"Эрнест, прыгаем. Я немного наберу высоту и буду лететь, сколько смогу, чтобы убраться с пути русских. Недалеко я видел наших парней". Я пытаюсь подняться выше — я не имею представления о нашей высоте. Темная нефть на остеклении кабины, я больше ничего не вижу и сбрасываю фонарь, чтобы хоть что-то разглядеть, но это тоже не помогает, языки пламени закрывают все вокруг.
"Эрнест, прыгаем прямо сейчас".
Двигатель запинается и трещит, останавливается, работает снова, останавливается, работает… Наш самолет станет нашим крематорием вон на том лугу. Мы должны прыгать!
"Мы не можем, — кричит Гадерман, — высота всего метров тридцать". Ему сзади лучше видно. Он тоже сбросил свой фонарь, оборвав провод интеркома. Мы больше не можем говорить друг с другом. Его последние слова: "Мы над лесом!" — я тяну на себя ручку изо всех сил, но самолет отказывается карабкаться вверх. Гадерман сказал, что мы летим слишком низко, чтобы прыгать с парашютом. Можем ли мы сесть? Возможно, что да, даже если я ничего не вижу. Для этого двигатель должен работать, пусть и неустойчиво.
Я медленно убираю газ. Когда я чувствую, что самолет стал проваливаться вниз, я бросаю взгляд по сторонам. Я вижу, как земля проносится мимо. Мы сейчас всего на высоте 6–7 метров. Я напрягаю мышцы на случай удара. Неожиданно мы касаемся земли, и я выключаю зажигание. Двигатель останавливается. Может быть, нам пришел конец. Затем что-то грохочет, и я больше уже ничего не помню.
Я ощущаю что-то вокруг себя, следовательно, я еще жив. Я пытаюсь восстановить в памяти: я лежу на земле, я хочу встать, но не могу, я пригвожден к земле, боль в ноге и голове".
Эффективность противовоздушной обороны советских подразделений постоянно росла, и это было еще одной причиной, по которой потери "Штук" становились все выше. Страницы мемуаров Руделя, относящиеся к последнему году войны, буквально заполнены упоминаниями о гибели его товарищей. В Румынии 3-я группа 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков оказывается буквально в окружении после того, как румынские войска переходят на сторону противников Германии. Тем не менее группа продолжала совершать боевые вылеты. Советский летчик-истребитель Ф.Ф. Архипенко вспоминал о боях с самолетами эскадры "Иммельман":
"Через 5–10 секунд впереди справа увидел группу бомбардировщиков Ю-87, около 40 самолетов, уже строивших боевой порядок для атаки наших наземных войск. Переходим в атаку всей группой с тем, чтобы не дать возможности прицельно бомбить наши войска. Прицелы в пикирующих бомбардировщиках Ю-87 были отличные, атаковали они с крутого пикирования и были в состоянии угодить бомбой в танковый люк. Среди немецких пикировщиков, на Ю-87, воевал и Ханс-Ульрих Рудель — самый высоконагражденный из всех воинов гитлеровской Германии.
Атаку сорвали, но не успели разделаться с этой группой, как подошла вторая, затем третья. Провели три воздушных боя, группа моя рассыпалась, по радио дал команду выходить на свою территорию".
Конец 1944 года группа встретила в Венгрии, где совместно с венгерскими пикировщиками наносила удары по наступающим советским войскам. Во время одного из вылетов Рудель получил ранение в ногу — меткими стрелками оказались советские танкисты, которые обстреляли "Штуку" из закрепленного на башне ИСа крупнокалиберного пулемета ДШК. В начале 1945 года Гитлер лично запретил Руделю подниматься в воздух — полеты на "Штуке" к этому моменту были изощренной формой самоубийства. Что успешно доказал сам Рудель, продолжая совершать боевые вылеты и получив в феврале серьезное ранение в ногу осколками зенитных снарядов. Никакой опыт и мастерство не могли компенсировать недостатков устаревшего самолета.
Несмотря на то что подразделение Руделя, по его собственным словам, действовало весьма активно и добивалось больших успехов, в мемуарах советских летчиков, касавшихся последних месяцев войны, Ju-87 не фигурируют. Одна группа была иголкой в стоге сена, которая уже не способна была повлиять на развитие ситуации даже в локальных масштабах. Чаще всего со "Штуками" имели дело советские наземные части — изношенные и некомплектные ма-
Финал: ночной штурмовик Ju-87, сбитый в районе Праги (1945 год)
шины постоянно попадались им на захваченных немецких аэродромах.
Впрочем, на счету советских асов к этому моменту было уже достаточно "лаптежников". Например, из 62 вражеских машин, засчитанных И.Н. Кожедубу, 18 являются "Штуками". Сколько Ju-87 сбил другой прославленный ас, А.И. Покрышкин, достоверно не известно, споры до сих пор вызывает и общее число уничтоженных им немецких самолетов, которое, по некоторым данным, превышает 100 штук. Достоверно известно, что однажды он уничтожил три пикировщика в одном бою, а последнюю "Штуку" завалил под конец войны, 14 января 1945 года. На счету Ф.Ф. Архипенко два десятка "лаптежников", по полтора десятка — на счету К.А. Евстигнеева и Н.Д. Гулаева.
Конец войны 3-я группа эскадры "Иммельман" встретила в западной Чехии, где благополучно сдалась американским войскам. Так закончился боевой путь последнего соединения, воевавшего на "Штуках".
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Петер Смит, являющийся, вне всякого сомнения, одним из лучших специалистов по истории пикирующих бомбардировщиков, сравнивал Ju-87 со скальпелем. "Штука" была способна отыскивать и наносить удары по точечным целям, небольшими силами добиваться весьма значительного эффекта, осуществлять буквально хирургическое вмешательство. Это сравнение можно продолжить. Во-первых, скальпель эффективен только в руках опытного хирурга, и по-настоящему грозным оружием пикировщик становился только в руках квалифицированного летчика. Во-вторых, скальпель хорош, когда пациент находится под наркозом — и "Штука" имела большой успех в первую очередь там, где противовоздушная оборона противника была слаба или плохо организована.
Далеко не выдающаяся по своим характеристикам, "Штука" быстро прославилась благодаря искусству людей, сидевших за ее штурвалом, и умению командования вермахта концентрировать силы на главных направлениях. Разумеется, пикирующий бомбардировщик сам по себе был достаточно удачной идеей, однако с технической точки зрения "Штука" не была гениальным самолетом. И все же ее успехи оказались столь велики, что германское руководство само в конечном счете оказалось под их гипнозом, пытаясь всеми силами продлить жизнь уже изношенному и проржавевшему инструменту. Упустив момент для создания нового поколения самолетов поля боя, инженеры Третьего рейха пытались вновь и вновь усовершенствовать Ju-87, в то время как противники Германии уже противопоставили легендарному пикировщику куда более эффективные самолеты, такие как пикирующий бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2. И лишь высокая квалификация пилотов штурмовой авиации спасала соединения "Штук" от окончательного разгрома.
Ju-87 был самолетом, прошедшим Вторую мировую войну с первого и до последнего дня. На первый взгляд это звучит как комплимент, однако на деле является признаком того тяжелого кризиса, в котором в итоге оказались германские военно-воздушные силы. И все же история этого самолета заслуживает того, чтобы о ней говорить — именно в силу символичности судьбы немецкого пикировщика.
