И у столь острого конфликта были серьезные, жуткие причины: «Того же лета мор бысть страшен зело на люди в Великом Новегороде, и во Пскове, и в Ладозе, и в Русе, и в Порхове, и в Торжку, и во Твери, и в Дмитрове, и по властем и селам. И толико велик бысть мор, яко живии не успеваху мертвых погребати… и многа села пусты бяху и во градах и в посадех и едва человек или детище живо обреташеся; толико серп пожа человекы, аки класы и быша дворы велици и силнии пусты, едва от многих един или два остася…» [ПСРЛ. Т. 11. С. 232]
Однако это было лишь началом танца смерти, который продолжался три года. В 1421 г. мороз снова погубил урожай, и в обстановке голода в Новгороде вспыхнуло новое восстание:
«Того же лета Новегороде в Великом брань бысть и кровопролитие… возташе два конца, Наревский и Словенский… бояр дворы разграбише и людей много избише» [ПСРЛ. Т. 11. С. 236].
В 1422 г. все повторилось в еще более жутком варианте:
«Той же осени… началася быти болезь коркотнаа в людех, и на зиму глад был… Того же лета глад бысть велик во всей земле Русской и по новгородской, и мнозии людие помроша з голоду, а инии из Руссии в Литву изыдоша, а инии на путех с глада и з студеня помроша… а инии же и мертви скоты ядяху, и кони, и пси, и кошки, и кроты, и люди людей ядоша, а в Новегороде мертвых з голоду 3 скудельницы наметаша…» [ПСРЛ. Т. 11. С. 236].
Закономерным образом в первой четверти XV в. количество находок кожаной обуви и берестяных грамот в Новгороде уменьшается примерно вдвое [Коновалов А. А. Периодизация новгородских берестяных грамот… С. 62; Изюмова С. А. К истории кожевенного и сапожного ремесел… С. 197]. И практически сразу после демографической катастрофы возникла серьезная угроза независимости Великого Новгорода: великий князь Литовский Витовт в 1428 г. без малого подчинил себе Город, напомнив, что за литовскими служилыми князьями, появляющимися в этих краях еще со времен великого княжения Ивана Даниловича Калиты, с юго-запада могут прийти куда более серьезные силы. А новгородцы, выплатив контрибуцию в 5 тысяч рублей, наглядно продемонстрировали всем имеющим глаза свою слабость перед лицом наступающих Москвы и Литвы: ведь эту контрибуцию собирали по всем волостям, по рублю с 10 человек, что даёт примерно 50 тысяч взрослых мужчин в Новгороде и «пригородах». Это означает, что после мора, голода и внутренних войн 1418–1423 гг. общая численность населения Новгородской земли составляла около 250 тысяч человек на фоне миллионных человеческих ресурсов у агрессивных и развивающихся соседей. А в 1545 г. в Городе насчитывалось 5096 дворов всех наименований, что позволяет оценить численность его населения в 30–50 тысяч человек [ААЭ. Т. 1. № 205]. У Новгорода теперь практически не было шансов на сохранение независимости…
3. Выводы и новгородская альтернатива
И вот, разбирая загадки новгородской истории, мы вплотную подошли к тому, чтобы сформулировать предельно грубую, но очень наглядную и невероятно для нас актуальную пошаговую схему истории развития Господина Великого Новгорода от XI в. и до присоединения к Москве во второй половине XV в.
Первый шаг. В первой половине XI в. Новгород потерял возможность использовать для борьбы с неугодными ему Рюриковичами силы коалиции самостоятельных городов/земель Руси, расположенных на севере от Смоленска. Битвы на Черехе и Ждановой горе стали символам этой потери.
Второй шаг. В результате в XI–XII вв. Рюриковичи укрепили свои позиции в Городе, а частые смены новгородских князей после 1136 г. являлись в первую очередь следствием столкновений в разросшейся семье потомков Владимира Святого, а не «новгородской вольности в князех».
Третий шаг. «Коловращение» князей привело к тому, что Новгород так и не стал «своим» ни для одной из враждовавших ветвей Рюриковичей и практически все князья стали рассматривать город лишь как временный источник людей и ресурсов в своей борьбе за почетные столы.
Четвертый шаг. «Коловращение» князей привело к тому, что знать, «оседающая» в Новгороде поверх древней территориальной («кончанской») структуры, образовала предельно фрагментированную элитную корпорацию, слабо способную к солидарной работе на общее благо и слабо связанную с интересами Новгородской земли.
Пятый шаг. «Коловращение» князей и постоянная клановая борьба собственно новгородских элит привели к тому, что с конца XII в. огромные зависимые от Новгорода территории в Восточной Прибалтике, бассейнах Невы, Волги, Северной Двины, Печоры и Камы начали стремительно отпадать от метрополии под давлением «свеев», «немцев» и «суждальцев».
Шестой шаг. «Коловращение» князей и постоянное противостояние князей с обособившимся боярством парализовали градостроительную активность и привели к тому, что сверхцентрализованная Новгородская земля встретила эпоху масштабной морской (ганзейской) торговли на Балтике без собственных крупных морских портов и, следовательно, без собственного крупного торгового флота.
Седьмой шаг. Утверждение Новгорода Великого в качестве «отчины» великих владимирских князей в правление Александра Ярославича Невского и консолидация элит на базе упорядоченного доступа представителей ряда кланов к посадничеству, стабилизировали политическую жизнь Новгорода. Это позволило к началу XIV в. остановить «сжатие» западных и северных границ земли на берегах Нарвы и Сестры.
Восьмой шаг. Установившаяся политическая стабильность вкупе с наметившимся аграрным перенаселением Новгородской земли позволили элите усилить эксплуатацию «черных людей» и новгородских «пригородов». Включение Великого Новгорода в формирующуюся в Северной Европе «мир-систему» в качестве периферии (см. шестой шаг) и монополизация контактов с центром этой системы узким кругом бояр и купцов (многие из которых являлись лидерами собственных «вертикальных финансово-промышленных группировок») тормозили развитие новгородской «предпромышленности».
Девятый шаг, девятый вал. Сверхэксплуатация крестьянского населения и ремесленников Новгорода привела к демографической катастрофе первой половины XV в. и окончательно разорвала связи между народом Новгородской земли и её элитой. А это всё вместе сделало Новгород крайне уязвимым перед военным и политическим давлением Литвы и особенно Москвы.
Как видим, поменяв отдельные имена в тексте, чуть-чуть осовременив антураж и основательно сжав ось времени, превратив столетия в десятилетия, мы получим очень грубое описание истории Российской Федерации, которая по странному недоразумению считается преемницей московской, а не новгородской истории. Мы как раз пережили сейчас «лихое» время властных «коловращений» и масштабных «колониальных» потерь. Мы с вами сейчас где-то в окрестностях Ореховецкого договора о сокращении наступательных вооружений, а настоящая сверхэксплуатация «черных людишек» еще только набирает обороты. Шелонь, потеря Востока, «освободительные» походы «братских белорусских дивизий» и искоренение «крамолы» лишь только виднеются впереди. Остаётся лишь помечтать об «освободителях», что имели бы все достоинства реального Великого княжества Московского и всея Руси из нашей истории без его же недостатков. Или…
