Станцию почти не узнать. Там, где в 1978 году женщины сушили кукурузу, теперь все забито ларьками, кое-как сколоченными из кривых досок и обтянутых брезентом. Я протискиваюсь между продавцом часов и прилавком с плоскими вялеными каракатицами. В глубине вижу то, что когда-то было билетным окошком. Рядом на стуле спит полицейский. Большой рынок ломится от привычных товаров: живые утки, москитные сетки, запчасти для скутеров, фрукты, хозтовары, одежда, горы обсиженного мухами мяса, китайские конфеты, похоронное конфетти, разевающие рты сомы в помятых бадьях.
Запах, очень смешанный. Всегда один и тот же. Сухой и в то же время удушливый — от гниющих овощей, сырого мяса и умирающих рыб.
Я выхожу на улицу и сажусь на голубой пластмассовый стул возле кофейного киоска. Заказываю ледяной кофе со сладким молоком. Там, где кончается тень, палит солнце. Люди отдыхают после обеда. Растрескавшийся островок безопасности напоминает о том, что когда-то здесь ходили автобусы. Во времена принца Сианука. Когда инфраструктура была приоритетом, а дороги — асфальтированными и пронумерованными государственными трассами.
Кофе через трубочку — сладкий, ледяной. По ту сторону маленькой площади стоит тот же дом, что на фотографии шведов. С такими же пятнами сырости и такой же запущенный. Но окна открыты, жалюзи подняты.
46.
[ИСТОРИЯ, ЕСЛИ УГОДНО]
Лон Нол был необычным премьер-министром. Целые дни напролет он проводил на своей вилле. К телефону он прикасался редко, радио, телевидение, газеты — все это было не для него. Неограниченный доступ к нему имели только монахи, которые, как утверждалось, умели предвещать будущее. Его мировоззрение строилось во многом на их предсказаниях.
Править страной ему помогали «сверхъестественные откровения». Колдовство и камбоджийский буддизм были победным оружием в войне с вьетнамскими атеистами.
С годами противостояние превратилось в настоящую гражданскую войну. Поначалу красные кхмеры были полностью подчинены северным вьетнамцам. Но постепенно их число росло и они пользовались все большим влиянием.
Правительственные войска терпели одно поражение за другим. Медленно, но верно их оттесняли по всем фронтам.
Лон Нол оказался таким же никудышным военачальником, как и государственным реформатором. Инфляция побила все рекорды, а коррупции таких масштабов не видали даже во времена Сианука. Генералы даже не гнушались продавать свое оружие красным кхмерам.
Поскольку военная помощь США зависела от количества солдат, призванных на службу, армия пополнялась за счет приписок. Чем больше солдат, тем больше американское финансирование. В 1973 году «мертвые души» составили от 20 до 40 процентов всего воинского состава. Последствия были абсурдны. Генералы, получавшие приказ отразить удар партизан, были вынуждены признать, что их мощные войска существуют только на бумаге.
Города не выдерживали наплыва людей — сельские жители бежали из своих деревень, разоренных войной. Пномпень, где, в отличие от других столиц Юго-Восточной Азии, никогда не было трущоб, медленно приходил в упадок.
Государству, казалось, грозит коллапс: моральный, идеологический и экономический.
Постепенно до образованной пномпеньской элиты дошло, что США вовсе не собираются любой ценой защищать Камбоджу. Наоборот, горькая правда заключалась в том, что крошечная страна изолирована и вынуждена одна противостоять могущественному наследному врагу — Вьетнаму. Многие образованные граждане эмигрировали. Лон Нол, сидевший на своей вилле, становился все более одинок. Перенеся в 1971 году инсульт, он мог работать только с большими перерывами.
Красных кхмеров следует рассматривать на этом фоне. На фоне коррупции и распада.
Они олицетворяли нечто радикально противоположное. Они казались порядочными людьми, современными и прогрессивными. Бесспорно, догматичными, но ведь и в республике Лон Нола инакомыслие не особенно приветствовалось.
Рука об руку с красными солдатами стоял принц Сианук. Божественный принц, не допустивший в свое время войны в Камбодже. Конечно, порой он был невыносимо самодоволен, зато именно он освободил страну от французов и именно он поднял уровень жизни населения.
В 1970-м Камбоджа стояла на перепутье и выбрала Лон Нола. Спустя несколько лет стало очевидно, что это был неверный выбор.
Приход красных кхмеров для многих сулил возможность начать сначала.
47.
Несколько фотографий кабинета, из которого Лон Нол руководил войной с красными кхмерами. Карта центральной Камбоджи во всю стену. Булавки, обозначающие вражеские формирования, образуют кривую окружность вокруг Пномпеня. Рядом с картой, над выключателями, табличка на французском. Обращение Лон Нола к генералам:
ЕСЛИ ВЫ УСТАЛИ, ПОДУМАЙТЕ О ТЕХ,
КТО УСТАЛ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ
(НА ФРОНТЕ)
48.
[БЕЛАЯ РЯБЬ]
Учитель французского Салот Сар и его любимая поэзия. Он скромно одет — всегда в отутюженной белой рубашке с коротким рукавом и в темных брюках. Сознательный преподаватель, радеющий о своих студентах. Вот, прикрыв глаза, он подбирает нужные слова.
Позже один студент вспоминал свою первую встречу с Салот Саром: «Казалось, он может стать моим другом навеки».
49.
[БЕЛАЯ РЯБЬ]
Они прибывают по одному или небольшими группами. Часовые следят за окрестностями. Они осторожно приближаются к зданию у вокзала, к зданию, в котором проведут двое суток. Это помещение принадлежит Ок Сакхуну, бывшему парижскому студенту, а теперь чиновнику из железнодорожного ведомства. Здесь пройдет первый независимый съезд камбоджийской коммунистической партии, без вьетнамских представителей.
На дворе 1960 год, и для камбоджийских революционеров это решающий шаг.
Перемены грядут и для партийного руководства. Из рук ветеранов, которые вместе с вьетнамцами сражались против французов, власть перейдет в руки молодых парижских студентов-интеллектуалов.
Двадцать один делегат со всей страны. Они и так уже ведут своего рода двойную жизнь. Многие — обеспеченные и уважаемые люди, но темными вечерами ходят на тайные собрания. Партия немногочисленна, организация слаба, но работа ведется неустанно.
Здесь собралась почти вся будущая правящая верхушка красных кхмеров. Большинству за тридцать. Они уже не так молоды. Но такие же неутомимые, такие же целеустремленные и более опытные. Люди будущего.
Дискуссии не иссякают. Солнце восходит и снова заходит за низкие облака. Дождь усиливается настолько, что из-за шума невозможно продолжать разговор. В маленькой комнате, где набилось два десятка давно не мывшихся мужчин, воздух жаркий и спертый.
Съезд принимает две важные резолюции.
Отныне партия сама избирает свою стратегию.
Кроме того, партия сама выбирает своего лидера.
