– Наверное, это Стас, – предположил Макс.
– Сейчас открою. – Давыдова вскочила со своей табуретки.
– Погоди! Вот он сейчас придет, будет глядеть немым укором. Давай я тебя сначала поцелую, немножко, чуть-чуть, а потом мы ему уже дверь откроем? А? – Макс посмотрел на Давыдову жалостно, но на всякий случай вторую ногу подобрал под табуретку.
– Хорошо, чуть-чуть и быстро, а то он заподозрит неладное! – смилостивилась Давыдова.
Макс радостно подскочил и нежно поцеловал Давыдову. Поцелуй получился хороший, но совсем не такой, которого она ожидала. Надя посмотрела на хитрую рожу Макса, взяла его за голову, притянула к себе и поцеловала от всей души. Макс вцепился в нее обеими руками, потерял равновесие, и они чуть не повалились на пол.
– Ну тебя, Макс, по всему видать, тебе одному неохота с гипсом валяться, ты всех за компанию увалить пытаешься. – Давыдова оторвалась от Макса, ухватилась за стенку и, с трудом удержав равновесие, пошла открывать. Макс плюхнулся на свою табуретку.
За дверью Стаса не оказалось, там стоял небритый мужик. Он чего-то бубнил про раковину. Выяснилось, что это водопроводчик, которого вызвала мама Макса. Давыдова засобиралась и поехала домой.
У дома ее ждал Стас. Было холодно, шел небольшой снежок, однако куртка у Стаса была распахнута, а белые волосы развевались на ветру. Шапок Стас не носил. Картина была очень красивая, как в иностранном кино. Стас заглянул своими льдистыми глазами в шоколадные глаза Давыдовой и многозначительно сказал:
– Все понял, не дурак!
Потом он повернулся и пошел со своими развевающимися волосами в сторону метро. У Давыдовой было ощущение, будто сердце ее превратилось в ледышку и соскользнуло куда-то вниз, прямо в пятки. Ей вдруг стало безумно жаль Стаса, Макса, себя и всех людей на планете Земля. Давыдова заплакала и пошла домой. Дома ее ждала бабушка, которая сообщила, что два раза приходил снежный человек, а телефон оборвал тот, который «в жопе гвоздь». Так бабушка почему-то прозвала Макса. Давыдова некоторое время постояла у окна, глядя на падающий снег, а потом набрала телефон Макса.
– Надька, слушай, у тебя там наверняка ведь Вяйнемяйнен под дверью дежурил? – спросил Макс сразу же, как только взял трубку.
– Точно, – ответила Давыдова с болью в голосе. Если бы Макс сейчас вдруг стал насмехаться над Стасом, она бы сразу повесила трубку.
– Надь! Я вот что подумал, выходи за меня замуж!
– Ты серьезно? – Давыдова очень удивилась.
– Я очень серьезно! Я вдруг почувствовал, что если этого не сделаю, то Вяйнемяйнен воспользуется моим ранением и тебя у меня уведет. Так что давай. Решайся.
– А ты у мамы разрешения спросил?
– Давыдова! Я тебе уже говорил, что ты злобная мегера?
– Макс, не обижайся. Просто я знаю, как ты маму любишь и во всем с ней советуешься. Ничего в этом плохого, кстати, нет. Я вот тоже с родителями советуюсь. Иногда.
– С мамой я действительно советовался, а не разрешения спрашивал. Причем еще вчера.
– Ну, если с мамой согласовал, тогда это и вправду серьезно, – многозначительно сказала Давыдова.
– Надька! Ты пользуешься моей неподвижностью. Ох и накостылял бы я тебе!
– Кстати, о костылях! Знаешь, Макс, я вот тут подумала: как ты на костылях жениться-то будешь?
– Легко и просто. Гипс у меня снимут к тому моменту. Я даже штаны зашью, обещаю, что в рваных джинсах жениться не пойду.
– А ты меня любишь-то хоть? – поинтересовалась озадаченная таким поворотом событий Давыдова.
– Дура! Конечно, люблю, чего бы я тогда жениться побежал?
– Ну, не знаю! Разные бывают у людей поводы. Беременность, например.
– Ты, что ли, беременна? – удивился Макс.
– Я нет.
– Так и я вроде тоже нет.
– Хорошо. Правильно ли я поняла, что ты хочешь на мне жениться не потому, что находишься в интересном положении, и не для того, чтобы я за тобой, одноногим, ухаживала, стакан воды подавала и всякое такое прочее. А хочешь ты жениться, потому что любишь меня со страшной силой?
– Надька, хорош издеваться. Я тебя замуж зову, а ты хихикаешь.
– Ну не плакать же мне! Я ж радуюсь, но мне необходимо все-таки досконально прояснить ситуацию. Дело-то серьезное. В принципе я, конечно, согласна. Замуж – это сейчас актуально. Все кругом женятся. Даже Шестопалов нацелился.
– Какой такой Шестопалов? Буратино, что ли?
– Он самый. Короче, жених, когда свадьба? Мне ж родителей вроде позвать надо. Ты-то свою маму уже позвал.
– Я предлагаю так. Завтра ты приезжаешь ко мне, я к этому моменту уже вызываю такси. Грузимся с костылями и едем подавать заявление. У мамы во дворце на набережной Красного Флота знакомая работает. Она нас будет ждать в два часа. Примет заявление, ускорит процесс, и через месяц мы будем женатики. Гы-гы-гы!
– Гы-гы-гы! Даже жениться по блату будем! Хорошо. По рукам.
– Ура!
– Макс, я вот еще чем интересуюсь. Правильно ли я поняла, что свадьба наша будет происходить не в простом ЗАГСе, а во Дворце бракосочетаний на набережной Красного Флота?
– Ага. У мамы же там знакомая работает!
– Это понятно. Но если свадьба во дворце, значит, надо платье белое, фату и прочие фигли-мигли?
– Конечно.
– Тогда я тебя попрошу об одной очень важной вещи.
– Проси чего хочешь.
– Можно обойтись без поездки по нашим местным достопримечательностям, которые мы с тобой и так хорошо знаем, и без пупса на капоте?
– Легко. Мне этот пупс самому кажется намеком на человеческие жертвоприношения.
– А вот шарики надувные можно использовать в неограниченном количестве.
Через месяц Надя Давыдова вышла замуж за Макса. Оказалось, что Макс очень нравился Надиным родителям. После того, как Давыдова сообщила им, что сделала выбор и решила выйти замуж за Макса, они, по своему обыкновению, поглядели на нее поверх очков.
– Слава богу! – сказала мама.
– Я больше всего боялся, что ты за этого замороженного снежного человека выскочишь! – заметил отец.
– Поживем – увидим! – Так отреагировала мама Макса.
Свекровь приложила уйму усилий, чтобы перевести Макса из электротехнического института в финансовый. Макс перешел и обзавелся там новыми друзьями. Люди эти были слегка постарше Нади и Макса, они собирались не только для того, чтобы выпить водки и закусить селедкой под шубой, а рассуждали на темы экономики, читали переводную литературу и говорили о скором экономическом банкротстве Советского Союза. Более того, они даже строили планы и модели плавного перехода от социализма к капитализму. Давыдова слушала их открыв рот, а Макс говорил, что в совке все равно ничего путного не будет. Он воспользовался новыми возможностями и завязал отношения с иностранцами, которые учились в финансовом. Те поставляли ему иностранную технику и шмотки. Все это он спокойно перепродавал в электротехническом. В результате этих манипуляций жили они с Давыдовой вполне припеваючи. Даже купили кооперативную квартиру.
