– Смотрю, богато живешь. – Иван осматривает меня с головы до ног. – Камуфляжик новенький, со склада, не обмялся толком даже…
– Просто старому совсем амба настала, – развел руками я. – Вот и взял по случаю, на распродаже…
– Ты гляди, у них там даже распродажи бывают, – улыбается мой старый товарищ. – Точно, кучеряво живут люди! А чего тут бучу затеял?
– Я затеял? Ты этот вопрос вон рьяному подчиненному своему задай. А то начал он тут: «Недельный карантин», «Возможность опасных заболеваний», – очень похоже передразнил я таможенника.
Тот, кстати, увидев нашу встречу, ощутимо сдулся и вид приобрел понурый.
– Тебя? В карантин?!
Я гляжу, настроение у окружающих сильно поменялось: «группа поддержки» уже и рада бы смыться подальше, но поздно.
– Репнин, да ты охренел совсем?! Совсем расслабились тут, на вокзальной проходной?!!! Да я вас всех, мать вашу, на южную границу законопачу! Будете там у радиоактивных бомжей с Пустошей документы проверять, клоуны!!! Вы про Особый список что, забыли? Он вообще для кого написан?! Вы, мать вашу, его когда последний раз открывали?!! А, Репнин!!!
На стоящего перед начальством на вытяжку таможенника смотреть страшно: сник, даже не побледнел – посерел и ростом будто сантиметров на десять ниже стал.
– Да вы хоть понимаете, животные вы бесполезные, – продолжает распекать личный состав Кольцо, – что вообще живы все четверо только благодаря ему?!
Указательный палец Ивана тычет в мою сторону. Мой детский сад, ошарашенный не меньше местных, смотрит на происходящее молча, разве что глазами изумленно блымкает. А вот один из бойцов «группы поддержки» явно напряг извилины. Он сначала внимательно смотрит на меня, словно силясь что-то вспомнить, а потом театральным шепотом роняет:
– Татаринов, он же Франт…
– Да неужели?! – оборачивается к нему Иван. – Хоть кто-то этот чертов Особый список читал, оказывается! Ну, раззвиздяи, устрою я вам внеочередной зачет, взвоете у меня! Все, исчезли с глаз моих долой, пока я зверствовать не начал!!!
Обернувшись к нам, он уже совершенно спокойным тоном поинтересовался:
– Ребятня с тобой? Стажеров, что ли, набрал?
– Со мной, – согласно киваю в ответ. – Нет, не стажеры, работодатели.
– А постарше что, не нашлось? – насмешливо хмыкает вятский великан. – А то плохо я тебя представляю в роли «усатого няня».
– Ну, какие были, – с улыбкой развожу руками я. – Главное, платят, а возраст… Сам знаешь, это недостаток, который очень быстро проходит.
– Что есть, то есть, – соглашается Иван. – Ладно, пойдемте. Добро пожаловать в Киров!
У нас за спинами как-то уж слишком громко в повисшей тишине брякнул упавший «шлагбаум» турникета. Да уж, вот тебе и «добро пожаловать».
– Ну что, Черт Таннер
[40], ты решил-таки навестить спасенный тобою Бостон?
Иван дружелюбно, но весьма ощутимо, если принять во внимание нашу разницу в весовых категориях, толкает меня локтем.
– Да вот, уже жалею, – ухмыляюсь в ответ я. – Встречают неласково… Памятника на привокзальной площади тоже, кстати, не наблюдаю. Где памятник-то, а? Бронзовый весь из себя героический я на бронзовом «Харлее»?
– Ты ври, да не завирайся, Саня. Не было никакого «Харлея». А бронзовый «Тигр» – это уж слишком накладно, он, зараза, шибко здоровый. Где ж столько бронзы набрать? Кроме того, внутри бронзового «Тигра» твою всю из себя героическую морду лица за рулем все равно не видно будет. Опять же, а вдруг ты на постаменте какую-нибудь похабень писать станешь?
[41] Зачем оно нам? У нас тут дети и женщины…
– Ладно, уболтал, речистый, памятника не нужно. Но вот помощь нам не помешает. И это уже всерьез.
– Да я уж догадался, – бухтит Иван. – Погоди немного, сейчас транспорт вызову. Я-то сюда на дежурной «Ниве» прилетел. А в нее мы всей толпой не влезем. Вас куда, позавтракать сначала или расселить?
– Для начала – поговорить с представителями городской администрации. Желательно в полном составе.
– Ни фига себе, – присвистывает Кольцо. – Что, настолько серьезный повод есть?
– Ну, это ты сам и решишь. Дам я тебе одну запись послушать. Если вы о ней знаете, то сам решай, в полном составе или нет. А вот если раньше у вас ее не слышали, тогда точно всю администрацию собирать нужно.
– Понял. – Иван подходит к припаркованной у края тротуара светло-бежевой в прошлом явно инкассаторской «Ниве», открывает переднюю пассажирскую дверь, вытягивает наружу за витой шнур микрофон рации и начинает кого-то вызывать.
– Сан Саныч, – не выдерживает Миша, – я не понял, что это там сейчас такое говорили про «живы благодаря ему»? И про какой-то спасенный Бостон? Это к чему вообще?
– Это к тому, Миша, – вздыхаю я, – что успел я крепко засветиться в одном громком деле. Яна мне рассказывала, что по вашему анклаву Супердрянь здорово врезала, но вы все же выжили… Так вот, и вы, и все остальные сейчас живы только благодаря вакцине. А вакцину…
– А вакцину эту, сам чудом в живых оставшись, притащил в наши края вот этот человек. – На мое плечо опускается широченная и тяжелая ладонь Ивана. – Он за ней, можно сказать, на тот свет прогулялся и назад вернулся. И поэтому – да, все мы тут живы только благодаря ему.
– Ну, не совсем, – пытаюсь возразить я.
– Что «не совсем»? – не соглашается Кольцо. – А кто еще, кроме тебя, вернулся? Девочка-вирусолог и два чуть дышащих полутрупа? Так они не сами вернулись, это ты их назад притащил, можно сказать, на загривке. А не было бы тебя – где их кости сейчас гнили? Кстати, Ленка за Виктора замуж выскочила, второго ребенка ждут уже… э-э-э… Прости, что-то меня не в ту сторону занесло. Не подумавши ляпнул…
Это да, не подумавши, согласен.
Детвора моя стоит совсем потерянная. Их слова Ивана явно здорово огорошили. На меня теперь посматривают даже не с уважением, а… Ну, не знаю даже, как объяснить… Словом, не каждый день узнаешь, что нанял человека, который и тебе, и всем твоим родным, и вообще всем, кого ты знаешь, жизнь спас. Лично. Что называется, собственными руками.
Уже когда мы расселись в подъехавшем за нами серебристо-сером и немного ржавом «Соболе», который, судя по остаткам наклеек на бортах и дверях, раньше полицию местную по служебным надобностям катал, Яна вдруг неожиданно спросила:
