– А мы каким боком? – немного подумав, отозвался Анатолий. – Мы не советская милиция и даже не российская полиция. Мы отвечаем за соблюдение законов в пределах Мантурово и окрестностей. В разборки пришлых не лезем, ну, до тех пор, пока они в этих своих разборках определенную черту не переступают. Но сразу скажу – не советовал бы… Отнесемся без понимания, невзирая на прежнюю дружбу. Ты, спору нет, мужик правильный, но все равно пришлый. Про клиентов твоих вообще речи нет, их мы первый раз в жизни видим. Крысюк этот ваш завхоз или нет – в наших краях он ничего незаконного, похоже, не сделал. А то, что падалью оказался, – так сами виноваты: «Бачилы очи, чого куповалы».
– Не, не, Толь, не о том разговор. Я сам вчера ребятам почти теми же словами и то же самое сказал. Воевать мы ни с кем не собираемся. Нам просто для себя пообщаться за это туловище: кто он тут и что, с кем дружбу водит и чем дышит, понять, стоит ли от него ждать недоброго. Ну и вас в известность поставить, на всякий случай. Просто, если человек настолько гнилой, что в такой ситуации своих же кинул и на общее добро единолично лапу наложил, так от него и в дальнейшем можно разного нехорошего ждать. Гнилье – оно гнилье и есть…
– Тоже верно, – соглашается Толя. – Ну, я-то парень простой, рабоче-крестьянский, на КПП службу несу… А по этому вопросу вам все же не к Немцеву, а к Селиванову Пал Аркадичу. Он у нас до всего в ФСБ трудился. А сейчас, считай, вроде начальника местного «Смерша»
[31] и первого отдела разом
[32]. Не помнишь такого?
– Да вроде не пересекались… – Я честно пытаюсь припомнить, но фамилия не вызывает в памяти ни малейшего отклика. – Нет, точно не знаком.
– Тогда пошли, провожу и познакомлю заодно.
Павел Аркадьевич Селиванов оказался человеком, по одному только виду которого понимающие в вопросе люди с ходу определили бы выходца из «конторы». Уж больно безликой и незапоминающейся была его внешность. Вот вроде пока общаешься и на него смотришь – лицо как лицо, не урод и не красавец, обычный, заурядный. Настолько заурядный, что, стоит отвернуться, вспомнить толком внешность собеседника не сможешь.
– Пал Аркадич, тут до тебя люди пришли. Хорошие люди, – представляет нас всех оптом Толя. – Вот этот бритый, с лицом доброго серийного убийцы, – Франт, тот самый.
Нормально отрекомендовал старый товарищ, спасибо, я запомню. Но Селиванов подначки Анатолия вроде и не замечает.
– Наслышан, – привстав со стула, протягивает он через стол руку для пожатия. – Присаживайтесь, рассказывайте.
Мой «детский сад» тихонечко рассаживается на ряд гостевых стульев вдоль окон, любезно предоставляя мне право улаживать, по большому счету, их проблемы. Впрочем, я их почти в три раза старше, понятно, что мне со здешним «начальником одесской контрразведки полковником Кудасовым» дела и вести. Им – не по возрасту пока. Присев на стул напротив хозяина кабинета, объясняю суть проблемы. Сразу оговариваюсь, что ни о какой мести с нашей стороны речи нет, да и от местных властей мы ничего не требуем, просто понять хотим, что этот самый Шлык из себя вообще представляет и не стоит ли нам ждать от него какой-нибудь подлости. Ну и опять же, если стоит, то свою версию событий изложить хотим, пока тот сам в «компетентные органы» с жалобой не примчался. Исключительно для объективности.
Выслушав мой недолгий монолог и внимательно оглядев наш дружный коллектив, Селиванов ненадолго задумался.
– Что ж, то, что вы ситуацию понимаете верно и не пытаетесь требовать вашего Шлыкова арестовать, – это хорошо. Что же до всего остального… Так… – Контрразведчик морщит переносицу, явно вспоминая. – Шлыков… Артем Сергеевич, тридцать один год, паспорт и военный билет сохранил, поэтому личность считается достоверно подтвержденной. Занимается мелкооптовой торговлей продовольствием, источник происхождения первоначального капитала не установлен…
– А чего там устанавливать? – недовольно морщится Миша. – За счет общины поднялся, гнида.
Я даже шикнуть на пацана не успеваю, потому что Селиванов невозмутимо продолжает:
– Вас, юноша, не учили, что перебивать старших по возрасту и званию – и невежливо, и с точки зрения субординации грубое нарушение?
Здоровячок багровеет лицом, но молчит.
– Вот и правильно, скажете, когда вас спросят. А пока просил бы не перебивать.
Красивая отповедь, грамотная. И не наорал, и не ругался даже, а на место поставил. Есть чему поучиться у Павла Аркадьевича. А тот меж тем продолжает выкладывать «анкету» Шлыка. Плохо дело, если честно. Как в той, еще советских времен, присказке? «Нет, не был, не состоял и даже рядом не стоял». Короче, с точки зрения руководства общины города Мантурово и местной самообороны данный гражданин – едва ли не белее свежевыпавшего снега и почти такой же пушистый. В незаконном ничем не замешан и не замечен, дела ведет честно, налоги платит в срок и полностью. Короче, у местных к нему претензий никаких, а претензии непонятных пришлых, как я уже говорил, тут всем до… фонаря. Никому не интересны, если коротко и цензурно. И, как нам Толя уже намекнул, к любым попыткам с нашей стороны устроить со Шлыковым какие-то разборки здешнее руководство отнесется без малейшего понимания. Впрочем, за то, что с Артемом Сергеевичем может произойти за пределами городского периметра, администрация, как говорится, ответственности не несет. Ну и информация о том, за счет чего данный гражданин дела свои ведет и на чем приподнялся, тут к сведению приняли и на всякий случай будут иметь в виду. Словом, спасибо, что проинформировали, не смеем больше задерживать.
Впрочем, нам с этого всего прибытка ни малейшего. Да и ждать, пока гражданин Шлыков на дальнюю загородную прогулку отправится, у нас просто нет времени. А значит, возвращаемся в гостиницу, забираем свои пожитки и двигаем к следующей точке маршрута – обещанному Мишей схрону.
– Карту поглядел? – шепнул я ему, пока мы спускались со второго этажа. – Нашел что нужно?
– Ага, – так же тихо ответил он. – Деревня Гусево, километров двадцать пять примерно.
– Нормально, сейчас выйдем, после обеда на месте будем, если без приключений, до вечера еще.
Миша лишь согласно кивнул. Ну, значит, собираем вещички и выдвигаемся, пока совсем жарко не стало, по утренней прохладе идти все-таки куда приятнее, чем под палящим полуденным солнцем. Сказано – сделано, к тому же задерживаться в Мантурово сейчас – не самая хорошая идея. Если Шлыков решился так жестко и нагло кинуть бывших товарищей, кто знает, на что он готов пойти? Мало ли, что у местных он ни в чем нехорошем не засветился, человечишко-то гнилой. А такие на многое способны, когда их розовая задница в опасности. Захочет ли он спокойно отпустить свидетелей своего предательства? Лично мне проверять как-то не хочется. Следовательно, пора нам: выйдем за ворота, и – дай бог ноги!
