1 апреля 1946 года из временного лагеря в Южной Италии выехала колонна грузовиков, в кузовах которых находились 1014 беженцев. Это были люди, пережившие Катастрофу, и теперь их предстояло переправить нелегальным путем в Эрец Исраэль.
Они проехали 800 километров до итальянского порта Специя неподалеку от Генуи, где их ожидал корабль "Федэ". В тот день в местной газете появилось сообщение, что сотни фашистов собираются тайно отплыть в Испанию в поисках убежища, и беженцев ожидала в порту итальянская полиция. Подъехала колонна грузовиков, все быстро взошли на борт корабля, и среди них - Иегуда Арази, подпольное имя Алон, один из руководителей нелегальной иммиграции. Командовал рейсом Моше Рабинович, было ему тогда 22 года.
Вскоре к кораблю пришвартовался патрульный катер, чтобы они не смогли самовольно выйти в море. Офицер британской разведки осмотрел трюм, обнаружил продовольствие, доставленное с армейских складов, и велел его конфисковать. "Перед вами тысяча человек, - сказал ему Алон, - и у каждого своя трагедия. Люди, видевшие дым крематориев, не боятся ваших пулеметов. Но берегитесь, если они перепутают вас с эсэсовцами и нервы у них не выдержат". - "Я только выполняю приказ", - ответил тот. "Советую вам потребовать, чтобы отменили такие приказы". Офицер ушел с корабля, и продовольствие осталось в трюме.
На следующий день прибыли итальянские полицейские, чтобы определить наконец, что за люди на корабле, - газеты продолжали утверждать, что это фашисты, которые хотят скрыться от расплаты. Сравнение с фашистами беженцы восприняли как оскорбление, но Арази попросил их соблюдать спокойствие и поднять руки. Множество рук взметнулось в воздух, на каждой был выжжен лагерный номер, и полицейские покинули порт.
Алон отобрал несколько человек, и они встали у ворот причала с красными нарукавными повязками, чтобы никто не мог войти без разрешения. На воротах большими буквами написали "Шаар Цион" - "Врата Сиона"; на мачте корабля подняли два флага -еврейский и итальянский. Вновь появился британский офицер и объявил: всех беженцев переводят в лагерь возле Генуи. Арази ответил ему, что никто не сойдет на берег, а если их принудят силой, они сожгут себя вместе с кораблем. "Что же мне передать начальству?" -"Передайте, что вы отказываетесь выполнять бесчеловечные приказы". И офицер удалился.
6 апреля они сообщили в газеты, что беженцы объявляют голодовку и не прекратят ее до тех пор, пока не получат разрешение на отплытие. Над причалом вывесили транспарант "Голодовка - 1014 человек"; за воротами собралась огромная толпа, жители Специи вышли на демонстрацию в поддержку беженцев. На третий день голодающие стали терять сознание: это были люди, изнуренные после пережитых страданий, и они не могли долго выдержать. Арази передал сообщение в газеты: "Мы на шестьдесят третьем часу голодовки. Десятки людей теряют сознание, но мы продолжим голодовку, пока нам не дадут выйти в море".
К концу третьего дня люди лежали на нарах в тесном трюме, лежали на палубе и на причале. Это была в основном молодежь, потерявшая своих родных; после пережитого ужаса юноши и девушки стремились создать семью, чтобы избавиться от одиночества, а потому на корабле было немало беременных женщин, продолжавших голодовку. Очередное заявление в газеты: "Третий день на исходе. Увеличивается число людей, потерявших сознание. Разрешите нам отплыть, не дайте здесь умереть. Это наше последнее заявление".
В те дни в Италии проходил конгресс социалистических партий; среди депутатов был Г. Ласки, один из лидеров британской лейбористской партии. Он приехал в Специю и предложил беженцам прекратить голодовку, перебраться во временный лагерь и ждать результатов его переговоров с британским правительством. Ласки был еврей, его дед эмигрировал из Польши, и Арази сказал ему: "Если бы вашему деду не пришла в голову счастливая мысль переехать в Англию, возможно, сегодня вы бы голодали вместе с нами. Мы продолжим борьбу. Капитуляция означает, что другие и впредь будут распоряжаться нашей судьбой. А этого мы не хотим". И тогда Ласки предложил другое решение: голодовка прекращается, беженцы остаются на корабле и ожидают результатов его переговоров. Голодовка прекратилась. К причалу подошел корабль "Фениче", и часть пассажиров перешла на него, чтобы не находиться в невероятной тесноте.
Приближался праздник Песах. Итальянские моряки устроили на причале иллюминацию, принесли столы, лавки, посуду; еврейские организации привезли кашерную еду, мацу и вино. На праздник к беженцам приехали губернатор округа, комиссар полиции, адмирал флота, журналисты. Восьмилетний мальчик с корабля задавал вопросы, которые по традиции задают дети в первый вечер Песах: "Чем отличается эта ночь от всех других ночей?" Арази отвечал: "Рабами были мы у фараона в Египте", и сравнил исход из Египта с их исходом из Европы.
В газетах всего мира писали об этих беженцах; они получали телеграммы поддержки, и среди них послание от премьер-министра Италии. Так прошел апрель - в надеждах, переговорах, уговорах, и наконец поступило долгожданное разрешение на отплытие двух кораблей. 8 мая беженцы отправились в путь, их провожали многие жители города; корабли отошли от причала под звуки "Га-Тиквы". В море их названия поменяли на новые, присвоив имена командиров Хаганы - "Элиягу Голомб" и "Дов Хоз".
Ночью корабли остановились, спустили шлюпку, и в нее сел Арази с тремя помощниками. Они подплыли на веслах к пустынному берегу, дошли до шоссе и попутным транспортом вернулись в Милан. Там их ожидали тысячи беженцев, которых надо было переправить в Эрец Исраэль.
Волна беженцев нарастала. В мае 1946 года отправился в путь из румынского порта Констанца корабль "Макс Нордау"; на его палубах и в трюме разместились 1754 пассажира, в том числе более 200 детей-сирот. Англичане перехватили корабль, привели его в Хайфу, и всех беженцев отправили в Атлит. Следом приплыл корабль "Хавива Райк" - 460 нелегальных репатриантов постигла та же участь.
Лагерь в Атлите был переполнен; очередные корабли доставили 5500 беженцев, и британские власти решили принять строгие меры для прекращения "пагубной спекуляции бессовестных людей, которые эксплуатируют страдания несчастных". В августе 1946 года англичане сообщили, что с этого момента нелегальных репатриантов будут высылать на остров Кипр и содержать в лагерях - "до тех пор, пока не примут решение об их участи".
Через несколько дней после этого приплыли пять кораблей, на борту которых находились 2800 человек. В Хайфе их ожидали два корабля, переоборудованных под плавучие тюрьмы, на их палубах стояли огромные клетки для людей, опутанные колючей проволокой. Хайфский порт оцепила пехотная дивизия. В еврейских кварталах города объявили осадное положение, но, несмотря на это, тысячи жителей вышли на улицы. Полицейские и солдаты разгоняли их дубинками и прикладами, стреляли по демонстрантам - три человека погибли, многие были ранены. А в это время репатриантов силой переводили на тюремные корабли; женщины бились в истерике, мужчины пытались сопротивляться, наконец всех загнали на палубы и отправили на Кипр.
Такая же судьба постигла пассажиров с последующих кораблей; их пересаживали на плавучие тюрьмы, люди прыгали с борта в море, но беглецов ловили и отправляли на Кипр. Г. Меир: "Мне было трудно, почти невозможно поверить, что британское лейбористское правительство... посылало солдат против невинных людей, просивших только об одном: чтобы им разрешили доживать свои дни среди других евреев... Бевин отверг их просьбу. и сопротивлялся с таким упорством, словно будущее Британской империи зависело от того, чтобы удержать за пределами Палестины десятки тысяч полумертвых людей".
