Страшной частью ритуала было то, что почти каждый обвиняемый, как правило, должен был перед казнью сознаться в предательстве. В ноябре 1944 года на допросе в НКВД упомянутый выше командир одного из карательных отрядов Иосиф Паньков описал, какими методами повстанцы добивались подобных признаний: «В конце февраля 1944-го я узнал, что артистка Львовского оперного театра Мария Капустенская якобы была связана с гестапо и выдала другого артиста, члена ОУН. По решению руководства СБ она была похищена моими людьми и привезена на полигон, где мы заранее подготовили место для ее допроса. Она была похищенная прямо из театра и доставлена прямо к месту. Я лично допросил ее. Она категорически отрицала любую связь с гестапо. Поэтому мы раздели ее догола и прутьями из лозы, которые мы заранее подготовили, каждый человек моего отряда по очереди избивал ее до тех пор, пока от прутьев не остались клочья. Тогда она сказала, что она признается. После этого она “подтвердила”, что она имела связь с гестапо. Затем, по моему приказу, она была вынесена за 500 метров от места допроса и расстреляна “Глухим”. На допросе Паньков признался также, что во время войны совершил еще по крайней мере шестьдесят подобных убийств поляков, подозреваемых в пособничестве Германии или Советам»
.
Часто приказы о казни женщин, заподозренных в «пособничестве» Советам, отдавались заранее, а затем постепенно выполнялись специально созданными для этого отрядами СБ. Результаты деятельности одного из таких отрядов были обнаружены во Львове 21 июня 1948 года. Уборщица в Львовском государственном университете (в настоящее время Львовский университет им. Ивана Франко) убирала мусор в университетской конюшне и обнаружила множество отрубленных человеческих ног. В ужасе она вызвала милицию. В ходе расследования оперативники обнаружили восемнадцать обнаженных и изуродованных трупов — семнадцать женских и один подростка. Позднее, на допросе в МГБ, один из членов карательного отряда СБ показал: «Члены группы действовали по заданию ОУНовского подполья. С ноября 1947 г. мы систематически убивали лояльно настроенных к советскому режиму жителей близ расположенных к городу Львову районов. С этой целью встречали намеченных к ликвидации на Львовском вокзале или городском базаре, заманивали их под разными предлогами в конюшню Львовского государственного университета. Там мы убивали их ударами тупого предмета по голове, после чего закапывали в землю».
Расследование показало, что жертвы были убиты топором, молотком или трубой. У одного трупа на шее осталась веревочная петля длиной более метра — признак ритуального допроса СБ, который обычно предшествовал казни подозреваемых в сотрудничестве с врагом. Карательная команда СБ состояла из девяти человек и действовала по прямым указаниям командира полка У ПА, базировавшегося в близлежащем лесу в районе Бобрки. Один из университетских извозчиков, Кузьма Кеньо, периодически выезжал за дровами в лес и встречался с руководителями УПА, которые вручали ему инструкции для передачи другим членам отряда. Все казни были совершены в соответствии с полученными приказами. Из приведенных ниже данных видна «степень вины» Казненных:
— МОЙСИН Марина, 1930 г. рождения, возраст 17 лет. Убита 8 апреля 1948 г. Два двоюродных брата МОЙСИН служили в Красной Армии. МОЙСИН систематически носила на продажу молоко в дом, где жили агенты МВД-МГБ.
— МИРОН Мария, 23 лет. Беженка из Польши. Лояльно настроена к советскому режиму. Аккуратно выполняла все обязательства перед государством.
— БУЯНОВСКАЯ Мария, 1922 г. рождения, возраст 15 лет. Убита 16 июня 1948 г. БУЯНОВСКАЯ была выслана в Германию для принудительной работы с 1942 по 1946 г. Брат ее служил в Красной Армии и погиб на фронте.
— ИВАНИШИНА Анна, 1908 года рождения, 38 лет. Убита 30 мая 1948 г. Муж ее сестры работал председателем сельсовета и в 1945 г. вместе со всей семьей убит бандой УПА. ИВАНИШИНА проживала в том же самом доме, но в тот раз она чудом избежала смерти. Смертный приговор СБ был в конце концов приведен в исполнение почти три года спустя.
— КУХАРЬ Екатерина, 1923 г. рождения, возраст 24 года. Убита 20 мая 1948 г. Ее брат был демобилизованным солдатом, прослужившим шесть лет в Красной Армии.
— МАЕР Пелагея, 1924 года рождения, возраст 23 года. Убита в апреле 1948 г. В период немецкой оккупации работала в подсобном хозяйстве немцев. При отступлении немецкой армии в
— 1944 г. вместе с другими членами семьи была увезена в Германию. Вернувшись на родину в Львовскую область в 1947 г. МАЕР состояла в активе села. По показаниям осведомителей ОУН, ее дом часто посещался офицерами МГБ
.
Кроме агентов НКВД-НКГБ, к «сексотам» инструкция СБ относила учителей, агрономов, сотрудников советских учреждений на селе и других «помощников советов». Так СБ уничтожались семьи тех, кто добровольно пошел служить в Красную Армию, кто «вышел из леса» или не захотел идти в него. Так 26 ноября 1944 года в селе Испас Выжницкого р-на Черновицкой области было уничтожено 15 семей (41 человек) за отказ взрослых мужчин «идти в лес». После окончания Второй мировой войны под пристальным вниманием СБ оказались вступающие в колхозы — в селениях, поддержавших создание колхозов, рекомендовалось применять «пяткование» — уничтожение каждого пятого жителя. Для того чтобы быть зачисленным в «помощники советов», достаточно было пустить на постой или накормить солдат и офицеров Красной Армии, сдать зерно фронту и т.д.
Преследованию и уничтожению подвергались и молодые украинки, подозреваемые в сексуальных связях с советскими солдатами. Этих так называемых «москалек» — уничижительное прозвище, которым обзывали некоторых украинок, считавшихся «красноармейскими шлюхами», — относили к категории самых ненавидимых и презираемых врагов Украины. Член СБ Ровенского района А. Грицюк, арестованной советскими органами в конце 1944 года по обвинению, выдвинутому против него местной женщиной, оставил типичное признание о том, как повстанцы уничтожали предполагаемых «москалек»: «В середине января 1944 г. в селе Ясеничи, по приказу “Дуба”, я убил жительницу села 19—20 лет, украинку по национальности. Убийство было совершено путем удушения веревкой («путованием», т.е. повешением). Труп был захоронен жителями на месте казни. В конце января 1944 г. в деревне Грушвица я принял участие в убийстве другой женщины, набросив на шею петлю, которую затянули члены районной СБ “Нечай” и “Крюк”»…
В своей деятельности СБ широко применяла пытки — дыбой, огнем, «подследственным» отрубали конечности, сжигали живьем и медленно душили. Как указывал сдавшийся властям член Центрального Провода ОУН «Коваль», если бы его допрашивали «методами СБ», он бы признал себя даже абиссинским негусом
.
К началу 1945 года СБ получила практически неограниченную власть над подпольем ОУН и имела полномочия на уничтожение любого из ее членов, включая членов Центрального Провода.
В течение января — сентября 1945 года только краевой референт СБ в группе «Юг» М. Козак («Смок») по рассмотренным 938 делам против членов подполья по подозрению в измене ликвидировал 889 человек. Даже отдельные руководители ОУН негативно оценивали деятельность данной структуры. «Работа СБ компрометирует наше движение». Когда один из них, С. Янышевский («Далекий»), открыто выступил против террора СБ на Юге Украины, то был уничтожен СБ вместе с сотнями поддержавших его участников подполья
.
