырвал меня из раздумий голос Лизхен, — ей богу иной бы девушке позавидовать. Только вы совсем за ними не ухаживаете.
— У тебя не хуже, — буркнул я.
— Спасибо, вы так добры, государь.
— О, да! Иногда мне даже кажется что чересчур. Знаешь что, принеси мне белье.
— Уже все готово.
— Хорошо, подай мне его и ради всего святого отвернись.
Спешно переодевшись, я отправился в соседний предел, где была расстелена для меня постель, искренне надеясь, что не застану там своего постельничего, в обязанности которого входило ночевать вместе со мной под одной крышей. Слава богу, я хоть и с трудом, но отвадил придворных от чересчур буквального исполнения своих обязанностей. К счастью никого не было и я, не забыв проверить рядом ли допельфастеры и шпага, юркнул под одеяло, и блаженно вытянулся. Однако на этом мои испытания не кончились. Раздались легкие шаги, и к походной кровати подошла Лиза.
