Гарик держался из последних сил, понимая, что, как обычно, дело тут не прокатит. Всячески оттягивал момент их близости, короче, трепыхался, как бабочка на булавке. Думал, что уж если и с сексом окажется все отлично, то конец придет его замечательной свободной жизни. В результате все-таки сдался. И сам вцепился в Давыдову мертвой хваткой, сам позвал ее жить к себе, в идеально космически чистую квартиру своей мечты. И не только Давыдову позвал, но и ее сына, Степана. Хотя попробовал бы он Степана не позвать! Без Степана она бы к нему ни за что не переехала. И теперь по утрам, когда он шел в туалет, глаз его автоматически отмечал беспорядок, царящий в квартире. Правда, Надежде каким-то образом удавалось этот беспорядок в мгновение ока изводить на нет. Но Гарик все равно периодически ворчал и указывал на недостатки.
– Мужчина! – говорила ему Давыдова, гладя его по гладко выбритой щеке. – Вы несносны! Абсолютный порядок может быть только в склепе, а живые люди выдыхают углекислый газ, шевелятся и тем самым привносят хаос в ваш безжизненный космос. Вы, в силу принадлежности к своему полу, являетесь воплощением логоса, а я, как вы уже правильно ранее заметили, воплощением хаоса. И ваша задача – упорядочить мой хаос, а моя задача – расшевелить ваш логос.
Гарик ни хрена не понимал про этот космос, логос и хаос, но ему очень нравилось, как Давыдова рассуждала. Сразу хотелось затащить ее в кровать и показать ее хаосу, что такое настоящий логос и космос в придачу. И он делал это с превеликим удовольствием. Однако в душе всегда боялся. Боялся, что вдруг это опять никакая не его жизнь. Вдруг это просто жизнь Гарика глазами Давыдовой? Хотя, надо признать, эта жизнь Гарику очень даже нравилась.
Давыдовой пришлось лететь в командировку. С тех пор, как они с Гариком стали жить вместе, она это делала с большой неохотой. Боялась, что с ней что-нибудь может случиться, когда она полетит над землей в этой железной дребезжащей коробчонке. Почему-то особенно не хотелось, чтобы какая-нибудь незадача приключалась именно в тот момент, когда жизнь так хорошо наладилась. И Давыдова перекладывала все разъезды на плечи Шестопалова. Благо плечи у него были дай бог каждому. Правда, Лилька тоже ворчала, когда Шестопалов улетал по делам, но Давыдова всегда успокаивала свою совесть рассуждениями о том, что Лилька с Шестопаловым давно уже живут счастливой жизнью, а ей вот только что выпал такой замечательный лотерейный билет. Но в этот раз пришлось лететь именно ей. Заказчик на одном из объектов, возводимых их с Шестопаловым фирмой, окончательно запутался в платежах, дополнительных соглашениях, этапах сданных и несданных работ, сметах и прочей финансовой документации. Он категорически затребовал к себе непременно Давыдову и дал ей неделю на то, чтобы разобраться с его собственными финансистами и экономистами. Иначе он пообещал остановить все платежи. Давыдовой, у которой такая стройка была не одна, да и не только стройка, совсем не улыбалось снимать руку с пульса предприятия. Однако заказчик всегда прав, и она, взяв с собой парочку сотрудниц, вооружившись папками с документами и ноутбуком, подключенным в удаленном доступе к серверу предприятия, отправилась в очередной сибирский Замухинск. Степка на время материнской командировки был отправлен в старую квартиру под присмотр любимой бабушки. Там он мог посещать школу самостоятельно без автомобиля с персональным шофером, а также правильно и регулярно питаться. Гарик сказал, что будет очень скучать, но прокормится как-нибудь самостоятельно. Действительно, жил же он как-то раньше без Нюсиных котлет и щей. В ночь накануне командировки они практически не спали, упорядочивали хаос при помощи логоса. Давыдова перед отъездом строго-настрого наказала Гарику не открывать дверь посторонним, особенно злым водопроводчикам, много не пить и не тянуть в рот всякую гадость типа беляшей, сосисок в тесте и сухариков к пиву.
Путь в Замухинск лежал через столицу нашей родины город-герой Москву. И ничего удивительного в этом нет. Вот Нью-Йорк, например, считается некоторыми господами центром мира. Москва, между прочим, ничем не хуже, так как является центром особого своего бескрайнего Замухинского мира. А надо сказать, что любой наш даже самый захолустный Замухинск разительно отличается от Замухинска американского. В нашем и краевой театр драмы, и газета «Вперед!», и какой-нибудь промышленный градообразующий завод-гигант обязательно имеется. Это вам не сто домов вокруг супермаркета. А уж если вблизи Замухинска скважина какая-никакая имеется, то тут вам и казино, пожалуйста, и рестораны не хуже московских, и отель пять звезд стоит, огнями ухмыляется. Даже свой международный аэропорт имеется. Вот! Правда, из него только в Москву да в Турцию самолеты летают. А где вы видели, чтобы из американской деревни самолеты в Турцию летали? Так что нельзя сказать, чтобы Давыдова летела в какую-то там особую «жопу мира». Нет, летела она бизнес-классом самолета американского производства под названием «боинг», проживание ей было забронировано в пятизвездочном отеле, в аэропорту ее встречал черный «мерседес» заказчика, в кошельке ее лежала золотая кредитка и большая пачка наличных. Давыдова вспомнила, как они с Шестопаловым ездили в командировки в начале своей предпринимательской деятельности. Холодные, в своих питерских семисезонках на рыбьем меху, голодные, они были счастливы горячему чаю и пельменям в буфете какого-нибудь замухинекого Дома колхозника. А сейчас совсем другое дело, летай не хочу. Полный сервис и комфорт.
«Именно «не хочу»!» – думала Давыдова, когда самолет заходил на посадку.
Встретили их хорошо, разместили быстро. Отель действительно оказался довольно приличным, построенным на бескрайних замухинских просторах не кем-то там, а настоящими турецкими строителями. Из-за сдвига во времени очень хотелось спать, однако Давыдова дала всем час на то, чтобы привести себя в порядок, и велела шоферу доставить их в офис заказчика. Девчонки поворчали, но через час при полном параде уже сидели в «мерседесе». Несмотря на демократическую обстановку и свободу слова, в фирме Шестопалова и Давыдовой царила железная дисциплина. Опозданий и халатности они оба не терпели и дружно искореняли.
Заказчик встретил Давыдову с распростертыми объятиями.
– Надежда Михайловна, голубушка, что же вы не отдохнули с дороги-то? – удивился он, лобызая Давыдову в обе щеки.
Мужчина он был из себя видный, значительный, украшенный благородной сединой и модным итальянским галстуком. Впрочем, все заказчики, по мнению Давыдовой, с ростом своего благосостояния рано или поздно становились похожи либо на президента Ельцина, либо на бывшего мэра Москвы Лужкова. Разница заключалась исключительно в габаритах и количестве волос на голове. Такой типаж руководящих мужчин Давыдовой всегда импонировал. В большинстве своем это были люди широкие душой, пьющие и незлобливые. Нельзя же всерьез считать злым человека, который всех подряд кроет матом. А без мата в Замухинске далеко не уедешь, не поймут. Давыдова поначалу нервничала от таких методов руководства персоналом, а потом попривыкла и иногда даже позволяла себе поучаствовать в разговоре на настоящем русском языке.
На троекратные поцелуи заказчика Давыдова ответила взаимностью и вытащила из портфеля подарочную бутылку любимого большим начальством коньяка «Реми Мартин».
