Разгром конвоя вызвал настоящий шок у британских политиков и военных. Черчилль в ультимативной форме приказал командованию ВВС прикрывать конвои истребителями. Кроме того, все атлантические конвои с этого момента надлежало направлять в северные гавани, находившиеся вне радиуса действий германских пикировщиков.
7 июля пикировщики совершили вылет в район Портсмута. Основной целью было вызвать на бой англичан, поэтому «Штуки» прикрывало большое число истребителей. Однако спровоцировать британских летчиков не удалось. В итоге пикировщики, не найдя достойных целей, атаковали береговую батарею на острове Уайт.
9 июля в районе Сандуича пикировщики потопили корабль «Кеннет Хоксфилд». Однако это было совсем не то, что ожидалось от «Штук». Ju-87 вынуждены были в основном довольствоваться незначительными целями. Утром 11 июля пикировщики атаковали небольшой конвой в районе Портленда, однако были оттеснены британскими истребителями и не смогли уничтожить ни одного корабля. Всего за этот день «Штукам» удалось потопить лишь вооруженную яхту «Уорриор II», потери составили два самолета. Правда, при этом огнем самих пикировщиков был уничтожен один из британских истребителей. Серьезно ограничивала деятельность пикировщиков и погода, которая в эти недели отличалась крайней неустойчивостью.
Стоит отметить, что в боях с британскими истребителями, особенно со сравнительно неуклюжими и тихоходными «Харрикейнами», Ju-87 вовсе не были беззащитной жертвой. Довольно приличная для бомбардировщика маневренность позволяла особо азартным пилотам «Штук» вести с английскими истребителями бой на виражах, а большой запас живучести обеспечивал высокий иммунитет против пулеметов винтовочного калибра, которыми были вооружены в то время «Харрикейны» и «Спитфайры».
Пилоты пикирующих бомбардировщиков постоянно совершенствовали приемы борьбы с кораблями. Гельмут Мальке впоследствии вспоминал:
«Мы всегда пытались пикировать прямо против ветра, учитывая снос бомбы после сброса тем, что вводили поправку 2–3 градуса по зеркальному прицелу. Но это порождало иную проблему. Мы никогда точно не знали направление ветра над самой водой в точке сброса бомбы. Если ветер на разных высотах менял направление (а это было совершенно обычным явлением над морем), самолет, летящий против ветра, должен был после входа в пике чуть доворачивать, чтобы постоянно следовать против воздушного потока. Но перед сбросом бомбы следовало держать самолет точно на линии прицеливания, иначе бомба пролетит мимо, следуя инерции, полученной во время вашего поворота.
Именно в таких условиях была проведена атака 11 июля примерно в полдень, когда возле английского побережья был обнаружен корабль. Незадолго до сброса бомб ветер на нашей высоте изменил направление, и нам пришлось доворачивать на цель. Мы сбросили бомбы во время поворота, и все они легли мимо. Мы были просто обескуражены, но сразу принялись работать над новой тактикой, чтобы это больше не повторялось.
Мы нашли решение, по крайней мере против торговых судов и военных кораблей со слабым зенитным вооружением. Мы пикировали под большим углом (от 70 до 90 градусов), не обращая внимания на направление ветра далеко позади судна, следуя по линии его курса. На высоте примерно 1500 футов мы уменьшали угол до 40–45 градусов и ловили на прицел корму корабля. Мы обстреливали его из 2 курсовых пулеметов, что беспокоило зенитчиков и вынуждало их искать укрытия, когда пикировщик приближался. Мы летели прежним курсом, ведя огонь из пулеметов по палубе корабля, пока не возникала необходимость брать вверх, потому что на прицеле появлялась мачта судна. Как только мы видели, что наши пули попадают в воду перед носом судна, мы нажимали кнопку сброса. Таким образом мы гарантировали, что бомба попадет в корабль чуть позади мостика. В этом месте она наверняка не срикошетирует от палубы, так как врежется в надстройку и пройдет в глубь корпуса.
Сбрасывая бомбы с такой малой высоты, мы были вынуждены ставить задержку взрывателя на 2–4 секунды. Поэтому двум другим самолетам звена приходилось следовать вплотную за ведущим, что они делали все время. В таких атаках самолет обычно нес одну 500-кг бомбу и четыре осколочные 50-кг бомбы. У торгового судна любых размеров практически не было шансов пережить такую атаку пикировщиков. Большинство из них после взрыва разламывались пополам и немедленно тонули. Экипажам пикировщиков, особенно третьего самолета звена, требовалось обладать железными нервами, потому что бомба ведущего взрывалась прямо под ним. Но вскоре мы выяснили, что обломки взорвавшегося корабля не долетают до самолетов из-за сопротивления воздуха».
Против кораблей действовали и самолеты из 1-й учебной эскадры, которые во второй половине дня 14 июля атаковали конвой в районе Дувра и тяжело повредили (по другим данным — потопили) два транспорта. Пять дней спустя они атаковали гавань Дувра. Более серьезных результатов удалось добиться пикировщикам 2-й группы 1-й эскадры под командованием капитана Кайля. Во второй половине дня 20 июля они атаковали конвой «Боссум». Истребители сопровождения быстро оттеснили британских коллег, и «Штуки» могли действовать безнаказанно. Был потоплен угольный транспорт «Пульборо I», еще один транспорт поврежден. Незавидной оказалась участь обоих эсминцев прикрытия. «Брейзен» получил прямое попадание и затонул на следующий день. «Бигл» уцелел, но был поврежден близким разрывом. Англичане претендовали на уничтожение трех «Штук», однако в действительности подчиненные капитана Кайля потерь не понесли.
Здесь необходимо подчеркнуть, что потеря эсминцев была для британского флота особенно болезненной. Дело в том, что именно корабли этого класса, ряды которых и так существенно поредели после Дюнкерка, должны были сыграть одну из главных ролей в отражении немецкого вторжения на острова. В итоге командование флота оказалось перед той же дилеммой, что и командование авиации, — поберечь силы, бросив судоходство в Ла-Манше на произвол судьбы, или рисковать ценными боевыми единицами.
Основную тяжесть боев с пикировщиками несла на себе 4-я флотилия эсминцев, дислоцированная в Дувре. Во второй половине июля, когда над Ла-Маншем установилась стабильная хорошая погода, ее боевая работа стала намного более сложной. К тому же германская авиация начала действовать значительно более энергично. 21 июля на совещании в Каринхалле Геринг потребовал «смести конвои, начиная с торговых судов». В итоге к концу месяца в 4-й флотилии из девяти кораблей остался в строю всего один.
Первым актом новой фазы боев стал разгром конвоя CW-8 25 июля. В состав конвоя входил 21 транспорт, прикрывали его два сторожевых корабля — вооруженных рыболовных судна. Конвой был атакован 57 «Штуками» из состава 1-й и 51-й эскадр. Их прикрывало значительное число истребителей. Первая же волна пикировщиков потопила два транспорта, повредила еще один и подожгла небольшой танкер, который ярким факелом горел еще целые сутки. Вслед за этим были уничтожены еще два транспорта. Многие корабли получили серьезные повреждения. Всего оказалось потоплено пять («Аякс», «Кокетдэйл», «Эмпайр Крусейдер», «Генри Мун» и «Саммите») и тяжело повреждено шесть кораблей. Британские истребители не смогли помешать «Штукам» — потери немцев составили всего лишь два пикировщика. Довершить разгром конвоя попытались германские катера, однако им навстречу вышли британские эсминцы «Бриллиант» и «Бореас», которые гнали противника почти до самого Кале. Это был весьма неосторожный поступок, поскольку на эсминцы незамедлительно обрушились две дюжины пикировщиков. Оба корабля чудом смогли вернуться в гавань, однако получили серьезные повреждения и нуждались в ремонте.
