В свете драмы вокруг советского краха в Восточной Европе пакетная сделка Дэн Сяопина никак не могла оказаться в числе приоритетных вопросов, как это произошло бы в менее бурные времена.
Поездка спецпосланников, которую я обсуждал с Дэн Сяопином, состоялась не ранее середины декабря, когда Брент Скоукрофт и Лоуренс Иглбергер посетили Пекин во второй раз за полгода. Этот визит не протекал в обстановке секретности, как поездка в июле (она остается таковой до сего времени), но ему намеренно придавали вид второстепенного, желая избежать дискуссий в конгрессе и прессе. Однако китайская сторона поместила фото Скоукрофта, провозглашающего тост за здоровье Цянь Цичэня, вызвав шок в Соединенных Штатах. Позднее Скоукрофт вспоминал:
«Во время традиционных обменов тостами в конце обеда по случаю нашего приезда от имени министра иностранных дел группа телевизионщиков появилась снова. Для меня создавалась неловкая ситуация. Либо пойти на то, что меня снимут во время церемонии и увидят произносящим тост в честь тех, кого пресса окрестила как „мясников с площади Тяньаньмэнь“, либо отказаться произносить тост и поставить под угрозу всю цель поездки. Я выбрал первое и немедленно стал, к моему глубокому сожалению, знаменитостью — в самом отрицательном смысле этого слова»
[635].
Инцидент показал конфликт интересов обеих сторон. Китай хотел продемонстрировать своему населению, что его изоляция завершается. Вашингтон же стремился привлечь минимум внимания к этому визиту, рассчитывая избежать конфликтов до подписания соглашения.
Обсуждение Советского Союза неизбежно заняло большую часть времени в ходе поездки Скоукрофта и Иглбергера, хотя в совершенно ином ключе по сравнению с тем, что происходило традиционно на китайско-американских встречах: темой обсуждения на сей раз являлась не военная угроза со стороны СССР, а его растущая слабость. Цянь Цичэнь предсказал развал Советского Союза и рассказал о том, как удивился Пекин, когда Горбачев во время майского визита в разгар тяньаньмэньских событий просил Китай об оказании экономической помощи. Скоукрофт позднее так вспоминал китайскую версию тех событий:
«Советские не очень хорошо разбирались в экономике, и Горбачев не совсем понимал, о чем он просит. Цянь предсказал, что развал их экономики и проблемы с национальными республиками завершатся волнениями. „Не было заметно, что Горбачев предпринимает какие-то меры по предупреждению такого развития событий“, — добавил он. Он сказал, что „Горбачев попросил китайскую сторону предоставить товары широкого потребления“. „…Мы предоставим им ширпотреб. А они заплатят нам сырьевыми товарами. Им также нужны кредиты. Мы были просто ошеломлены, когда они первыми подняли этот вопрос. Мы согласились предоставить им кое-какие кредиты“»
[636].
Китайские руководители выдвинули свое «пакетное» урегулирование перед Скоукрофтом и увязали освобождение Фан Личжи со снятием американских санкций. Администрация предпочитала отнести дело Фан Личжи к числу одной из проблем гуманитарного характера, которые должны были бы решаться совершенно независимо от других вопросов.
Дальнейшие пертурбации в советском лагере — включая кровавое свержение коммунистического руководителя Румынии Николае Чаушеску — подкрепили в коммунистической партии Китая чувство, будто она находится на осадном положении. Распад восточноевропейских коммунистических государств укрепил позиции тех в Вашингтоне, кто полагал, что Соединенным Штатам следует подождать событий, которые, по их убеждению, приведут к краху правительства в Пекине. В такой атмосфере ни одна из сторон не могла сойти с установленных позиций. Переговоры об освобождении Фан Личжи продолжались через американское посольство, и к соглашению стороны смогли прийти не ранее июля 1990 года, то есть прошло больше года, после того как Фан Личжи и его жена попросили убежище, и восемь месяцев, после того как Дэн Сяопин выдвинул свое пакетное предложение
[637].
Тем временем процедура ежегодного переоформления статуса наиболее благоприятствуемой нации для Китая, требуемого для стран с «нерыночной экономикой» в соответствии с поправкой Джексона — Вэника 1974 года, ставящая предоставление статуса наиболее благоприятствуемой нации в зависимость от эмиграционной политики соответствующей страны, превратилась в форум осуждения в конгрессе состояния дел в Китае с правами человека. Главным доводом в дебатах выдвигалось то, что любое соглашение с Китаем нечто сродни милости, а при данных обстоятельствах это противоречит американским демократическим идеалам, поэтому торговые привилегии должны быть поставлены в зависимость от отношения Китая к американской концепции прав человека и политических свобод. На Пекин опускалось нечто похожее на изоляцию, в Вашингтоне почти праздновали триумф. Весной 1990 года рухнули коммунистические правительства в Восточной Германии, Чехословакии и Румынии. Дэн Сяопин разослал членам партии резкое предупреждение:
«Всем должно быть определенно ясно, что в нынешней международной обстановке все внимание противника будет сосредоточено на Китае. Будет использован любой предлог для того, чтобы причинить нам неприятности, создать трудности и напряженность. Китаю необходима стабильность, стабильность и еще раз стабильность. Последующие три — пять лет будут чрезвычайно трудными для нашей партии и страны и чрезвычайно важными. Если мы выстоим и продержимся, наше дело станет быстро развиваться. Если наступит крах, история Китая пойдет по пути регресса на протяжении нескольких десятков лет и даже, может быть, нескольких сот лет»
[638].
Заявления из 12 и 24 иероглифов
В конце того непростого года Дэн принял решение осуществить свой давно задуманный выход в отставку. На протяжении 1980-х годов он предпринял множество шагов, намереваясь покончить с традиционной практикой, когда власть в центре заканчивалась только со смертью правящего властителя или потерей мандата Неба — что равнозначно наступлению неопределенности и предрекающему хаос признаку. Он учредил консультативную комиссию старейшин, куда переходили уходящие в отставку руководители, остававшиеся там пожизненно. Он говорил гостям — включая меня самого, — что он лично намеревался в скором времени уйти в отставку и возглавить этот орган.
С самого начала 1990 года Дэн Сяопин стал постепенно освобождать высшие посты — первый китайский руководитель, поступивший так в наше время. События на площади Тяньаньмэнь, возможно, ускорили принятие решения, с тем чтобы Дэн мог наблюдать за передачей власти и вхождением во власть нового руководителя. В декабре 1989 года Брент Скоукрофт оказался последним иностранным визитером, принятым Дэн Сяопином. В то же самое время Дэн прекратил участвовать в публичных мероприятиях. До самой своей смерти в 1997 году он оставался затворником.
